Злая принцесса (ЛП) - Лоррейн Трейси

— Трахни меня быстро, или закончи позже.

Наклоняясь, он втягивает мою нижнюю губу в рот и прикусывает достаточно сильно, чтобы потекла кровь. — Или и то, и другое, — рычит он, снова двигая бедрами, заставляя меня проглотить стон.

Его пальцы находят мой клитор, и он трет меня с идеальным давлением, которое заставляет меня всего за несколько минут прикрыть лицо его подушкой, чтобы я могла закричать от своего освобождения.

Он следует за мной всего минуту спустя, низкое рычание вырывается из его горла, когда его сперма заполняет меня.

— Ладно, теперь мы можем пойти разобраться с тем, что там происходит, — говорит он мне, запечатлевая поцелуй на моих губах и выходя из меня.

Толчки прокатываются по моему телу, когда он делает это, и я почти тянусь к нему и требую, чтобы мы начали все сначала. Но реальность осознания того, что мой отец, вероятно, сидит на диване, останавливает меня.

— Как ты думаешь, чего он хочет?

— Надеюсь, чтобы еще раз извиниться, — бормочет Себ, прячась подальше. — Хочешь, я пойду и выясню, пока ты собираешься?

— Нет, — говорю я, качая головой. — Мы сделаем это вместе.

— Ты так говоришь только потому, что не хочешь, чтобы я снова его ударил, — кричит он мне, когда я проскальзываю в ванную.

— Да, и это тоже. Ты мне не нужен со сломанной рукой.

— Значит, тебя меньше беспокоит лицо твоего отца? — Он смеется.

Я быстро убираю беспорядок, который мы устроили, прежде чем нахожу пару чистых трусиков и натягиваю их на ноги.

— Да, мне нужно, чтобы ты полностью функционировал по нескольким причинам.

— Ха, а я думал, единственная причина, по которой ты хотела, чтобы я был рядом, — это оргазмы.

— Это главное, да.

Я открываю дверь и выхожу, увлекая его за собой и эффективно пресекая любую реакцию, которая у него могла бы быть. Не то чтобы я хоть на секунду подумала, что ему действительно насрать на мнение моего отца. В конце концов, он только что трахнул меня прямо здесь.

— Стелла, — выдыхает папа, когда я появляюсь в поле зрения. Его лицо сразу смягчается, когда он оглядывает меня, как будто он ожидал, что мне будет больно.

— Привет, — говорю я неловко. Между нами никогда не было такого. Даже в тех немногих случаях, когда мы ссорились за эти годы, мы всегда почти сразу мирились и проясняли ситуацию.

— Я собираюсь оставить вас, ребята, наедине, — говорит Тео, собирая свой компьютер и книги, прежде чем исчезнуть в своей комнате.

— Ребята, хотите выпить? — спрашивает Себ, проявляя странную любезность. Я думаю, в этом сила хорошего оргазма.

— Кофе был бы великолепен. Спасибо тебе, Себастьян.

Себ заметно морщится. — Просто Себ.

Хм. Он никогда не просил меня не называть его так.

Я оставляю эту небольшую информацию на потом.

— Детка? — спрашивает он, переводя взгляд с моего отца на меня.

— Да, кофе было бы здорово, спасибо.

Слышны только звуки того, как Себ берет кружки и заводит кофеварку, пока я смотрю на своего отца, который, кажется, погрузился в свои мысли.

Приходя в себя, его глаза находят мои.

— Ты хорошо выглядишь, Стелла.

— Э-э… а чего ты ожидал?

Его взгляд на мгновение останавливается на Себе.

— Он хороший человек, папа. — Я не могу сдержать внутренний смех, потому что не так давно было время, когда я никогда бы и не мечтала убедить кого-либо в этом.

— Мои травмы говорят об обратном.

— Ничего такого, чего бы ты не заслужил, — ворчит Себ из кухни.

— Да, хорошо. Как ты думаешь, почему я тебе это позволил?

— Позволил мне? Не смеши, старина. — У папы сводит челюсть от поддразнивания Себа.

— Он шутит, — уверяю я папу.

— Неужели я? — спрашивает Себ, подавая мне первый кофе.

Папа качает головой, пытаясь сосредоточиться.

— Мне жаль, Стелла. Обо всем. Я надеялся, что мы могли бы сесть, и ты позволила бы мне объяснить все то, что я должен был сделать давным-давно.

Себ протягивает ему кружку, прежде чем опуститься рядом со мной на диван и прижать меня к себе.

— Может быть, наедине?

— Нет, — заявляю я, к большому ужасу папы. Он собирается возразить, когда я продолжаю. — Себ никуда не денется, — говорю я, а затем повторяю то, что сказала ему в спальне. — Мы сделаем это вместе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Папа переводит взгляд с нас на него, но он, должно быть, понимает, что проиграет любую драку, которую затеет, поэтому вместо этого он просто отбрасывает все, что собирался сказать, и сосредотачивается на том, зачем пришел сюда.

— Как много Тоби рассказал тебе?

— Что у вас с его матерью был роман. Что у нее опухоль головного мозга и она в плохом состоянии. Что его отец — мудак, которому нужно умереть, и что у него, вероятно, одна из самых дерьмовых домашних жизней, но он каким-то образом умудряется продолжать и изображать улыбку на лице.

Подбородок папы опускается, а его глаза расширяются от моего очень откровенного изложения ситуации, но, похоже, на этот раз он не может поспорить ни с чем из того, что я сказал.

— Да, это примерно подводит итог, — грустно бормочет он, потянувшись за своим кофе, несмотря на то, что он такой горячий, что, вероятно, снимет слой кожуры, когда он отопьёт его.

Через секунду он откидывается назад, его глаза остекленели.

— Я был влюблен в Марию… целую вечность. Но ей никогда не было суждено стать моей.

Только эти два предложения влияют на меня больше, чем все, что он мог бы сказать. Мое сердце разрывается из-за человека передо мной, который до недавнего времени ничего не делал, кроме как ставил меня на первое место, следил за тем, чтобы у меня было все, и давал мне все возможности для моего будущего.

— Мы были вместе в детстве. Моя возлюбленная детства. Но жизнь встала на пути, и мы отдалились друг от друга, когда я начал работать на семью. Это была моя вина. Моя работа затуманила мои суждения и изменила мои приоритеты. Это то, о чем я всегда буду сожалеть.

— Джонас и я всегда были друзьями. Мы все выросли вместе, во многом как ты и твои друзья, Себ. Но я никогда не ожидал, что он набросится на Марию в ту же секунду, как мы коснемся каменистой почвы.

— Но, что ж… он сделал. И быстрее, чем я успел моргнуть, они поженились, и наше время вместе закончилось.

— Я поступил правильно. Я ушел и позволил им продолжать жить своей жизнью. Мария была счастлива. Что ж, она выглядела именно так. Я точно знаю, откуда у Тоби способность улыбаться и притворяться.

— Я никогда не сомневался в этом, пока однажды вечером мы все не были на мероприятии, и она буквально налетела на меня, когда выходила из ванной.

— Ее глаза были темными. Она выглядела измученной. Она пыталась замять это дело, пыталась убедить меня, что она больна. Но она забыла, что я знал ее едва ли не лучше, чем самого себя.

— После недолгих уговоров мне удалось уговорить ее согласиться встретиться со мной на следующий день, пока Джонас работал. И, что ж… одно привело к другому.

Он опускает голову на руки.

— Я не горжусь своими действиями, Стелла. Но я не собираюсь сидеть здесь и защищать их, потому что это в прошлом. И по сей день я готов на все ради женщины, которая украла мое сердце много лет назад.

Мои глаза горят от слез, когда я смотрю на него, моя рука зажата в руке Себа.

Меня всегда интересовали отношения отца или их отсутствие. Но я просто предположила, что он так и не нашел ту единственную. Никогда не думала, что она была у него, и он потерял ее. Что он жил с такой душевной болью каждый божий день.

— Мы начали видеться так часто, как только могли. Она рассказала мне, на что была похожа жизнь с Джонасом, но к тому времени, когда она призналась в некоторых случаях его худшего обращения, она уже была беременна Тоби.

— Почему ты ничего не сделал? Если он причинял ей боль, тогда ты должен был…

— Ты думаешь, я не хотел этого? Господи, Себ. — Папа проводит рукой по лицу. — Это… — он указывает на свою раненую руку, — я понимаю это больше, чем ты можешь понять. Тебе нужно защитить Стеллу, чтобы исправить ошибки. Я понял. Я ничего так не хотел, как пойти и пустить ему пулю в лоб за то, что он когда-либо поднимал руку на Марию. Но я не мог—