Воспоминания о Рерихах - Зинаида Фосдик

04.04.23

Беседа Е.И. Рерих с Порумой

Е.И. говорила с Порумой, все выяснила, 4 часа она с ней провела и говорила с большим вдохновением. Порума даже прослезилась и сказала, что на них было [негативное] влияние и они перенесли тяжелую пору, но теперь туча прошла и они опять видят, где истина и свет.

Конечно, так мудро, что это случилось именно при Рерихах, они это видели, разъяснили, и это урок для всех нас на будущее.

06.04.23

Любимые цветы Е.И. Рерих и Учителя

<…> Е.И. рассказала, что с детства любила фризии. М. ей давно сказал, что это Его любимый запах. Е.И. нашла в книге портрет Акбара мальчиком с фризиями в руках!

07.04.23

Отношение Хоршей к делам

Мы все сегодня опять огорчены, ибо Порума не пришла на сеанс из-за головной боли, Хорш телефонировал, что и он не придет, и мы собрались у Рерихов без них — уже третью субботу так случается. Мы чувствуем в этом пренебрежительное отношение к нашим собраниям, неуважение к ним, непонимание важности дня собрания. Е.И. поговорит с Порумой. <…>

Сеанс у нас был очень значительный, и Велено девять месяцев в году читать Наставления этого вечера всем, собравшись вместе. Хорши огорчают Рерихов в последнее время. Недостаточно только предоставлять деньги надела, нужно вкладывать в них весь свой дух, и всю жизнь посвятить миссии, и, учась у М., давать [знания] другим. Уже через месяц наши светлые учителя уезжают. Много нам надо будет пройти, пока мы их увидим опять.

08.04.23

Беседа с Рерихами о Хоршах и о будущей работе Школы

Долго разговаривала по телефону с Е.И. Много говорили о Хоршах. Е.И. чувствует, что туча над ними еще висит, и она вспомнила, как еще в декабре для нас всех было послание о «явлении бури и непогоды и о предупреждении Лихтман — сказать Лихтман, чтобы широко улыбнуться». Все это относится не только к маленькой клевете, которая тогда произошла, но и к теперешнему серьезному времени, когдаХоршу нашептали Кроль и прочие о «русской школе» и «русском художнике». Это очень грустно, но теперь нам всем надо показать «тишину во время бури», то есть быть с ними любезными, приветливыми, но не выступать против их резкостей и глупостей. Показать спокойствие, воспринимать все с широкой точки зрения и даже, если речь зайдет об американизме, сказать ему, по совету Е.И., что только ограниченному, маленькому человеку дорога идея о национальности, ибо он мал и эта идея его защищает, а человеку с широким кругозором, духовно растущему, поднимающемуся на высоты, эта идея смешна, ибо он смотрит на все с мировой, интернациональной точки зрения, он перерос идеи шовинизма и национализма. <…>

После собрания я зашла к Рерихам, Е.И. еще не было дома, но Н.К. был и имел со мной подробный разговор. Он был огорчен поведением Нуци и просил нас обоих сохранять полное спокойствие, ибо мы должны чувствовать, что мы неуязвимы и ничто не должно задеть нас лично, если мы смотрим на все с широкой точки зрения. Мало того, если Хорш на чем-нибудь, даже глупом, настаивает, всегда надо уметь чем-то неожиданным, уже наготове, сбить его с этой позиции. Если же он в остеклившемся состоянии, лучше молчать, не противоречить, а выбрать позже удобный момент, когда он успокоится, и тогда поговорить с ним с глазу на глаз. Если же даже он настоит на какой-нибудь глупости, предоставить ему это на его ответственность, и его это ударит по носу, тогда впредь он будет осторожнее.

Потом подошла Е.И. Она тоже нас просила, и меня и Нуцю, который пришел вечером, всегда сохранять спокойствие, молчать, когда с ним [Хоршем] нельзя говорить, а в удобный момент твердо сказать, только наедине — если уж он пытается произвести очень серьезное нарушение, — чтобы он вспомнил, что случается с теми, кто идет против указов М. Вспомнить случай с вице-председателем «Кор Арденс», который решил изменить указы, данные М., и жестоко пострадал: был поражен огнем во время пожара у него в доме. У него обгорели руки. Или же случай с Грюнвальдом, который притеснял Н.К. в тяжелый для него момент, даже продал его картину с аукциона, а через два года умер в страшной нищете. Или же Муромцевы, ушедшие от Указов и предоставленные своей судьбе.

Также можно сказать ему [Хоршу], если придет момент, чтобы он знал, что Рука, охраняющая его, отстраняет от него удары, предупреждает его об опасности, возвеличивает его и его благосостояние, а если эта Рука оставит его, он погибнет рано или поздно, через год или три, ибо, неподготовленный, должен будет принять на себя всю тяжесть своей кармы в связи со своей виной и отступлениями. Он уже знает, что в этом году несколько раз был спасен от разорения тем, что не поехал в Европу и оставил здесь своего компаньона, который бы его разорил, а также тем, что Велено было ему удалить компаньона, который тайно от него производил опасные спекуляции.

Также напомнить ему письмо Блаватской к Олькотту и в случае нужды упорно напоминать о «Книге о Жертве», где говорится о власти-жертве. Он, к сожалению, еще не понимает истинного значения власти, ибо страшно честолюбив и ему нравится идея власти в смысле даже тирании и единовластия, но это опасный путь. Но, конечно, если придет такой момент, что нужно будет это ему сказать, то надо говорить спокойно, ибо мы знаем, что этим мы защищаем идею и Указы, данные нам, которые нам показывают прямой путь, а не by-way[94]. Также, если он будет пренебрегать днем Беседы с М., указать, чего он лишается — чувства приближенности к ауре М., который дал нам этот день для поучения, для того, чтобы дать знание на будущее.

Мы все должны сознавать, как мало мы знаем, и жаждать знаний, и ценить и почитать Источник, и свято чтить день наших общих собраний. Е.И. думает, что немало будет моментов, когда нам нужно будет бороться, настаивать на Указах и принципах, но, главное, нам для этого надо иметь терпение, мудрость и знание.

Нам нужно много учиться. Изучать искусство старых мастеров и современное, интересоваться в Школе работой всех отделов, говорить на собраниях обо всех отделах, чтобы нас нельзя было упрекнуть, что мы активны только в отделе фортепиано.

Е.И. и Н.К. также советуют нам иметь за собой армию друзей среди учителей и лекторов, таких, как Якоби, Уайт, Джонс, Старк-младший, который в последнем номере New Republic ругал американцев, их театр и драму. Такой человек нам нужен, он нам друг, ибо его можно цитировать, как это даже сам Хорш сделал вчера, забывая, что только три дня тому назад он восхищался Кролем и его идеями американского искусства и школы! Эти учителя составят нашу опору, будут нас поддерживать. Но, укрепляя с ними дружбу, бывая у них, приглашая их к себе, не сообщать об этом Хоршу, ибо он еще будет недоволен тем, что не он это делает, и т. д. Лучше ему об этом не говорить, ибо в результате наше общение с учителями — это польза для Школы. <…>

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});