Его Малышка - Satanswife

в школе, когда субантра чуть не лишила девушку жизни.

Вот известие о беременности подруги, непростой период, который с каждым днём всё сильнее истощал Лилит. Они обе понимали, к чему всё идёт, но верили в лучшее. Не долго заставил себя ждать день родов, когда на её глазах Лилит испустила последний вдох. После годы скитания на земле. Годы непонимания и внутренней боли. В конце концов настал тот день, день их встречи, когда грозная учительница напоролась на не менее грозного демона. Отношения, которые были слишком комфортные, его юмор, её сарказм. Всё это могло бы стать чем-то большим, но, к сожалению, не всё в нашей жизни так просто.

Взглянув мельком на картину, наконец сфокусировавшись не на настигших её воспоминаниях, а на том, что было реально, девушка как ошарашенная отскочила от холста, разглядывая уже ставшие для неё родными глаза и бледную кожу. Неужели она действительно в него влюбилась настолько, что все мысли были покрыты тягучим слоем воспоминаний и тоске по их короткому прошлому. Всё, как в долбанных смазливых фильмах, те же эмоции и те же переживания.

Глубоко вздохнув, она уселась на подоконник, закидывая исхудавшие за несколько дней ноги, прижав конечности к себе. Приоткрыв окно, она мягко улыбнулась, вспоминая одну из песен, что иногда напевала бабушка, приходя к надгробной плите Вассаго, отца Винчесто.

— Мудрец сказал: любовь — змея, Что жалит сильно, не щадя, — девичий голос распространился плавно по вечернему родительскому саду, слова звучали совсем тихо, едва слышно. — И чей укус страшнее смерти, Он поражает сразу сердце.

екоративные кусты всколыхнулись, когда наблюдающий из-за них мужчина медленно вздохнул, прижимаясь к прохладным ветвям, не без наслаждения слушая прекрасный голос демоницы, который был наполнен грустью. Ему хотелось подойти к ней, сказать, что всё не так, но он не мог.

— Бедняк сказал: любовь — змея, Что режет тело без ножа, — с улыбкой, всё ещё едва слышно пропел демон, вспоминая голубые бездонные глаза своей бестии, своей невероятно красивой девочки. — Да будь ты сотни раз богат… Любовь ограбит — будешь рад.

Дождь вновь заморосил, укрывая холодными каплями землю, обдувая ветром демонов. Словно сами небеса плакали, сопереживая влюблённым. Девушка сильнее вжалась в оконную раму, ощущая стальной холод, зябко сковавший спину, но совсем этого не замечая, когда демон прижал горлышко на половину пустой бутылки к губам.

— Любовь опасна, как змея, Но ей вручаю я себя, — продолжила напевать девушка, разглядывая звёзды, появившиеся вверху. Проведя рукой по плечу, она поправила спавшую лямку чёрного лифа, лишь на секунду прикрываясь от известных строчек. — И сердце, что давно кричит, О яде просит, но болит.

— Опасен горький миг любви. Об этом пишут мудрецы. — Но я дурак, и я бедняк. Вкушаю снова сладкий яд, — сжав в руке браслет, принадлежавший Уокер, демон выдохнул, как в первый день, налетев на него, она обронила плетёное изделие. Однако он, словно нарочно, забыл о нём. Даже сейчас продолжил напевать, признаваясь самому себе, что каждая строчка старой песни чистая правда.

Расправив плечи, Вики провела перепачканным в краске пальчиком по витражному окну, вырисовывая силуэт любимого демона, мечтая увидеть Геральда рядом с собой именно в это мгновение. Но его не было, и пусть ей так казалось.

— Любовь опасна, как змея, Но в сердце я её впустила, — женские уста слабо улыбнулись, отчего улыбка вышла несколько неправильной, выдавая всё, что на душе. — А вместе с ядом я вкусила… — одинокая слеза упала на мраморный подоконник, когда сердце болезненно сжалось. — Улыбку, радость и тепло, Что окружили, как кольцо.

Быстро слезая с холодного покрытия, девушка мгновенно прикрыла окно, закрывая резное железо на затвор, поняв, что комната и без того хорошо проветрилась, после чего улеглась на кровать, начиная проваливаться в царство Морфея, так и не услышав последние строчки, исполненные мужчиной.

— Пусть душит яростно змея, я отдаю всего себя, — на одном дыхании, шёпотом произнёс демон, замечая, как яркий свет из комнаты его малышки безвозвратно погас. Это означало, что девушка улеглась спать. — Готов рискнуть я, погляди. Рабом я стану для змеи.

Нехотя поднявшись с холодной травы, Геральд медленно отряхнул брюки, всё ещё ощущая шлейф не выветренного земного алкоголя. Вспоминая тот самый злосчастный

визит Дьявола, что никак не выходил из головы, злость вновь прилила к телу, и было даже хорошо, что по дороге он не встретил какого-нибудь демона.

Ад накануне.

Геральд

Наконец позвал её на нормальное свидание. Сможем провести время только вдвоём и наконец-то без каких либо оправданий, по типу «всё ради общего дела». Хотя, если смотреть с другой стороны, это всё было в действительности для нас обоих. Я выжидал эти несколько часов как подросток, проводив всех крыс на поклон в суд к Сатане, однако сейчас нужно было идти к нему самому для того, чтобы доложить обо всём, и пусть это ему было и без того известно.

Что я сейчас чувствовал? Сложно сказать. Очень давно я не ощущал чего-то подобного, да чего греха таить, вряд ли все мои связи могли сравниться с ней. А правду говорят на земле, первая любовь — любовь последняя. Всё время думал, почему меня так тянет к этой чертовке, словно она магнит для меня. Не понимал, откуда такая дьяволица свалилась на мою голову, и только вчера всё встало на свои места. Не мог увидеть раньше, потому что бестия покинула ад, от того и оттянула наш момент встречи. Её голубые глаза ещё в школе пленили моё сердце. Но мог ли я предполагать, что у юношеской влюбленности может быть продолжение, думая, что мы больше никогда и не встретимся? Вряд ли.

Спустился в ад. Родные земли невероятно манили к себе, сегодня мне нужно было в самое его сердце — в Адский дворец на поклон к Сатане. Длинные тёмные коридоры, как и любому другому демону, ласкали глаз. Как же ад был прекрасен:

Тем вдохновение награда, кто невозможного хотел, становится исчадьем ада, кто в пламени моем горел.

Кабинет Господина находился не столь далеко, однако массивная дверь с выбитой на ней иерархией ярко повествовала о том, кто за ней находится. Никогда не любил такого набожного выделения, всегда казалось это глупым, чуждым обычному демону, но мне было опрометчиво кого-то судить, а уж тем более в кабинете Дьявола рассуждать об архитектуре, созданной им самим.

— Входи, друг мой, — послышалось где-то за дверью, в момент когда демон намеревался войти.

Огромный кабинет с колоритной для Ада мебелью предстал перед мужчиной. За долгое время, проведённое в аду