Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поскольку в таком импровизированным бараке не было ни окон, ни часов, оставалось только гадать сколько времени прошло с момента попадания сюда юноши, да и сам момент он не помнил, будучи тогда незваным гостем в царстве Морфея. Со временем, скука переборола отвращение, и Нил вновь стал бродить между койками, высматривая то, что могло бы его занять.
Некоторые койки пустовали, но вот на столиках по соседству при этом обычно лежала одежда, да и постельное белье их было в довольно растрепанном состоянии. Что бы это могло значить? Часть больных уводят на какие-то процедуры, или сразу же отправляют в могильные ямы, поленившись даже выбросить их вещи? Оставалось только гадать.
Не смотря на то что к комнате примыкала небольшая уборная с резервуарами с водой и небольшими отверстиями под природные нужды, под каждым койко-местом располагалась заботливо оставленная утка, довольно большой емкости. Большинство уток, при этом, не пустовало.
Изредка кто-то из больных болезненно всхлипывал, или начинал неестественно посапывать, сопровождая это свистящим придыханием. Занятен был то факт, что почти никто не храпел. Пару раз Нил замечал, как до того смирно лежавший солдат плавно принимал полу-сидячее положение, чтобы справить свою нужду в утку, после чего обратно занимал неподвижную лежачую позу. В такие моменты юноше не очень то и хотелось его о чем бы то ни было расспрашивать. Также, случалось, что недомогающий с кряхтением и стонами поднимался, чтобы попить воды в уборной и тут же вновь упасть на манящую лежанку. Таких едва переставляющих ноги бедолаг, Нил тоже решил не доставать расспросами.
Какое-то время спустя (довольно длительное по прикидкам юного де Голля), ведущие в их тюремный барак железные двери со скрипом отворились, и двое грозно выглядевших санитаров в белых потрепанных одеяниях и стареньких респираторах поспешно внесли еще одного больного, уместив его на пустующей койке. Новичок, подобно Нилу при его прибытии, был без сознания. Попытавшись заговорить с санитарами юношу встретили два очень красноречивых, но недоброжелательных взгляда, сопровожденных коротким:
— Разговоры с пациентами строго воспрещаются.
Железная дверь захлопнулась так же быстро, как и отворилась, оставляя Нила единственным бодрствующим человеком в пределах барака. Не зная, чем себя занять, юноша улегся спать, вслушиваясь в неравномерное дыхание своих соседей.
Пробудился он только тогда, когда из-за все так же скрипящей двери, с громким шарканьем вышла целая группа санитаров, везя за собой среднего размера тележку с увесистым котелком супа и столовыми принадлежностями. Те немногие что еще были способны есть самостоятельно, безрадостно принялись за изничтожение содержимого котелка. Остальных, безвольно лежачих, кормили через силу. Пришедшие все так же хранили могильное молчание, лишь изредка перекидываясь между собой короткими фразами, на манер: «подсоби» или «приподними ему голову». Когда с трапезой было покончено, санитары ожидаемо покинули больных.
С момента как Нил очнулся в этом бараке, его жизнь стала походить на мучительную агонию. Нет, его никто не мучал, кроме, пожалуй, безжалостной скуки, пожирающей юношу изнутри, да отсутствия сигарет, что было для парня особенно болезненным нюансом. Еда, сон, поход в туалет, и все по новой — вот на что были похожи его дни. Бывало, что санитары приносили к ним новеньких, а бывало уносили кого-то, и далеко не всегда унесенный возвращался обратно. Апатия, однообразие и отсутствие табака убивали де Голля быстрее отвратной похлебки, что в неизменном виде подавалась тут изо дня в день. Даже разговоры с новенькими, поначалу сносно скрашивавшие досуг, перестали разгонять скуку. Скудные новости, нескончаемая череда вопросов и унылые россказни о родных местах не могут развлекать вечно.
Давнишние пациенты по понятным причинам едва ли были заинтересованы в развлечениях, предпочитая целыми днями отлеживаться в мокрых от пота простынях, но вот непривыкшие к столь длительному безделью новички на пару с Нилом искали всяческие способы себя развлечь. Насобирав припрятанного от санитаров хлебного мякиша, старательно утрамбовав его, вставив внутрь маленький камушек на манер грузика и разметив стороны получившегося изделия облезшей краской со стен, новоприбывшим заключенным удалось смастерить подобие игральных костей, что таки смогли ненадолго скрасить гнетущее однообразие. Увы, интерес к подобного рода играм иссяк уже по истечению нескольких дней «безудержного веселья».
Говоря о днях, временные промежутки измерялись только лишь по внутреннему ощущению заключенных — проверить свои догадки о пройденных часах не представлялось возможным. Единственным исчерпывающим источником информации о времени были слова новоприбывших, но и они быстро утрачивали свою актуальность. По мере все возрастающей длительности своего заключения, де Голль все больше свыкался с мыслью, что вероятно никогда больше не увидит голубого неба над головой.
Его болезнь тем временем только прогрессировала.
«Мои дни перед кончиной даже более унылые, чем вся моя безвкусная жизнь. Подумать только, ничего не добился, ничего не достиг, даже сожалеть не о чем», — неспешно ворошились в голове мысли, в то время как Нил неспешно, с некой долей безразличия осматривал практически полностью поросшую грибком руку. Из потрескавшейся кожи между пальцами постоянно сочилась липкая прозрачная сукровица, что доставляло ему немало неудобств. Она же, крохотными подтеками покидала его тело через лущащуюся розоватую перепонку, наросшую в области локтя. Хуже этого зрелища были только темные корневидные наросты, безустанно образующиеся под ногтями, слегка приподнимая их, и даже высовываясь из-под кутикулы. Тошнотворное зрелище.
Что успокаивало так это полное отсутствие болевых ощущений, вместо них рука периодически чесалась, заставляя юношу снова и снова тормошить крохотный грибной лесок, уверенно оккупировавший поверхность кожи.
Парень даже находил нечто ироничное в том, что сейчас он, человек всю свою жизнь поедавший грибы, сам поедаем грибами. Такая вот жестокая шутка как раз была в стиле той жизни, к которой юноша привык. Может так влиял на людей грибок, а может военная служба закалила людские нервы, но никто из зараженных не паниковал и не устраивал истерик. Ни в одном храме мира не найти такого смирения, какое царило в этом подземном бараке. Все чаще юноша, безмятежно сдирая с руки лоскуты отслаивающейся кожи, устало ложился на свою койку, подолгу неподвижно раскинувшись на ней. Он рассматривал растрескавшийся потолок, позволяя своему воображению собирать пятна, потертости и трещины в разнообразные узоры
- Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов - Героическая фантастика / Прочее / Прочие приключения
- Древние Боги - Дмитрий Русинов - Героическая фантастика
- Домой приведет тебя дьявол - Габино Иглесиас - Ужасы и Мистика
- Свет на краю земли - Александр Юрин - Ужасы и Мистика
- Солнце и Замок - Джин Родман Вулф - Героическая фантастика / Фэнтези
- Фарерские хроники. Часть 1: Родом из Скалистых гор - Ольга Александровна Чечина - Героическая фантастика / Фэнтези
- Отель «Голубой горизонт» - Виталий Вавикин - Ужасы и Мистика
- Полуночное солнце - Кэмпбелл Рэмси Дж. - Ужасы и Мистика
- Бог Солнца - Чарли Хольмберг - Героическая фантастика / Любовно-фантастические романы / Фэнтези
- Страшная месть - Николай Гоголь - Ужасы и Мистика