Блеск клинка - Лоуренс Шуновер

— У министра величественный дом, — прошептал Уильям. — Дядя говорил мне, что он кудесник в обращении с деньгами.

— Я никогда не видел ничего подобного, — отозвался Пьер.

Жак Кер пил на балконе что-то красное из прозрачного кубка венецианского стекла. Оба они думали, что это вино, пока паж не предложил каждому из них кубок на отдельном подносе из полированного черного дерева. Когда они попробовали напиток, они были восхищены его освежающим, слегка кисловатым вкусом, но не поняли, что это. Они быстро взглянули друг на друга в надежде, что другой догадается и в нескольких словах даст понять товарищу о своей догадке. Кер, заметив их смущение, сказал:

— Вы бы сразу узнали обыкновенный гранат, если бы увидели плод, джентльмены. Сок, который я извлекаю из мякоти, окружающей зернышки — это моя причуда. Я люблю гранаты, но у меня не хватает терпения есть их каким-либо иным способом.

— Сок чудесен, — согласились они.

Кер вернулся в библиотеку, указал им на кресла, а сам сел за одним из столов. На нем были книги, официальные документы на пергаменте, чернила в приборе из цветного стекла в форме цветка. Из серебряного лотка, наполненного белым песком, торчали перья. Небольшая пластинка из зеленого нефрита с двумя просверленными в ней дырочками была подвешена с помощью золотых нитей к резной рамке из тикового дерева в форме ворот. Рядом лежал войлочный молоточек с ручкой из слоновой кости для того, чтобы ударять по пластинке. Пьер гадал, что за восточный джин прилетит по зову такого колокольчика, и у него зачесались пальцы от желания попробовать, как он звучит. Разумеется, он сидел совершенно спокойно и уважительно и даже не смотрел на непонятный маленький предмет.

Кер был одет в дорожный костюм и спешил, но старался не показывать этого.

— С тех пор как вы покинули Руан, пришло несколько писем, — произнес он. — Я уверен, что вы захотите прочитать это письмо, лорд Стрейнж. На нем печать Тальбота.

Уильям взял письмо. Он заметил, что красный воск, на котором его дядя сделал отпечаток старинным кольцом с фигуркой бегущей собаки, не поврежден, и сломал печать. Добротный толстый пергамент развернулся как пружина. Кер внимательно наблюдал за его лицом, но не требовалось знаменитой проницательности министра, чтобы увидеть вспышку радости и улыбку облегчения, которая осветила лицо Уильяма как солнце, выглянувшее из-за туч.

— Джеймс Бэрроу будет жить! — воскликнул он. — Это прекрасная новость! Дядя говорит, что это почти чудо.

— Я рад, — сказал Пьер. Он не добавил «за тебя», потому что они были не одни, но он кивнул головой и Уильям понял его.

Кер произнес:

— Всегда приятно слышать, что человек будет жить, — и если он что-то и знал об обстоятельствах дела, то не показал этого. — Другое письмо касается Пьера. По-видимому, вы, лорд Стрейнж, поручились за него в связи с обвинением в убийстве. Ваш дядя освобождает вас от поручительства, как глава семьи он имеет полное право сделать это. Он хочет, чтобы вы немедленно вернулись домой. Но он ставит дополнительное условие, чтобы я дал слово вернуть Пьера в Руан для суда, если власти сообщат мне о необходимости его присутствия. В то же время он настоятельно рекомендует Пьера ко мне на службу. Зная благородный характер вашего дяди, я убежден, что он считает, будто ваш друг стал жертвой низкой интриги.

— Я уверяю вас, что никогда не совершал убийства, — сказал Пьер.

— Монах Изамбар тоже пишет мне, что ты невиновен.

— Он дал мне письмо для вас, сэр, — произнес Пьер и подал письмо-представление Керу, который распечатал и быстро пробежал его.

— Это в основном согласуется с тем, что он сообщает мне в более позднем послании. Изамбар известен королю, который высоко ценит его и советовался с ним по религиозным вопросам, связанным с казнью Жанны д’Арк. — В знак уважения к чувствам Уильяма как истинного англичанина он не использовал, говоря о прискорбном сожжении, слово «мученичество», которое он мог бы высказать французу.

— Кроме того, — продолжал Кер, взяв другой пергамент, — я получил письмо от монаха Джона из Кафедральной школы Руана. Этот человек — прекрасный преподаватель. Как служитель религии, он мог бы преподавать в любом месте на континенте, независимо от того, идет война или нет. Я неоднократно пытался вытащить его из провинциальной школы. Он представлял бы большую ценность для здешнего университета в Монпелье, где очень нуждаются в преподавании математики, особенно в такой форме, как он это делает, в тесной связи с торговлей. Он хвалит твои успехи в науках, Пьер, и добавляет, что ты крепко наступал на ноги студентам, занимавшимся кражей пергаментов.

— Это правда, милорд, — сказал Уильям. — Однако я должен признать, что вы замечательно информированы.

— Мне это необходимо, — ответил Кер, — но эти письма пришли не по моему запросу.

Он обратился к Пьеру:

— Добрые люди защищают тебя, юноша. Я дам мое слово взамен слова твоего друга. Могу добавить, — с улыбкой заметил он, — что твой выбор оружия не соответствовал привычкам преступников.

Пьер горестно посмотрел на свои большие кулаки. Жак Кер протянул руку и ударил по пластинке из зеленого нефрита. Пластинка начала вибрировать на золотых нитях и под высокими сводами комнаты раздался звук, который шел ниоткуда и отовсюду, как звук колокола под водой.

И прежде чем он замер, в комнате появился Бернар де Кози, похожий на хорошо откормленного кота.

— Да, господин министр?

Но тут он вдруг замер на месте, недоверчиво глядя на Пьера.

— Ну, де Кози, что случилось? — спросил Кер, бросив на него острый взгляд.

— Мне на мгновение показалось, что я узнал этого молодого человека, — ответил Бернар.

— Это Пьер, — сказал министр. — Впишите его имя в книгу служащих. Но не в книгу подмастерьев, как мне кажется. А это Уильям, лорд Стрейнж и Блэкмер. Джентльмены, представляю вам Бернара де Кози, моего секретаря.

Все встали, и де Кози произнес:

— Все сходится. Ты меня помнишь, Пьер?

— Я прекрасно помню вас, сэр.

— Он совершил благородный поступок во время чумы в Париже, милорд, — сказал де Кози. Заметив, что Пьер пользуется очевидной благосклонностью господина, он решил в доброжелательном духе рассказать о случае, о котором некогда отзывался с пренебрежением. — Он вытащил мою кузину из кучи горящих трупов, вылечил ее от чумы и вернул в руки матери. Сэр Роберт подарил ему коня!

— Я просто умыл ее лицо, — сказал Пьер.

— Так вот как ты получил коня? — спросил Уильям.

— Вы хотите сказать, что он никогда не рассказывал вам об этом? — мгновенно прореагировал министр.