Все еще Адский кондитер - Сириус Дрейк

вновь уменьшился. Не влезет такая скотина в пекарню, уж щенок должен был это понимать. Диету ему не буду назначать, но придётся Цере не объедаться в ближайшее время.

Дон весело проглатывал тела героев, чтобы позже было меньше работы. Всё же скоро приедет риелтор. Мне бы не хотелось, чтобы он застал пустырь, усыпанный трупами. Кстати, о риелторе.

Элеонора сейчас напряжённо смотрела в телефон. Она не столько беспокоилась о врагах, сколько о том, когда приедет риелтор, чтобы мы успели купить участок до ночи. А чего ей беспокоиться, когда её защищал ультра-пряник? Даже загордился немного тем, каким красавцем вышел этот мини-воин.

Пряник, который увеличился в размере для битвы, защищал бабку и довольно неплохо справлялся со своей задачей. Он прыгал от одного врага к другому и маленькой палкой протыкал им сонные артерии.

Присмотревшись, я увидел, что это был не железный меч, которые им сделала Сора, а натуральный леденец, заточенный с одного края. Каково это — умереть проткнутым леденцом? Никто мне не ответит на этот вопрос. Те, кто встречались с пряником, падали на тех же местах и больше не поднимались.

Когда я закончил со своими врагами и убедился, что все мои целы, то повернулся в сторону аристократов, чтобы заняться ими. Но виконты и барон уже смылись с пустыря, совершенно не волнуясь за судьбы своих подчинённых. Жалкие трусы. Они ведь сами говорили, что война — это «пшик», так почему сбежали, когда настала их очередь сражаться? Стало скучно.

Но чтобы этот мир стал лучше и избавился от таких трусов, что не следили за своими подчинёнными, придётся мне поработать. И начнём мы с самого слабого. А может, и с двух.

— Сколько у нас времени? — спросил я Элеонору, подойдя к ней после того, как всё закончилось.

— Через пять минут будет, — бабка напряжённо взглянула на горку трупов.

— Дон, у тебя пять минут, — крикнул я что-то кричавшему секретарю Цере. — И ты, Церя, помогай. Чтобы через пять минут тут не было ни единого человека. Время пошло. И, Дон, у тебя ещё одно задание на сегодня. Так что поторопись.

Церя и Дон перестали спорить и принялись за дело, а я подошёл к застывшему прянику, который только начал разогреваться и сейчас растерянно смотрел на пустырь после битвы.

Через него я связался с Пряней для устойчивого соединения. Тот тут же бодро поприветствовал своего повелителя и спросил, что ему нужно сделать. Молодец, понял, что я не просто так связался.

Попросил Пряню собрать армию и выдвинуться в сторону дома барона Кузьмина. По словам Элеоноры, он самый слабый среди компании Григорьева. Пожалуй, с него и начнём. Сейчас Дон закончит, и я отправлю его командовать армией пряников, чтобы они сделали ответный шаг. Хотя не думаю, что им так уж нужен будет командир. Но пара глаз не будет лишними.

Пряня лишь уточнил о количестве и цели миссии, чтобы подумать, кого лучше отправить. И я подробно рассказал ему имеющуюся информацию. Да и Дон мне ещё нужен был для того, чтобы подсмотреть за их миссией. Не буду же я упускать такое шоу.

Церя и Дон управились со всем меньше, чем за три минуты. Секретаря я сразу отпустил в сторону пекарни, а щенок довольно икнул и лёг у моих ног. И вовремя. Приехал запыхавшийся риелтор.

Пора и землю купить. Она правда слегка кровавая, но здесь мы будем не чаепития устраивать, а обучать бою детей. Неплохое начало нашего спортивного центра.

* * *

Дом барона Кузьмина

Радим шёл по ночному дому очень осторожно. С детства его пугали истории о чёрном-чёрном доме. И по воле судьбы он начал работать в таком. Это была блажь его хозяина, барона Кузьмина.

И сейчас Радим страдал. В его голове набатом раздавались детские страшилки, которыми пугал его в детстве брат. А ведь Радиму уже шёл четвёртый десяток, и он ничего не боялся. Кроме этих историй, которые засели в его голове с самого детства.

Чёрная-чёрная улица вела к этому дому ночами. И Радим под страхом смерти не выходил в этот момент из особняка ни по каким делам. Иронично, что улица так и называлась. «Черная».

Радим как раз вёл свой ночной обход. В чёрном доме, интерьер которого пугал до посинения.

«Ты идешь по чёрной-чёрной улице…»

И почему слова брата вспомнились сейчас? Наверное, из-за дурацкой войны, в которую ввязался его хозяин. Но его дело служить, а потому он продолжил обход.

«… заходишь в чёрный-чёрный дом…»

Не нравилось Радиму это место. Как только солнце поднимется, он уволится. Старая страшилка была последней каплей, которая могла подтолкнуть его к увольнению.

Он подошёл к лестнице. Казалось, что дом дышит. Мелкое копошение слышалось из каждого угла, а ещё раздавался зловещий смех, но он списал всё на страх.

«… поднимаешься по чёрной-чёрной лестнице…»

Лестница была сделана из дерева Зон и стоила чрезвычайно дорогой. Но от этого не становилась менее пугающей, когда Радим по ней поднимался, чтобы проверить второй этаж. Ему даже показалось, что копошения усилились.

«… и оказываешься в чёрной-чёрной комнате…»

Радим зашёл в кабинет барона. Случайно. Переволновался, по всей видимости. Дверь за ним захлопнулась. Наверное, от сквозняка. Нужно закрыть окно. Радим повернулся к окну, и по его спине побежали мурашки.

Окно было заколочено какими-то сверкающими гвоздями.

«…ты видишь железное окно, забитое железными гвоздями, дверь за тобой захлопывается…»

Мурашки уже не бежали, а будто стали частью Радима.

«Брат! Я уволюсь! Прости меня! Брат, я больше не буду!»

«…и вдруг к тебе протягивается чёрная рука — она как…»

— А-а-а-а! — закричал Радим, когда его кто-то схватил.

— Тише… — прошептала его знакомая, Марья, которая так же делала