Это мучительное пламя - Ксения Мартьянова

целую кучу пузырей.

Эбби настолько поглотило их маленькое путешествие, что она даже не заметила, как они оказались возле второго, уже немного другого бассейна. На камнях сидели розовые птицы, напоминающие ей то ли пеликанов, то ли фламинго – кто его разберет? – и ещё, наверное, целый десяток самых экзотических птиц располагалось на ветках или скользило по водяной глади. По деревьям скакали обезьяны, а когда они нырнули снова, – теперь Эбигейл сделала это без чьей-либо помощи, бойко и резко, – то разглядели небольшие затонувшие корабли и красивые резные колонны, будто бы от погребенного на дне старинного города. Всюду лежали красивые камни, иногда встречались большие кувшины, таблички, незатейливые коряги и другая утварь, свидетельствующая о том, что это место служило своеобразным подводным музеем. В этой части подводного мира было немного глубже, но Эбби это уже совсем не беспокоило. Они познакомились с водяными выдрами, живущими за стеклом, и счастью Адель не было предела, когда Кристофер разрешил ей немного повозиться с одной из них.

Они ещё несколько раз всплывали и погружались обратно, а затем, когда окончательно вынырнули, Эбигейл почувствовала, как вернулась в детство – её накрыл неописуемый, по-настоящему искренний, присущий лишь ребенку, восторг.

– Боже, я ещё никогда в жизни не видела ничего подобного! Вы видели тех скатов? А ту лодку? На ней же, наверное, настоящая письменность Майя! Господи, я знаю, что совсем не разбираясь в языках древних народов, но не смейте разрушать это мечтательное упоение своими заумными словами.

– Расслабься, – улыбнулась Мэнди, снимая маску, – самая умная из нас сейчас в Принстоне, поэтому никто не скажет тебе ни слова.

Эбби встретилась глазами с Дареном, и чуть не утонула в той нежности, с которой он на неё смотрел. Неужели когда-то она, в самом деле, могла сомневаться в его чувствах?

– Мой герой! – Адель подпрыгнула, а когда Дарен подхватил её, обвила ногами его талию и зацепилась руками за шею. – Я люблю тебя. И это лучший день рождения в моей жизни.

– Ты ведь мой маленький ангел, – нежно ответил он, касаясь пальцем кончика её носика, – разве я мог сделать для тебя что-то меньшее?

Она радостно улыбнулась, а затем задорно завертела головой. Когда Дарен внезапно закружил её, Адель громко завизжала и начала смеяться, то цепляясь за его плечи, то отпуская их, чтобы ощутить, как пальцы касаются воды. Иногда, при всей серьезности и разумности этого маленького ребенка, детская непосредственность, живущая у неё внутри, переставала молчать и начинала кричать во всё горло. В жизни этой девочки было слишком много несправедливости, она слишком рано узнала о жестокости и боли, и теперь, видя, какой беззаботной и счастливой её девочка становится в руках этого мужчины, Эбби понимала, что начинает любить его ещё сильнее.

– Готова к ещё одному сюрпризу? – Спросил Дарен, переставая её крутить. Вопрос заставил малышку удивленно расширить глаза.

– Здесь есть что-то ещё? – Словно не веря своим ушам, прошептала она.

– Хочешь посмотреть?

– Да! – Воскликнула она, а затем заболтала ногами. – Давай! Пошли скорее!

Они вышли из воды и направились к ещё одному бассейну. Около него их ждал игриво улыбающийся Кристофер.

– Хотите покормить их?

До Эбби смысл его слов дошел не сразу, но когда Адель взвизгнула, спрыгнув с рук Дарена, и начала кричать «Да! Да! Да!», она услышала знакомый всплеск воды. Дыхание перехватило, когда всего в каких-то нескольких шагах она увидела маленькое прыгающее чудо.

– Дельфины… – Задыхаясь, вымолвила Эбби, сама до конца не осознавая, вопрос это был или больше утверждение.

– Нравится? – Спросил Дарен, обнимая её со спины.

– Это прекрасно. – Улыбнулась она, сильнее зарываясь в его объятия. – Они прекрасны. – Адель уже кормила одного из дельфинов и тот, подпрыгивая, довольно ловил рыбу, которую она ему кидала. Тайлер фотографировал, а Мэнди, зайдя по пояс, гладила того, что подплыл к ней вплотную. – Мне кажется, я могу часами смотреть на этих волшебных созданий.

– Только смотреть? – Его губы приятно щекотали кожу у уха. – Не хочешь прокатиться?

Словно завороженная, она медленно повернула голову.

– Шутишь?

– Нисколько, – серьезно ответил он, – если хочешь, то можешь…

– Да! – Рассмеялась она, разворачиваясь и непроизвольно качая головой. – Я хочу! Очень хочу! Ты лучший. Ты… – она улыбнулась шире, обхватывая руками его лицо, – я не знаю, смогу ли хоть когда-нибудь отблагодарить тебя за всё, что ты делаешь. Для меня. Для Адель. Для всей моей семьи. Я… говорю это вовсе не потому, что так сильно мечтаю совершить прогулку на дельфинах, – усмехнулась Эбигейл, – просто мне очень хотелось сказать тебе это. – Затем она опустила руки и отстранилась. – Боже, я ведь ещё ни разу в жизни этого не делала! Кристофер ведь покажет, как правильно? Я скажу ему, чтобы…

– Эбби… – теплая рука коснулась запястья, и это заставило её остановиться и вновь повернуться к Дарену. Его глаза светились чем-то необъяснимым – она ещё никогда не видела их такими. Серьезные, задумчивые, но одновременно решительные и полные нежности. Он ласково переплел её пальцы со своими. Эбби на мгновение опустила взгляд, наблюдая за тем, как соединяются их руки, а затем снова подняла голову.

– Что-то случилось? – Когда он промолчал, её губы растянулись в ещё большей улыбке. – Если ты думаешь, что я боюсь, то всё в порядке. Мне совсем не страшно.

– Дело не в этом.

– А в чем? – Лукаво спросила она. – Теперь испугался ты? – Эбби надеялась, что это вызовет у него улыбку, но Дарен продолжал внимательно смотреть на неё, заставляя хватку становиться крепче – он словно боялся, что может невольно, бездумно разжать пальцы. – Перестань… всё будет хорошо. Я ведь не с парашютом прыгать собралась. И не на гору залезаю, верно? Вот, если бы мне вдруг захотелось покорить Эверест, тогда тебе стоило бы волноваться, но я вряд ли когда-либо осмелюсь совершить такое безу…

– Я люблю тебя.

Эбби запнулась, чувствуя, как вдруг закружилась голова.

– Что? – Только и сумела вымолвить она, не осознавая, спит или всё же бодрствует.

– Я люблю тебя, – повторил Дарен, а затем коснулся ладонью её щеки, – люблю. И был идиотом, потому что не осмеливался сказать этого раньше.

Она выдохнула, ощущая, как сердце внезапно остановилось. Оно не билось – в самом деле, не билось.

– Ты говоришь серьезно? Это ведь… не под влиянием момента, да? Не потому, что мы здесь и…

– Ещё никогда в своей жизни, слышишь? – Оборвал он её, обнимая лицо обеими ладонями. – Никогда в жизни я не говорил ничего настолько серьезного. И ни в чем более я не был уверен сильнее, чем в том, что ты – мой воздух. И я хочу