Бандиты времен капитализма - Федор Раззаков

22 февраля в дежурную часть Подольского управления внутренних дел поступило по телефону сообщение, что между деревнями Студенцы и Московское замечена обгоревшая легковая автомашина. Начальник УВД Е. Сивов тут же отдал команду подчиненным проверить достоверность поступившего сигнала. Вскоре начальник Щербинского ОВД В. Иванников, выехавший в указанное место с несколькими подчиненными, передал по радиостанции, что действительно на указанном месте находится полностью сожженная автомашина «москвич-2141», а в ней (в салоне и в багажнике) обнаружены обугленные останки двух человек. Как выяснит вскоре следствие, одним из убитых был авторитет криминального мира Подольска. В ходе дальнейших оперативно-розыскных мероприятий милиция установила, что авторитет погиб в результате разборки со своими подольскими «коллегами». Этих «коллег» оперативники брали в течение нескольких дней в Подольске, Щербинке и Москве (там был взят главарь).

18 февраля госбезопасность России нанесла свой первый улар по колумбийско-российской наркомафии. На таможне и Выборге был задержан контейнер с тушенкой из Колумбии, в котором было обнаружено 1090 килограммов кокаина стоимостью более 100 миллионов долларов. Цепь же всех событий выглядела так.

МБ России получило от своих израильских коллег ценную информацию о том, что крупная партия наркотиков в определенные сроки прибудет со стороны моря в Россию в районе Санкт-Петербурга. Наши чекисты совместно с таможней стали ждать товар в портах и на суше. И вот наконец груз в виде консервных банок с наклейкой «Мясо с картошкой» пришел из Колумбии по морю в Финляндию, а оттуда по суше отправился в Россию. Вместе с грузом чекистами были задержаны шестеро его получателей. Пятеро — россияне, шестой — гражданин Израиля, бывший подданный СССР.

11 марта в Санкт-Петербурге состоялось награждение 50 сотрудников правоохранительных органов и таможни, принимавших участие в этой операции. Это награждение производилось от имени Международной ассоциации по борьбе с наркобизнесом и распространением наркотиков. Этой организацией на премирование была выделена сумма около 2 миллионов рублей.

Но самым громким задержанием того февраля было задержание по подозрению во взяточничестве первого заместителя председателя Государственной налоговой службы Российской Федерации 49-летнего Владимира Панскова (на эту должность он встал в апреле 1992 года, а до этого работал замминистра финансов СССР).

В связи с этим многие наблюдатели отмечали, что это был всего лишь второй случай привлечения к ответственности за коррупцию столь ответственного государственного чиновника (на уровне первого замминистра) в постперестроечном периоде истории России. Первый случай был связан с именем Юрия Чурбанова.

По поводу этого ареста «Коммерсантъ» в номере от 7 марта писал: «К настоящему времени сложилось три эпицентра, генерирующих «особые соображения» по поводу дела Панскова, — аппарат правительства, аппарат налоговой службы и круги, близкие к Министерству безопасности. Ряд сотрудников аппарата правительства, не лояльных к его нынешнему руководству, дают следующую трактовку случившегося. После серии проверок отчетных финансовых документов работникам российской налоговой службы удалось вскрыть большие систематические недоплаты налогов (речь идет о миллиардах рублей) со стороны крупнейших промышленных предприятий. По их сведениям, причиной этих недоплат стало сокрытие прибыли за счет заключения липовых договоров с поставщиками и злоупотребления внешнеэкономическими льготами.

Поскольку руководители этих предприятий входят в состав структур, учрежденных при президенте, близки к высшим эшелонам правительства и входят в «правление» влиятельных политических группировок, им не составило труда надавить на руководство налоговой службы с тем, чтобы они положили под сукно результаты аудита. Но тут появилась угроза выяснения этих обстоятельств — и решено было принести в жертву Владимира Панскова, обвинив его в получении взяток за сокрытие результатов проверок.

Противники этой версии утверждают, что российская налоговая служба и без давления не может дать ход результатам этих проверок. По их мнению, если налоговая служба действительно проверила крупные предприятия и что-то там нашла, она скрыла бы эти находки хотя бы потому, что все липовые налоговые «декларации» уже были заверены региональными налоговыми инспекциями. Иными словами, открыв результаты проверок, российская налоговая служба неминуемо спровоцировала бы целую серию «показательных процессов», по сути, своими руками засадив на скамью подсудимых сотрудников низового звена.

Первая из версий, рожденных в аппарате налоговой службы, состоит в том, что задержание Панскова связано с его прошлой работой в Министерстве финансов СССР, а также всего с одним эпизодом.

В свое время, когда раскручивалось дело АНТа (начало 1990 года), Владимир Пансков от Минфина Союза вошел в неофициальную рабочую группу Совмина, которая разбиралась с сутью вопроса. В связи с этим можно предположить, что новый виток интереса российских спецслужб к делу АНТа… и стал основной причиной задержания Панскова.

Другая версия заключается в том, что в последнее время по своей непосредственной работе в налоговой службе Владимир Пансков занимался вопросами компьютеризации. Заказ на выполнение работ получила фирма «Шнайдер»; взаимоотношения с ней и могли дать повод для подозрения во взяточничестве.

В кругах, близких к Министерству безопасности, есть своя версия истинной причины ареста — «конфликт между начальником и коллективом».

По этой версии, у Владимира Панскова в рабочем порядке произошел конфликт с одним из сотрудников службы, ранее занимавшим видный пост в Комитете госбезопасности. Используя свои неутраченные профессиональные навыки и взяв «под колпак» служебную деятельность г-на Панскова, его заклятые коллеги собрали то, что может быть при наличии профессиональных навыков истолковано как «компромат»…

Вместе с тем, как стало известно, широко распространенные в узких кругах версии не учитывают одного очень важного обстоятельства. По информации из конфиденциального источника, накануне ареста Владимира Панскова его кандидатура всерьез рассматривалась для выдвижения на пост министра финансов…

Тот факт, что Владимир Пансков рассматривался в качестве кандидата на пост главы Минфина, ставит под сомнение все вышеперечисленные версии и делает актуальным рассмотрение еще одного варианта, который обсуждается в некоторых хорошо информированных о проблемах российских финансов кругах. Этот вариант основан на том, что высокое назначение г-на Панскова могло не нравиться главному правительственному финансисту вице-премьеру Борису Федорову…

И если кто-то случайно узнал о том, что перспективы Панскова не улыбаются Борису Федорову, этот «кто-то» мог бы своими действиями так или иначе способствовать нынешнему положению Владимира Панскова, причем без особых усилий, если учесть, что арест видного чиновника налоговой службы может оказаться на руку многим…»

На следующий день после ареста В. Панскова, 26 февраля, еще одна криминальная драма с политической подоплекой разыгралась в Лондоне. Суть этой драмы была такова.

Осенью 1992 года в Лондон прибыл советник президента Чечни по внешнеэкономическим вопросам Руслан Уциев, который по поручению своего президента должен был организовать изготовление паспортов и валюты для независимой республики. С ним же в Лондон прилетел и его родной брат Назарбек Уциев. По сведениям из неофициальных источников, на самом деле круг деловых интересов Уциевых в Лондоне был значительно шире — они должны были договориться с западными предпринимателями о продаже чеченской нефти по мировым ценам. Необходимость этого была вызвана тем, что, по данным специальной комиссии Верховного Совета Чечни, огромное количество чеченских нефтепродуктов продавалось в страны СНГ и Восточной Европы по демпинговым ценам.

Прибыв в Лондон, Руслан Уциев вступил в переговоры с представителями крупных нефтяных компаний и вскоре заключил контракт о продаже чеченской нефти одной немецкой компании.

Между тем переводчиком Уциева был 33-летний Гачик Тер-Петросян, служащий бассейна, проживавший в Лондоне с 1988 года. Вполне вероятно, что в качестве его протеже перед Р. Уциевым выступала жена Тер-Петросяна Алисон Понтинг, работавшая корреспондентом русской службы Би-би-си. В свое время она брала в Грозном интервью у Руслана Уциева и тогда же познакомилась с ним.

Таким образом Тер-Петросян получил возможность присутствовать при всех деловых разговорах Руслана Уциева и выяснил, что тот ведет переговоры о закупке 2 тысяч ракет «Стингер» типа «земля — воздух» для азербайджанской армии. Получив эту информацию, Тер-Петросян тут же передал ее представителям армянских спецслужб, которые уже располагали сведениями о поставках чеченского оружия в Азербайджан.