Два хвостатых террориста - Екатерина Тюрина

— Кстати, малыш, — подал голос довольный завтраком и чуть ли не мурлычущий от удовольствия жених. — Ты, кажется, хотела кое-что показать нашей гостье?

— Ах, да! Люцианна идем. Не бойся это приятный сюрприз. Что? Да, уверена. Идем-идем.

Поднялись на второй зашли в нашу со Змеем комнату… Вид предательски разоренного ложа (спим, и он, и я очень беспокойно, много ворочаемся, лягаемся и все такое) меня несколько смутил. Однако гостья этого, по-моему, даже и не заметила, ее внимание сразу приковало к себе лежащее с краю все в мелких трещинках яйцо.

— Великие Небеса… — Э, а может ей плохо? Вон бледная вся какая, лепечет что-то неясно.

Я выглянула из комнаты и крикнула:

— Змей!

— Что, малыш? — мигом отозвались снизу.

— Тут это… Люцианне, того, плохо, кажется!

— Не обращай внимания! У нее ступор на почве столкновения жизненных устоев и действительности.

Да? Завернул, дракон на него сядь! Как это понимать, интересно?

Тут очнулась Люцианна:

— Сагвер. Сагвер это что? — и ткнула пальцем в яйцо прямо точно как я утром.

— Яйцо. Драконье, — доходчиво объяснила я. Должна же она знать как они выглядят!

Хотя, если подумать… то может и не знает. Драконьих самок уже вон, сколько нету, а она, я так думаю, помладше будет. Наверное. Кто их знает, непонятных.

— Ви-вижу. — заикнулась она и… начала падать.

— Э?!? — признаюсь, я растерялась. А вы бы нет?!

Момент, когда успел появиться Лико, я так и не увидела, но подхватил он девушку весьма вовремя. Глянул неодобрительно на меня и понес ее в ее комнату.

А я что? Я ничего! И не надо на меня так смотреть!

Вернулся. Встал оперевшись плечом о косяк — смотрит.

— Что?

— Могла бы и поосторожнее быть. Она ведь беременная как никак.

— Да откуда я могла знать, что она так отреагирует?

— Должна была предполагать, — сказал, как отрезал.

А мне вдруг снова стало обидно. И жалко себя. Никто никогда не позволял мне быть такой хрупкой, как это красавица… никто не заботился. И меня же теперь обвиняют в черствости.

Я прошла мимо него, не повернув головы. Только захватила шкатулку с подарками отца…

— Ты куда? — немного встревожено спросил Змей, поняв, что я направляюсь к двери.

— Прогуляюсь, — буркнула в ответ. И вышла, подавив желание хлопнуть дверью.

Не знаю, кому, что, но мне отвлечься всегда помогало движение. На этот раз — бег. Встречный соленый ветер мог бы высушить даже и слезы, если бы они были. А плакать очень хотелось…

Еще один антидепрессант для меня это подарки некогда отданные мне Калиналью. Карту я, кстати, все же потеряла, о чем жалела неимоверно. А вот о функциях других вещей мне очень нравилось гадать.

В последнее время стот мне остаться в одиночестве в голову упрямо лезут строчки из то ли песен, то ли баллад. И при этом я отчетливо понимаю, что никогда раньше ничего подобного не слышала.

Вот и сейчас…

Одиночество. Истерика.

Снова тишина…

Доплыть бы мне до берега…

И донырнуть до дна…

Взлететь бы птицей яростной

Познать бы рай небес…

Но нету крыльев. Срезаны.

Не мною…

Ночь и плес.

Играют красно-желтые,

Отблески огня…

Предавший век опомнится

Вернется… Да и я,

Проснусь однажды полночью

Взгляну опять в окно

Заплачу… Боли больше нет.

Летать мне не дано.

— Сагвер!

Посторонний звук словно вырвал меня из затяжного сна. Я оглянулась. По желтому песку ко мне направлялся высокий и загорелый Зенитар. Ну и нагой конечно к чему я давным-давно привыкла и больше не смущалась каждый раз.

Подошел, шлепнулся рядом со мной на песок весело улыбнулся:

— Ну, здравствуй красавица!

— Привет, — вяло ответила я и, подтянув коленки груди, положила на них голову.

— Все понятно… Со Змеем поругались?

— Нет. Это просто я дура.

— Нда? Тогда рассказывай, давай, как дошла до жизни такой!

Я и рассказала. По ночь сегодняшнюю, про утро…

— Я понимаю, что не права и зла этой девушке не желаю, но поделать с собой ничего не могу. Мне даже не очень понятно почему вспылила — просто стало до жути обидно… И больно.

Зар обнял меня, ласково погладил по голове.

— Успокойся маленькая. Ты ревнуешь. Неосознанно правда — итога это, однако не изменяет.

— Что дальше то? — прошептала я.

— Тебе решать. А мне нужно идти.

— Иди. До встречи.

— До встречи. Хочешь совет? Поговори с ним. Просто поговори.

Я кивнула, но твердо решила совету не следовать. В конце концов, сама разберусь. Я Лико свои чувства не навязывала. И себя тоже.

Пусть луна полотном простелится,

Пусть горе ждет на пути,

Я пройду, зная не встретиться

Мне с тем, кто там, позади.

Не увидеться с солнцем радостным,

Не узнать что такое дождь…

Я теперь и отныне одна, на все,

И меня пробирает дрожь…

С ветром родным и ласковым,

Мы теперь навсегда друзья…

Не покажется ямой опасною

Раньше страшная полынья.

Я другая, смириться с новым

Не всем, не всегда суждено.

Я другая, свой путь терновый

Пройду просто так, для него…

Снова вечер. Я по-прежнему сижу на берегу, совсем не имея желания идти домой. Рядом горит разведенный мной маленький костерчик — не спасая от холода, а чтобы быть хоть чуть-чуть ближе к родной стихии.

Если посудить я ведь очень давно не была так одинока… С того дня как я нашла Галада, одиночество меня надолго покинуло! До сегодняшнего дня. Или до того момента как завертелась вся эта заварушка с драконами? Так или иначе но лишь теперь я чувствовала себя отгороженной от других прочной ледяной стеной — вроде и видно что там на другой стороне а попасть невозможно… И даже звуков не слышно…

Не раз и не два я слышала, как люди и не только говорили, что чувствуют себя одинокими даже в толпе. Никогда не понимала — как это? Как можно быть одиноким когда рядом столько живых существ?

Потом подросла немного, поняла.

Теперь рядом со мной даже и толпы то не было…

В груди что-то горело тяжелым дымящим огнем… хотелось позвать кого-нибудь чтобы, наконец, понять живу еще или уже нет? Только кого? Глупое чувство. Дающее напрасную надежду.

Вот уже зажглись в небе ясные звезды.

Я легла, свернувшись клубочком (любимая поза для сна) около костра. Сон долго не шел, в голову лез всякий бред, а когда все таки соизволил меня навестить…

Проснулась я с криком ужаса. Подскочила, но сонное тело не удержав равновесия, вновь повалилось на жесткий песок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});