Завет (СИ) - Се Эн

свернула за угол.

— Можно пройти через переулок. — Кармен ткнула стволом пистолета в промежуток между домами. — И перехватить.

— Давай туда!

Высунувшись из-за угла, он вскинул пистолет, но тут же отпрянул — в кирпич ударили пули. Каин стёр крошку с лица и прижался спиной к стене. Он выжидал, зная, что возможность вступить в бой скоро появится.

Очередь стихла.

Каин приготовился к атаке, но Кармен оказалась быстрее. Несколькими выстрелами она нейтрализовала сидящих внутри. Машина врезалась в бетонный отбойник и остановилась. Из продырявленного бака начал вытекать бензин.

Водитель навалился на руль, залив приборную панель кровью. Стрелок открыл дверь и попытался доползти до упавшего пистолета-пулемёта. Каин отбросил оружие в сторону носком ботинка.

— Прикрой, — сказал он, вернув пистолет в кобуру.

Каин перевернул стрелка на спину. Изо рта у него шла пена, он задыхался, дёргался и пытался кричать. Зрачки сильно расширились, глаза вращались в орбитах. Через несколько секунд стрелок умер.

— Чёрт, не успели, — Каин вытер испачканную кровью руку носовым платком. — Что скажешь?

— Похоже на отравление цианидом.

— Надо будет сообщить Виктору.

— И перебраться с базы куда-нибудь ещё. Иначе проснёмся среди руин или опять поучаствуем в гангстерских разборках.

— Этих парней хорошо замотивировали, иначе они не прибегли бы к яду.

— Или это Дмитар решил подтянуть друзей.

— Не похоже, что у него есть такие друзья.

Кармен указала куда-то в сторону.

— Смотри.

Там стоял гомункул, который жестами предлагал им подойти.

Он выглядел как яйцо с короткими тонкими конечностями. Лицо располагалось где-то в районе груди, в складках голубоватой морщинистой шкуры. Под громадными красными глазами виднелся плоский нос с широкими вертикальными ноздрями, ещё ниже — безгубый рот с оскаленными зубами. Трёхпалая когтистая рука продолжала манить их к себе.

Они были рабами-учёными, сбежавшими из Нижнего города и обретшими некое подобие свободы. При этом гомункулы славились своим коварством и не доверяли чужакам, предпочитая селиться небольшими анклавами на полузаброшенных окраинах Офенпешта, где до них никому не было дела. Местные почти не взаимодействовали с ними, исключение составляли лишь воротилы преступного мира.

— Быстрее, — прохрипел гомункул. — Вам тут не рады.

— Это уж точно, — ответила Кармен.

* * *

Этот бар был местом встреч местных аферистов. Они вечно находились в поиске организатора — того, кто разработает операцию, разъяснив исполнителям всё до мельчайших деталей. А поскольку ни один серьёзный организатор не будет связываться со всякими непрофессиональными делягами, они начинали искать его сами, сочиняя нелепые байки о своих похождениях. В таких местах постоянно ошивались полицейские осведомители, выискивая рыбу покрупнее.

В баре кучковались юнцы, делающие первые шаги в своей криминальной карьере. Рожи тупые, руки спрятаны в карманы курток, прыщавые лбы скрывали яркие повязки, утверждающие принадлежность к той или иной банде. Они многозначительно кивали друг другу и показывали непонятные жесты с экспрессией мастурбирующих идиотов, гордо расхаживали по помещению и прислонялись к стенам. Взгляд мутных, отъехавших глаз, полных тупой ненависти, бродил по помещению в поисках лёгкой добычи. Которой тут, впрочем, быть не могло.

У завсегдатаев взгляд был другим, иронично-бестолковым. Они сходу записали Кармен и Каина в напряжные и дел с ними решили не иметь. Что их вполне устраивало.

Столпившаяся вокруг стола группа мантисов даже не соизволила обратить на них внимания. Их больше занимала какая-то схема, которую чертил на столе главарь. Презрев условности, он выцарапывал её на столешнице шипастой лапой.

Большинство посетителей общалось друг с другом на пришедшем из Цислейтании ротвильше, который претерпел значительные изменения и был мало понятен посторонним из-за обилия эрративов[1] и местечкового сленга.

— Никто даже не заинтересовался перестрелкой, — шепнула Кармен.

— Здесь это обычное явление. Всё равно полиция не приедет, скорее всего.

Следуя за гомункулом, они прошли в коридор, расположенный в задней части здания. Большая часть тусклых лампочек была разбита и едва разгоняла мрак. Каин заглянул в одну из приоткрытых дверей. Из расположенного в дальней стене окна на него уставился громадный глаз с продолговатым горизонтальным зрачком.

— Ты не на экскурсии, вампир, — сказал гомункул и захлопнул дверь у него перед носом. — Иди за мной и не лезь не в своё дело.

Следуя за гомункулом, они начали спускаться в подвал. Кривые ступени коварно скользили под подошвами и норовили сбросить идущего вниз. Гомункул толкнул очередную дверь и жестом пригласил их в помещение. Вся обстановка состояла из лишённого дверей шкафа, забитого каким-то барахлом, и единственного стула, стоящего под болтающейся на проводе лампочкой. В углу стояло что-то похожее на накрытую полотном статую.

Гомункул забрался на скрипучий стул и принялся болтать ногами.

— Что тебе нужно? — спросил Каин, когда ему надоело ждать.

— Я тебя знаю, — заявил гомункул, сложив руки на животе. — Ты Каин Сийярто, храмовник. Твою подружку вижу впервые. А ещё я знаю человека, который тебе нужен.

— Неужели?

Гомункул гневно сморщился.

— Оставь сарказм при себе, вампир. Без меня ты его не найдёшь. Блуждание в потёмках — не та роскошь, которую можно позволить себе в такие времена.

— И зачем тебе помогать нам?

— У всех свои мотивы.

Скорее всего, гомункул, как и многие его сородичи, жаждал освобождения от тирании Нижнего города. У них не было особого выбора — жить можно было или в рабстве, или в изгнании. Некоторые организации Офенпешта поддерживали их подпольную деятельность, но в основном это были маргиналы или политические отщепенцы.

— Ты не представился.

— У нас нет имён. По крайней мере, для посторонних.

— Ты тот самый друг Бартола Дворжака?

— Да. Я хотел поговорить с тобой наедине, но получилось как получилось. Раз время пришло, то сделаю это сейчас.

— Удивительное совпадение.

— Ты будешь слушать или нет?

— Рассказывай.

— Николау Мареш, — сказал гомункул. — Ты мог бы узнать это имя и из других источников, но времени ушло бы несравненно больше. Можешь считать, что тебе повезло.

Гомункул замолчал.

— И это всё? — спросил Каин, не дождавшись продолжения.

— Тебе обещали зацепку, — ответил гомункул. — Обещание выполнено. Очередь за тобой, вампир.

Он спрыгнул на пол и начал ковылять по комнате, изредка взмахивая руками, будто неслышно дискутируя с кем-то. Потом остановился и начал что-то чертить на стене взятым с подоконника карандашом. Интерес к гостям гомункул потерял и полностью погрузился в свои размышления.

— Разговор не окончен, — сказала Кармен.

Гомункул на мгновение замер, но тут же продолжил своё занятие. Рядом с рисунками появлялись всё новые и новые сложные формулы и расчёты. Они притягивали взгляд, как будто хотели быть разгаданными. Язык гомункулов причудливо сочетался с обычной латиницей, создавая некий пиджин[2].

— Я с тобой разговариваю.

— Закончен, — прошептал он. — Наконец-то закончен.

Кармен подошла ближе.

— Что ты там бормочешь?