Полный котелок патронов - Александр Зорич

— Вот именно! А тут Выброс, ёшкин кот! И еще какой Выброс! Такой, что стена, возле которой я спал, сложилась, будто не из бетона построена, а из воздушных таких печенек безе! — Филиппов орал. — А у меня приказ! Прямой! От полковника Буянова! Подавить аномальную активность Второго энергоблока, устранить причину возникновения Выброса! Подавить и устранить! Яснее ясного приказ!

— Ну и что? — флегматично пожал плечами я. Спросонья из меня никудышный спорщик. Да и вообще, зачем спорить с очевидным? Выбросы — плохо. Начальство — тоже плохо.

— Как это «что»?! Вы — главные специалисты по Зоне! Я требую! Я, мать вашу за ногу, приказываю! Чтобы вы, господа хорошие, решили эту задачу до шести ноль-ноль!

— Какую задачу, Вова? — шепотом переспросил Тополь у меня.

Но вместо меня, брызгая слюной на сто восемьдесят градусов вокруг, ответил разъяренный Филиппов:

— Ту самую! Со Вторым энергоблоком! С подавлением его! Вот какую задачу!

Мне волей-неволей пришлось окончательно проснуться. Я наконец заговорил четко и внятно:

— Товарищ майор. Не орите, очень вас прошу. Это первое. Второе: давайте трезво оценим обстановку. Если мы всерьез нападем на Второй энергоблок, темные из «Монолита» не оставят от нас мокрого места. Их снайперы просто расстреляют нас из гауссовок по одному, еще на подходе к объекту. Но даже если каким-то чудом, минуя все иезуитские ловушки «Монолита», нам удастся оказаться внутри Второго энергоблока, там нас встретят снежки, пушистики, ушастики и барсики — домашние любимцы нашего нового друга-марксиста Даниила Тау. И когда очередной серо-буро-поцарапанный хамелеон водрузит вам на грудь свои когтистые лапы и задышит вам в лицо гнилью и ужасом, я вас уверяю, товарищ майор, вы поймете, что крепко ошиблись со своим решением. И Буянов тоже ошибся.

Филиппов вроде бы начал потихоньку остывать. По крайней мере в его глазах появился намек, хоть и робкий, на осмысленное выражение.

Он глубоко вдохнул. Стиснул виски пальцами. Глянул на меня затравленным диким зверем и спросил:

— Но что же делать, Вова? Посоветуй! Буянов с меня голову снимет! Уволит без пенсии!

Но посоветовал не я, а Тополь:

— Това-арищ майор, ну что за панические настроения? Давайте посмотрим на вещи по-другому, правильно развернем перспективу, — пророкотал Костя. — Вы, майор Филиппов, проявили выдающийся личный героизм и привели свою разведывательно-диверсионную группу практически без потерь на насосную станцию. Где в полном объеме обеспечили целеуказание по Второму энергоблоку. Это объективный факт, зафиксированный не где-нибудь, а в штабе Буянова. То, что ни один «Краснополь» не взорвался на крыше Второго энергоблока, — не ваша вина. Далее, это вы, майор Филиппов, проявили образцовое мужество русского офицера и проникли на территорию Пятого энергоблока, где уничтожили адскую машину — генный процессор, создававший армию мутантов, способных жить за пределами Периметра!

Майор Филиппов покраснел и глаза его забегали, как у набедокурившего младшеклассника.

— Ну, вообще-то я не особо его… ну как вы говорите… уничтожал. Он как бы сам! Генный процессор этот ваш.

— Вот этого не надо! — решительно выставил вперед ладонь разошедшийся Костя. — Мы с Владимиром Сергеичем Пушкаревым, с Комбатом то есть, были свидетелями вашего беспримерного героизма. И мы не забудем, как вы на своих плечах вынесли контуженного ефрейтора Шестопалова! Как ни посмотри на нашу экспедицию, вы — герой номер один. И вас, вас первым следует представить к награде. Оснований для этого полно!

Филиппов как-то неубедительно пожал плечами. Было видно, что ему, скромняге и труженику, трудно свыкнуться с кричащей несомненностью собственного героизма. Но он искренне пытается.

— Что же касается этой крохотной загвоздки с «Двойкой», — продолжал Тополь, наседая на Филиппова, — то нам не следует атаковать энергоблок всерьез. А следует… имитировать уничтожение выявленного нами ключевого объекта энергообеспечения неприятельского генератора, чья работа приводит к Выбросам. Улавливаете мою мысль?

— Честно говоря, нет, — отрезал Филиппов.

— Да вы как пьяный, товарищ майор! — начал терять терпение Костя. — Вы что, никогда учений не видели? Когда атомный взрыв имитируют подрывом ста мешков селитры?

— Когда я ротой командовал — было такое.

— И мы так должны сделать! Надо только придумать, где наша селитра лежит! Чтобы место это находилось неподалеку от «Двойки», но не на ее территории. И спокойно себе это самое! — Костя сделал перемешивающий жест рукой.

— Обман? — сообразил Филиппов и сам перепугался. — Вы предлагаете обман?!

— Почему «обман»? Предлагаю вместо слова «обман» употреблять слово «имитация»! Оно латинское, а потому звучит загадочно и деликатно.

— Гм…

Некоторое время Филиппов молчал. Он сидел на ящике из-под каких-то блоков утраченного комплекса «Малахит», трагично уперев локти в колени и низко склонив голову. Было видно, что в душе его кипят большие страсти.

Мы с Костей не мешали ему, смиренно ожидая, пока в его сознании произойдет требуемая революция.

Наконец майор поднялся во весь рост и, посмотрев на нас новым, колючим взглядом, отрывисто сказал:

— Допустим. Пусть имитация. А на практике? Чем мы располагаем? Что можем? Чтобы побольше дыма, а огня поменьше?

— Ну, — я почесал затылок, — учитывая, что ваши бойцы отстреляли вчера по мутантам весь боезапас, включая небось и дымовые гранаты, ассортимент у нас небогатый. Зато вот имеется у нас «Раумшлаг» и две гранаты к нему. Согласимся, это самая мощная штука из тех, которыми мы располагаем.

— Но тут есть одна проблема, — перебил меня Тополь. — «Раумшлаг» не дает ни яркой вспышки, ни огня, ни дыма. Может не получиться красивой картинки для спутника, иллюстрирующей эффективность действий нашей разведывательно-диверсионной группы против Второго энергоблока.

— Да в том-то и дело, — тяжело вздохнул Филиппов. — У них же там пресса-фуесса… Начальство военное… Начальство гражданское… И всем нужно картинки… Нет картинки — нет события… И хотя мне это дело вот где сидит, — Филиппов резанул себя по горлу ребром ладони как ножом, — они…

На упоминании о «них» наш с майором разговор прервался. Поскольку я заметил, как через завалы со стороны машинного зала к нам чешет… наш Борхес, живой и невредимый!

Хитрая физиономия Борхеса была неожиданно довольной, гладко выбритой и даже радостной. Что, не скрою, составляло контраст с нашим внешним видом, который я бы описал в духе «Сожгли враги родную хату».

Я замахал Борхесу руками. Мол, сюда греби!

Мы тепло обнялись, как-то очень по-дворовому похлопывая друг друга по спине — будто близкие друзья, хотя в друзьях никогда вроде бы не ходили. Зона сближает, что бы там ни говорили агрессивные психопаты!

Стоило нам поприветствовать друг друга, как Тополь тотчас набросился на Борхеса с расспросами. Мол, что там «монолитовцы»? Не обижали? Не вынюхал ли он чего ценного?

Борхес охотно делился подробностями. Было видно, что опасное приключение в целом ему скорее понравилось, чем нет.

— Так ты, Борхес, у нас теперь уже небось такой компетентный стал, что тебе темные и Монолит показали? — спросил я на всякий случай, будучи уверенным, что ответом будет «конечно, нет».

— Показали, — с вызовом ответил Борхес и посмотрел на меня в упор ликующим взглядом везунчика.

— Ты серьезно, что ли?

— Стану я врать. Они для того меня к себе и забрали!

— Для чего «для того»? — не понял Костя.

— Чтобы я Монолиту желание загадал.

Мы с Костей переглянулись в полном офигении. Иные жизнь кладут, чтоб до Монолита добраться, а этого субчика туда чуть ли не насильно отвели!

Борхес продолжал:

— Темные сказали, что Монолит от просителей устал.

— Как это понимать «устал»?

— Понимать надо, что люди — тупые и однообразные, как хорьки. Загадывают одно и то же. Желания у всех однотипные. Бабу трахнуть, квартиру трехкомнатную заиметь, самосвал денег. Ну или власть над миром, это обычно у людей с фантазией. Вот Монолит темным и намекнул, что исполнять желания всякого приземленного мудачья у него уже сил нет. Ну то есть это я своими словами пересказываю. Что там между ними было — между темными и Монолитом, — я понятия не имею, конечно. Но, в общем, меня взяли как человека с нестандартным мышлением, чтобы Монолиту угодить. А то замкнется в себе, перестанет исполнять желания — и конец. Не будет больше у нас у всех стройной концепции Зоны. Это как минимум.

Тут Тополь попытался взять нить разговора в свои руки и Борхеса перебил:

— Подожди-подожди, давай по порядку. Как выглядит Монолит? Где стоит? А то от сталкерских баек про это дело голова кругом. Кому верить — не знаешь.

Тут собеседник наш приосанился, пригладил волосы, и говорит:

— Не сомневаюсь, что вы, друзья мои, знакомы с рассказом моего великого аргентинского тезки Хорхе Луиса Борхеса «There are more things».