Страсть и сомнения - Беверли Бартон

Она услышала звук разбившегося стекла, когда пепельница ударилась об пол, и вскочила из-за стола, за которым сидела с банкой пива.

– Что ты там опять натворил, тупой недоносок?

Он взглянул на нее, увидел сверкавшие яростью светло-карие глаза и, не думая о последствиях, бросился вон из кухни в свою комнату.

В его голове все еще стоял звон разбивающегося стекла. Этот звук повторялся снова и снова, как надоедливый музыкальный фон, который он не мог отключить.

– Я думала, ты придумаешь что-нибудь более разумное, чем прятаться от меня, – крикнула она ему вдогонку. – Ты ведь знаешь, что когда я найду тебя, то накажу вдвойне. За то, что разбил мою любимую пепельницу, и за то, что убежал и спрятался.

Распластавшись на холодном полу, стараясь не дышать, он слушал, как она в ярости крушила все в его комнате.

– Так, где же ты прячешься?

Он не видел ее лица, но знал, что она улыбается. У него не укладывалось в голове, как она могла радоваться, причиняя ему боль. Когда она направилась к кровати, он крепко стиснул зубы. «Нет, пожалуйста, не надо. Не делай мне снова больно!» Она встала на колени и заглянула под кровать, и его сердце забилось так сильно, что казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Он отодвинулся к самой стене, подальше от нее. Она была такой большой, а он таким маленьким. Вся власть была в ее руках. Он так старался быть хорошим, доказать, что любит ее, но ей всегда чего-то не хватало.

– Если мне придется лезть туда и вытаскивать тебя, ты пожалеешь.

Он оцепенел от страха.

Она легла на живот и протиснулась под кровать ровно настолько, чтобы дотянуться до его ноги. Едва она коснулась его, как он намочил в штаны.

Теперь она накажет его и за это.

Она вытащила его из-под кровати, поднялась на ноги и, со злостью уставившись на него, нависла над ним угрожающей громадой.

– Почему ты это делаешь? – с наигранным недоумением спросила она. – Почему ты не можешь вести себя хорошо?

Он открыл рот, чтобы сказать, что старался, очень старался вести себя хорошо, но слова застряли у него в горле.

Стоя над ним, она сунула руку в карман рубашки и вынула пачку сигарет и зажигалку. Затем присела на край его кровати и, положив назад в карман пачку и зажигалку, с удовольствием затянулась сигаретой.

– Посмотри на себя, весь мокрый, вонючий. Снова обоссал штаны, да? Думаешь, если такой симпатичный, то для тебя правила не писаны? Думаешь, если я люблю тебя, то позволю поступать как захочешь? Нет, ты ошибаешься. Сильно ошибаешься! – Она подняла ногу и пнула его в ребра.

Боль пронзила его тело, но он стерпел. Ей нравилось, когда он плакал, но он не станет плакать ей в угоду. На этот раз не станет. Ни за что!

Зажав сигарету во рту, она наклонилась и, схватив его за запястья, рывком подняла с пола.

Совершенно беспомощный, он с ужасом наблюдал, как она вынула изо рта сигарету и приложила к его предплечью. Когда горящий кончик прижег кожу, он тихо застонал, но не заплакал. Она переместила сигарету немного выше и снова приложила к его коже. Его глаза наполнились слезами. Он изо всех сил стиснул зубы. Она снова и снова повторяла пытку, пока у него на коже не появилось восемь ожогов – по четыре на каждой руке.

– Плачь, черт тебя возьми! Каждый нормальный ребенок плачет, когда его наказывают.

Она сдернула с него джинсы вместе с хлопчатобумажными трусами.

– Не надо, пожалуйста, не надо. Я буду плакать, мама, я заплачу.

– Слишком поздно, маленький говнюк.

Когда он попытался выскользнуть из ее цепкого захвата, она схватила его за плечи, оторвала от пола и бросила на кровать.

Тогда он заплакал, заплакал от отчаяния, очень громко и горько.

Но это не возымело на нее никакого действия. Она все равно собиралась сделать то, что задумала. Он попытался прикрыться руками, но она отвела его руки и, не давая ему вырваться, приставила горящий кончик сигареты к его крохотному отростку.

Валери Миллер подождала, пока экономка поставила перед ней тарелку с ее завтраком, налила в чашку кофе и вернулась на кухню, и только тогда обратилась к мужу. Рэндал сидел за другим концом стола с газетой в руках. Его глаза были прикованы к первой полосе «Коммерческого вестника».

– Что-то интересное в сегодняшнем выпуске?

Рэндал положил газету на стол рядом с тарелкой.

– Убита еще одна женщина. Кендал Уэллс. Она была адвокатом Куинна Кортеса.

– Интересно. Он ведь тоже один из подозреваемых в убийстве Лулу, не так ли?

– Проклятие, но я-то не подозреваемый, Вал. Полиция просто задала мне несколько вопросов, потому что мое имя упоминалось в дневнике Лулу.

– Ты был бы подозреваемым, мой дорогой, если бы полицейским стало известно, что у тебя нет алиби на время убийства Лулу. – Валери нравилось, что судьба мужа оказалась в ее руках. Если бы она сказала полицейским правду, у него были бы крупные неприятности. Она не знала, убил ли Рэндал Лулу Вандерлей, да ей это, собственно, было все равно. Эта женщина была дрянью. Богатой дрянью.

Рэндал взял газету и протянул ей:

– Тебе не мешало бы взглянуть на это. Репортер чуть ли не обвиняет Куинна Кортеса в убийстве и Лулу, и Кендал Уэллс. Мое имя даже не упоминается в статье. Тебе это должно понравиться.

– Не обольщайся, дорогой. Пока никого не арестовали и не осудили за убийство Лулу, расслабляться тебе нельзя.

У Рэндала вытянулось лицо. «Вот так-то лучше», – подумала Валери. Она хотела, чтобы он помучился, хотела, чтобы он страдал.

– Тебе ведь нравится это, правда? – Рэндал с ненавистью взглянул на жену.

– Нравится ли мне смотреть, как ты потеешь от страха? Да, нравится. До тех пор, пока тот факт, что ты замешан в этом деле, не предан огласке, я буду на твоей стороне, играя роль верной и любящей супруги. Однако если против тебя выдвинут обвинение в убийстве Лулу, я сменю роль на обманутую мученицу, которая не могла даже предполагать, что ее муж – настоящий монстр.

– Я не убивал Лулу. Сколько раз повторять тебе это? – Рэндал в сердцах шлепнул сложенной газетой по ладони. – В этой статье говорится, что эти два убийства связаны и связующим звеном является Куинн Кортес. Вал, ради Бога, при чем здесь я? Ведь я даже не был знаком с Кендал Уэллс.

– Надеюсь, полицейские поверят тебе.

– Почитай статью. – Рэндал швырнул ей газету через стол.

Валери взглянула на нее и невозмутимо поднесла к губам фарфоровую чашку с кофе, наблюдая поверх чашки за поведением расстроенного мужа.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});