Верная (не)верная (СИ) - Грозд Евгения

— Не стоит так переживать, мамочка, вы уже совершили геройский поступок, дав жизнь своему малышу, а теперь радуйтесь счастливому материнству. Не думайте о плохом.

Врач говорил много всего, но мой мозг настойчиво отключился, зациклившись на одном — мне нельзя иметь детей. Что ж я за женщина тогда такая? С мужчинами провал, со здоровьем проблема, теперь ещё и это.

Его длинный монолог завершился, а я смогла спросить лишь об одном:

— Когда мне принесут сына?

— Понимаю, — мужчина сочувствующе кивнул. — Роды закончились, а ребёнок до сих пор не виделся с Вами. Потерпите ещё немного. Он сейчас на фототерапии и как раз после неё придет к Вам голодный. Патронажная медсестра принесёт его и заодно проведёт инструктаж по уходу.

Понуро легла обратно на твёрдую подушку и уставилась в потолок. Что ж, подсчитаем плюсы и минусы моего положения. Здоровья — нет. Родных, кроме бабы Тони тоже нет. Работа? Чёрт её знает. Смогу ли теперь выполнять свои обязанности с малышом на руках. Работоспособность явно снизится в разы, а моему директору не нужны потери.

Стоп! Не думай сейчас об этом! Все проблемы имеют решение, и ты обязательно его найдёшь. Главное, все живы и здоровы.

— Здравствуй, Лена, — голос от дверей вырвал из мыслей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Повернула голову, с трудом узнав её. В дорогом шёлковом халате, элегантные золотые серьги в паре с аналогичной подвеской, длинные тёмные волосы собраны в тугой хвост. Она безусловно красива и статна, лишь чуть осунувшееся лицо и синяки под глазами говорили, что девушка недавно родила, а сейчас переживает самое жуткое в доли матери — смерть собственного ребёнка.

— Валерия?

Я тут же поспешила подняться, но девушка вытянула ладони вперёд, останавливая.

— Лежи, лежи. Не вставай, — и подошла к моей постели.

Всё же смотреть на посетительницу снизу вверх не прельщало, и я осталась на кровати в полусидячем положении.

— Как ты? — Лера взирала на меня с неподдельным участием и заботой. — Узнала, что ты пришла в себя и решила навестить.

— Низ живота болит немного. И вот ещё развалюха по совместительству. А ты… Я слышала про… Мне очень и очень жаль, — проклятый голос дрогнул и слёзы побежали по щекам.

Чёрт! Ей моих соплей, как раз не хватает сейчас. Успокойся!

Валерия крепко сцепила зубы и черты лица сурово заострились. Девушка вежливо с достоинством аристократки кивнула, принимая мои соболезнования.

— Благодарю… Моя беременность была тяжёлой с самого начала и незапланированной. Главное, у тебя всё обошлось. Я рада этому, правда.

Валерия не договорила и обернулась на дверь, в проёме которой появилась шустрая невысокого роста женщина со свёртком на руках.

— Ткачук жаждет к мамочке! — заголосила медсестра. — Кто из вас его народил?

— Она, — Валерия дрогнула голосом и, побледнев, отступила в сторону, подпуская медработника ко мне.

— Встаём, дорогая мама. Сейчас будем Вашего красавчика переодевать и наводить туалет.

Я, кряхтя, начала выполнять её указание, но с неудобной панцирной кровати сделать сие — сущее наказание. Лера решительно подсобила мне, подав руку и придержав за локоть.

— Спасибо, — благодарно и чуть виновато кивнула ей.

Девушка, однако, на этом не остановилась и помогла дойти до пеленальни.

Тем временем медсестра развернула свёрток с моим чадом, отчего малыш раздался громким возмущённым плачем. Женщина лихо и шустро меняла ему памперс, паралелльно вводя в курс молодой матери. Сердце невольно сжималось от жалости к сыну, который обиженно терпел манипуляции над собой. Мастер-класс правильного пеленания и кроха мигом перекочевал из рук женщины в мои — неумелые и дрожащие. Сердце трепыхалось от страха сделать малышу больно.

— Уверенней, мамочка. Головку обязательно придерживайте, — наставляла медсестра.

Сын раздался ещё более требовательным плачем, а я вместе с ним.

— Что такое?! Что я сделала?

— Без паники, мамочка. Дитё всего лишь есть просит. Ну-ка…

Женщина бесцеремонно сдернула ворот моей больничной рубашки вниз, оголяя одну грудь. Пощипала сосок, выдавив мутную белёсую жидкость. Смазала ей губки малыша, а после направила его ротик к моей груди.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Кроха вмиг умолк и жадно впился в сосок. Я охнула от странных ощущений и по коже побежали мурашки. Сын, причмокивая, жадно, едва не захлёбываясь, начал кушать. Из второй груди так же закропило молоко, мгновенно намочив рубашку.

— Возьми, — Валерия протянула мне пелёнку, не спуская восторженного и, кажется, немного ревнивого взгляда.

Бедная. Смотреть на материнское счастье такой дурочки и нескладёхи, как я, ей явно не по себе. У этой женщины, должно быть, любящий и обеспеченный муж, хороший дом. Всё, что им оставалось для полного счастья — это стать родителями. Но несудьба. Какая странная порой жизнь.

Смотрю на сопящее зажмурившееся личико сына и с нежным восхищением прижимаю к себе крепче, слегка покачивая.

— Как звать-то красавца? — медсестра протирала пеленальню дезинфицирующим средством. — А то так всё и зовём красавчиком.

— Хотела Димой назвать, — неуверенно пожала плечами, глянув на кроху и после на женщин.

Валерия слегка пошатнулась и поспешила облокотиться о соседнюю кровать. Уткнулась ртом в свой кулак. Смотрит, сосредоточенно и словно переживает.

— Ну так называйте, — улыбнулась медсестра, подбадривая. — По-моему ему идёт. Дмитрий Ткачук. Прямо, как киноактёр какой-нибудь.

И женщина озорно рассмеялась.

— Димочка, — ласково прошептала малышу, погладив светлые волосики. — Да, ему и правда оно подходит.

— Ну вот и славно, — хлопнула в ладоши медсестра. — Тогда сообщу педиатру. Оставлю его пока что с вами — общайтесь. Как покушает, подержите младенца вертикально и дождитесь, когда срыгнёт. Это обязательно нужно делать после каждого кормления, иначе может захлебнуться.

— Да-да, — послушно кивала, провожая женщину взглядом.

Малыш сладко разомкнул губки и выпустил сосок. Положила его себе на грудь, удерживая, как велено. Слегка поглаживала спинку. Дождавшись, нужного эффекта, пленила в колыбель своих рук.

Валерия осторожно прошла к нам, заглядывая со стороны.

— Он просто чудо, — улыбнулась девушка, и в её голосе уловила звенящую, как струна, боль.

С сожалением смотрю на неё и не знаю, что сказать. Господи. Я бы наверное, позволила себе руку отсечь, если бы это спасло её сына или вернуло бы из мёртвых.

— Лен, ты не обидешься, если вещи моего сына достанутся твоему? — осторожно спросила Валерия.

Я уставилась на неё, как на святую, от которой, увы, не могу принять таких чудесных даров.

— Что ты, Лера. Я не могу. Мне неудобно, да и у меня отложены нужные средства на покупку. Спасибо, но это лишнее… Не надо…

— Прошу не отказывайся, — девушка отчаянно вцепилась в ворот своей рубашки. — Сохрани эти деньги лучше на питание и памперсы для Димы. А вещи хорошие и куплены с любовью. Позволь моему сыну подарить их вам, — голос девушке окончательно сорвался, но она храбро утопила свою горечь в ладони. — И мне будет безумно приятно знать, что твой сын будет иметь это всё.

Сердце в груди сжалось до хруста. Я не сдержалась и приобняла её свободной рукой. Погладила по руке.

— Спасибо огромное, Лерочка. Дима и я будем очень рады принять ваши подарки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Валерия благодарно посмотрела на меня и слегка улыбнулась, быстро смахнув слезу.

— Меня выписывают завтра. Вот, — протянула мне аккуратно сложеный лист бумаги. — Это мой номер телефона. Позвони перед своей выпиской. Я приеду, привезу все вещи и заодно заберу вас из больницы. Договорились?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это будет замечательно, — добродушно кивала ей.

Она, видимо, мой ангел, который снизошёл до меня. До моей глупой субстанции, неспособной не только позаботиться о малыше, но и о себе.