Гости незваные - Величко Андрей Феликсович

Итак, решил Пакс, начнем с самого вроде бы очевидного варианта. Предположим, смысл тут в том, чтобы заставить Найденова от горя потерять… нет, не голову, на такое не может рассчитывать даже самый дремучий идиот. Но вот потеря самообладания в какой-то мере возможна. И, например, канцлер сможет предпринять какие-нибудь необдуманные действия.

Ерунда, поморщился сэр Эндрю. Во-первых, не тот это человек. Во-вторых, там есть еще и император, который в случае чего попридержит своего канцлера. Но даже если предположить, что это у него не получится, то все равно ничего хорошего не произойдет. Наобум швыряться по Штатам сверхмощными бомбами Найденов не станет. Он, скорее всего, отдаст команду без особой спешки ликвидировать все УСС вместе с родственниками, знакомыми и просто сочувствующими, и вряд ли ему в этом кто-нибудь сможет помешать. Да, Россия сейчас вроде бы не очень готова к большой войне. Но Америка-то к ней готова гораздо меньше! То есть операция задумана явно не как повод к конфликту, от которого больше всех проиграют сами Штаты. Тогда какие же цели она на самом деле может преследовать?

Стоп, сказал себе сэр Эндрю. Откуда известно, что следы будут указывать именно на Соединенные Штаты? Вполне возможно представить ситуацию так, чтобы инициаторами покушения казались совсем другие люди из другой страны. Тогда какие и из какой?

Для ответа на этот вопрос потребовалось меньше пяти минут. Причем, додумавшись до него, Пакс позволил себе вслух продемонстрировать неплохое знание русского языка в виде трехэтажной матерной конструкции. Над чем тут ломать голову? Страна называется Великобритания, а люди, на которых будут указывать все следы, — это Эдуард Седьмой и сам Пакс. В таком случае замысел вашингтонских мерзавцев становится кристально ясным и логичным. Ибо они уже неоднократно выражали свое неудовольствие текущим состоянием взаимоотношений между бывшими противниками.

Разумеется, после войны Англия не стала другом России. Но король при полной поддержке сэра Эндрю пошел на значительное улучшение неофициальных отношений с Петербургом, а особенно — с Гатчиной, что в значительной мере помогло в преодолении послевоенных трудностей. Но за это некоторым, то есть тем, кого Найденов объявил военными преступниками, пришлось заплатить своими состояниями, а кое-кому даже и свободой. Кстати, вешать русские никого не стали. Правда, трое из осужденных сами потом повесились на Вилюе и еще несколько человек просто умерли по якобы медицинским причинам, но это уже другое дело. Естественно, подобное положение дел не могло вызвать большого восторга в Вашингтоне.

Пакс встал, прошелся по кабинету и взялся за трубку телефона. Даже если операция американцев на самом деле преследует и какие-то другие цели, все равно ее положительный исход приведет к большим трудностям для Великобритании. И, значит…

Сэр Эндрю снял трубку, назвал телефонистке номер, подождал пару минут, пока произойдет соединение, и сказал:

— Леди Изабелла? Это Эндрю Пакс. Как, по-вашему, его величество не сделает никаких неправильных выводов из того, что я приглашу вас пообедать? Да, я тоже всегда был уверен в его глубоком понимании текущей обстановки. И спасибо за согласие. Назначайте место и время, я заранее согласен с любым.

«Вот ведь никак не угомонится старик, — садясь в автомобиль, думал Пакс о своем короле. — Скоро семьдесят семь человеку, а все равно как минимум три раза в од новая любовница! Причем каждая вторая совершенно явно завербована ДОМом. А каждая первая и без всякой вербовки является его штатной сотрудницей, и некоторую трудность представляет только определить, к какой категории относится очередная пассия короля».

Впрочем, в отношении леди Изабеллы сомнений у сэра Эндрю почти не было.

Я только-только принял пятьдесят граммов водки и начал было оценивать вкусовые и прочие ощущения, как с узла связи меня известили о срочной шифровке из Англии. Пришлось убирать водку в сейф, запирать кабинет и отправляться в дальний конец правого крыла дворца.

Нет, нервная и тяжелая работа канцлером не привела меня к тому, что я начал потихоньку выпивать в одиночестве. Просто в память запали слова Никонова о смирновке, и я дал команду доставить мне бутылку, причем купив ее не в Гатчине, а в каком-нибудь ничем не примечательном магазинчике Питера.

Впечатления были неоднозначными. С одной стороны, с фишмановкой принесенная мне жидкость и рядом не стояла. С другой, я недавно был в Ирландии, где пришлось слегка откушать их местного мутного самогона, называемого ирландским виски. Так по сравнению с ним смирновка, если и недотягивала до амброзии, то самую малость. С третьей стороны, когда я в последний раз принимал внутрь продукт господина Смирнова, а было это после победного завершения черногорской войны, он мне вроде бы тогда казался вполне приличным.

Надо будет спросить, как там у моих кандидатов в комиссары с практикой, решил я. И если они не очень загружены, то пускай забирают початую бутылку и пробуют разобраться с этим вопросом, а я уже староват для таких экспериментов над собой.

Прочитав шифровку, я хмыкнул. Все правильно, еще неделю назад Альперович сообщил, что, кажется, УСС задумывает преподнести нам какую-то пакость. Правда, конкретики ему разузнать не удалось. Однако снова подтвердилось, что мир не без добрых людей, и теперь следовало определить линии нашего дальнейшего поведения.

Разумеется, охрану Мари с детьми придется усилить, причем сделать это надо незаметно. Ничего, не в первый раз, наработки уже есть. Второй вопрос: а кто это там в Вашингтоне завелся такой умный? Я ведь люблю беседовать с умными людьми, и надо поинтересоваться, насколько трудным делом в случае чего окажется реализация этой моей маленькой слабости. Наконец, не помешает поточнее узнать, каким именно предполагается возможное развитие событий в Англии. Ведь мало убрать Пакса с Эдиком, надо еще позаботиться, чтобы те, которые сядут на их места, начали проводить более устраивающую Вашингтон политику. Кто такие, насколько они тут замешаны? Сэр Эндрю, разумеется, тоже будет искать ответ на данный вопрос, но это еще не повод сидеть сложа руки. С таким мыслями я покинул узел связи и отправился к Танечке.

— Я, конечно, проработаю все, что вы наметили, — заверила директриса ДОМа, — но только меня гложет какой-то червячок. Больно уж грубо все это выглядит. Да, у УСС пока нет достаточного опыта, но я бы не стала слишком на это надеяться. Уж с понятием «отвлекающая операция» они точно знакомы.

— Вы думаете?..

— Пока только допускаю. Если в ближайшее время к нам не попадут сведения о какой-то другой операции Управления, которую можно будет рассматривать как отвлекающую от этой, то мои допущения станут подозрениями.

— Хорошо, а как лично вы действовали бы на месте наших заокеанских друзей? Примем, что их цель — нашими руками убрать как минимум из политики Пакса с Эдиком.

— В том-то и дело, что я бы слила в МИ-6 информацию о якобы готовящемся покушении на Марию Федоровну и детей. Более того, и саму подготовку начала бы. Имея в виду, что сэр Эндрю, скорее всего, поделится полученными сведениями с вами. А сама придумала бы еще какой-нибудь способ нагадить лично вам, причем так, что его реализация должна сильно облегчиться в результате тех мер, которые вы предпримете для улучшения охраны семьи. Тогда прямые следы к Паксу становятся не нужны — ведь это он рассказал вам о якобы готовящемся акте! Можно оставить какую-нибудь косвенную ниточку, ведущую к нему, причем еле заметную. Сразу говорю — пока не знаю, что, как и где может представлять собой настоящая операция.

— И я без понятия, но советую… нет, пожалуй, приказываю вам принять усиленные меры для охраны и вашей семьи тоже. Да, пожалуй, и совет не помешает. С пониманием отнеситесь к тому, что к внешней охране я привлеку и Алафузова.

— Хорошо, — кивнула Танечка, — потому что действительно такое тоже возможно. Но скорее всего планируется что-то еще, до чего мы пока не додумались.