Подарок - Сесилия Ахерн

Лу и Люси со смехом наблюдали за ее странными телодвижениями.

— Что ты делаешь? — удивился Лу.

— Сушу увлажняющий лосьон! — мгновенно ответила она и засмеялась.

Люси тут же вскочила и тоже стала с визгом прыгать и плясать вместе с матерью, пока не решила, что увлажняющий лосьон высох, и не вернулась назад на кровать к отцу.

— Так почему же ты все еще здесь? — осторожно спросила Рут. — Ты же не хочешь опоздать на корпоратив с мистером Патерсоном.

— Здесь веселее.

— Лу, — засмеялась она, — мне очень приятно, что в кои-то веки, наверно, впервые за десять лет, ты не бежишь и не торопишься, но тебе ведь и вправду пора уезжать. Я помню, что вечером ты обещал приехать, и…

— Я и приеду, — обиженно ответил он.

— Хорошо, только постарайся, чтобы это было не слишком поздно, — продолжала она, мельтеша по комнате. — Большинству гостей за семьдесят, они могут уснуть или уехать домой раньше, чем ты решишь, что вечер только начинается.

Она опять метнулась в гардеробную.

— Я приеду, — заверил он ее, а в основном себя самого.

Он слышал, как она роется в ящиках, устанавливает гладильный пресс. Стукнулась обо что-то, выругалась, уронила какую-то вещь и появилась в спальне уже в черном платье для коктейля.

Обычно он говорил ей, как прекрасно она глядит, механически, почти не глядя. Он считал это своим долгом — говорить то, что она хочет услышать, с тайной мыслью, что это поможет ему поскорее выбраться из дома или улучшит ее настроение в машине, но в этот вечер он просто онемел — потому что она действительно была прекрасна. Словно зная всю жизнь, что небо голубое, он впервые поднял к нему глаза и убедился в этом на деле. Почему же раньше он не удосуживался взглянуть? Он перевернулся на живот и подпер голову руками. Люси немедленно повторила эту позу. И они вдвоем принялись глядеть на это чудо — Рут. Десять лет оно было у него перед глазами, а он лишь бегал по комнате и огрызался.

— И не забудь, — она опять прошмыгнула мимо, на ходу застегивая молнию на спине, — что даришь ты отцу на день рождения морской круиз.

— Я считал, что подарком от нас будет членство в гольф-клубе!

— Но, Лу, он же ненавидит гольф!

— Дедушка ненавидит гольф, — подтвердила Люси.

— А он всегда мечтал побывать на Санта-чии. Помнишь, как Дуглас и Энн выиграли это путешествие? Выигрыш был на упаковке с хлопьями. Сколько было разговоров!

— Не помню, — нахмурился Лу.

— Конкурс устроила компания-производитель. — Она замерла на бегу в гардеробную и удивленно взглянула на него: — Не помнишь?

— Ну, пусть так. И что же?

— То, что папа все время вспоминает эту историю. Рассказывает о том, как Дуглас и Энн приняли участие в конкурсе и выиграли тур на Санта-Лючию… Ну, теперь-то вспомнил? — Она оглядела его, ожидая огонька воспоминания в его глазах.

Лу покачал головой.

— Ну как же ты можешь этого не помнить! — И она опять рванула в гардеробную. — Это ж его любимый рассказ. Он будет в восторге.

— Не будет. Папа ни от чего не приходит в восторг.

Рут скрылась в гардеробной и появилась вновь в одной туфле, другую она держала под мышкой. Она сновала взад-вперед по комнате, пока не очутилась возле туалетного столика.

Люси хихикнула.

Рут надела драгоценности: серьги, браслет — и только после этого вторую туфлю.

Лу с улыбкой глядел, как она потрусила в ванную.

— Да! — громко раздалось оттуда, — когда увидишься с Мэри Уолш, не упоминай имени Патрика. — Она высунулась из ванной. Половина головы у нее была еще в бигуди, половина — в локонах. — Он бросил ее, — печально добавила она.

— Ладно. — Он кивнул, стараясь сохранять серьезность.

Когда голова Рут всунулась обратно в ванную, Лу повернулся к Люси.

— Патрик бросил Мэри Уолш, — сказал он. — Тебе это известно?

Люси энергично качнула головой.

— Это твоих рук дело?

Она опять покачала головой и засмеялась.

— Кто бы мог подумать!

Люси пожала плечами:

— Может быть, сама Мэри могла. Лу засмеялся.

— Может быть, и так.

— О, и еще, пожалуйста, не спрашивай Лору, — продолжала Рут, — не похудела ли она. Ты вечно пристаешь к ней с этим вопросом, а она сердится.

— Разве это такой уж неприличный вопрос? Он сдвинул брови.

Рут засмеялась.

— Милый, последние десять лет она все толстеет и толстеет. Когда ты спрашиваешь ее, не похудела ли она, она считает, что ты издеваешься.

— Толстуха Лора! — шепнул он Люси, и она со смехом повалилась на кровать.

Он посмотрел на часы, глубоко вздохнул и почувствовал, как внутрь заползает какой-то странный трепет.

— Ладно. Мне действительно пора. Увидимся завтра, — сказал он Люси и поцеловал ее в голову.

— Я теперь опять тебя полюбила, папа, — весело прощебетала она.

Лу застыл, поднимаясь с кровати.

— Что ты сказала?

— Сказала, что я теперь опять тебя полюбила. — Она улыбнулась, и он увидел, что у нее нет одного из нижних зубов. — Мы с мамой и Пудом завтра собираемся на каток. Пойдешь с нами?

Все еще под впечатлением от ее признаний и от действия, какое они оказали на него, он смог лишь выговорить:

— Да, конечно. Рут вновь появилась в комнате, внеся с собой аромат духов; завитые локоны прикрывают плечи, лицо накрашено безукоризненно и в меру. Он не мог отвести от нее глаз.

— Мамочка, мамочка! — Люси вскочила и стала прыгать на кровати. — Папа идет с нами на каток!

— Слезь с кровати, Люси. Я не разрешаю на ней прыгать. Слезь, лапочка! Ну, вот так, спасибо. Помнишь, я ведь говорила тебе, как папа занят и что он не может…

— Я пойду на каток, — прервал ее Лу. У Рут отвисла челюсть.

— О-о…

— Ты не против?

— Нет, конечно, просто я… Нет, совершенно не против. Я рада. — И кивнув, она, ошеломленная, пошла куда-то, куда не собиралась идти. Дверь ванной тихо закрылась за ней.

Он выждал пять минут, но потом не вытерпел:

— Рут! — Лу слегка тронул дверь ванной и постучал. — Ты в порядке?

— Да, все прекрасно. — Она откашлялась и с непреднамеренной резкостью добавила: — Мне просто высморкаться надо! — И он услышал громкое сморкание.

— Ладно. Увидимся, — сказал он. Ему хотелось зайти и поцеловать ее на прощание, но он понимал, что она откроет дверь, лишь когда сама захочет.

— Ладно, — отозвалась она, на этот раз не столь резко. — Увидимся на празднике.

Дверь так и не открылась, и он уехал.

В помещениях «Проектной компании Патерсона» в разной степени разброда толпились сослуживцы Лу Сафферна. Было только семь тридцать вечера, но некоторые уже настроились на праздник. В отличие от Лу, который после работы поехал домой, большинство сотрудников отправились в паб, а затем вернулись в контору, чтобы продолжить начатое. В глаза бросались женщины, совершенно неузнаваемые в платьях, подчеркивающих и обнажающих тело, о существовании которого под деловым костюмом совершенно забывалось, тело, которое у некоторых словно и создано было исключительно для этого костюма. Унылое дневное единодушие было сломлено, в воздухе веяло юностью, желанием покрасоваться и показать, кто ты есть на самом деле. Настало время нарушить все правила и установления, прямо выражать свои чувства, что придавало атмосфере привкус опасности. Почти с каждой притолоки свешивались ветви остролиста. И, едва ступив из лифта, Лу получил два поцелуя от слонявшихся по площадке искательниц приключений.