H2O III - Сим Симович

душой. Некоторые излучали розовый свет, словно нежные лепестки вишни. Свет от фонарей оживил город, наполнив его уютным теплом. Тёмные улицы осветились, и тени стали менее угрожающими. В освещенных окнах домов зажглись свечи, создавая в них атмосферу уютного тепла и домашнего очага.

Город не спал, он продолжал жить своей яркой жизнью, освещенный мягким светом магических фонарей.

Шепот пронесся по улице, словно ветер, проносящийся сквозь листву. Я оглянулся, словно охотник, услышавший шум дичи в лесу. В воздухе витал интерес, смешанный с трепетом и недоверием.

— А вот и лорд Гриф! — прошептали снова, и я увидел, как толпа немного раздвинулась, открывая путь для высокой фигуры.

Лорд шел медленно, с высоко поднятой головой, словно хозяин сих земель. Его плащ из черного бархата, вышитого золотыми нитями, тянулся по земле, как хвост павлина. Под ним проглядывали доспехи, блестящие и массивные, украшенные серебряными рунами.

Лорд Гриф носил бороду, остриженную в форме острого треугольника. Что придавала ему властный вид. Глаза лорда, пронзительные и холодные, как два изумруда, смотрели на окружающих безжалостно и по хозяйски. В руках лорда была трость из чёрного дерева с серебряным наконечником, который блестел в свете фонарей, как глаза хищного зверя.

Он шел мимо меня, не остановившись, не бросив ни одного взгляда. Но я чувствовал его мощь, его власть, что исходила от него волнами, покрывая всех окружающих.

— Чисто демон, — прошептал я едва слышно, буквально одними губами.

Глава 26

Спустя пару минут оживлённой болтовни горожан, улицы будто бы замерли в ожидании. Гомон стих, лица обратились к выходу из ратуши, где, под треском дубовых дверей, появился бургомистр. Мужичок плотного телосложения, с широкими плечами и пухлыми красными щеками, больше походил на зажиточного мясника, нежели на городского главу. На голове, в окружении пышных пепельных волос, красовалась солидная залысина, словно корона, накрывавшая всю макушку столь несуразного мужичка.

Его глаза — живые и крайне бегающие, словно у лиса, пронзали толпу своим вниманием. В них читалась и хитрость, и смекалка, и некая скрытая тревога. Губы, тонкие и немного кривые, едва заметно подрагивали, выдавая нервное напряжение, которое он безуспешно пытался скрыть за надменным выражением лица.

На нем была надета не новая, но тщательно вычищенная куртка из темно-коричневой кожи, украшенная небольшими бронзовыми пуговицами. Куртка сидела на нем свободно, но подчеркивала его внушительные размеры. Поверх куртки была надета богатая бархатная жилетка темно-зеленого цвета, вышитая золотыми нитями. Жилетка, с ее блеском и роскошью, резко контрастировала с простой кожей куртки, создавая эффект небрежной, но дорогой элегантности. В руке он держал черный зонт с элегантной серебряной ручкой, которым он нервно постукивал о брусчатку, словно стремясь отыскать опору. На груди болтался массивный золотой драконий брелок с гербом города, слегка побрякивая с каждым его шагом.

Бургомистр, словно царь, не спеша прошествовал сквозь толпу, его взгляд скользил по лицам горожан, отмечая их реакции. В его походке сквозила уверенность, однако в глубине его глаз таилась неподдельная тревога, что едва считывалась. Он явно знал, что ждет его сегодня, и предчувствовал грядущее нюхом функционера, иначе он бы не правил столь долго, если верить его «мудрым» сединам.

Остановившись напротив толпы, он слегка склонил голову, будто приветствуя своих подданных.

— Дорогие мои горожане! — начал он. Его голос был мягким и сладким как мёд. — Я вижу перед собой лучшие лица нашего города, самых достойных и честных людей. Вы, конечно же, всегда готовы поддержать своего бургомистра и наш славный полис, не так ли? — спросил он, и толпа одобрительно загудела.

В его словах сквозило лицемерное самодовольство и холодная, расчетливая хитрость. Он прекрасно знал, что люди здесь собрались не для того, чтобы выразить ему свою любовь и преданность. Но бургомистр был мастером манипуляций, и сейчас он делал все, чтобы оставить за собой последнее слово, как и подобает опытному бюрократу, что лишь создаёт иллюзию деятельности.

Он сделал паузу, чтобы его слова могли отложиться в сознании слушателей, и затем продолжил речь более живо.

— Мы живем в благословенное время! Драконы, как мудрые правители, обеспечивают мир и процветание. Благодаря их могуществу, наши улицы безопасны как никогда, наши дома защищены, а поля плодородны. И все это благодаря их мудрому руководству, их щедрости и заботе о нашем благополучии. — На миг он замер в «благолепном» экстазе, ну или просто забыл речь и умело отыгрывал хорошую мину при плохой игре.

— Особую благодарность заслуживает наш великий владыка Гриф, который, не жалея себя, лично заботится о каждом жителе этого города. Он дарит нам свою мудрость, свою силу и свою бесконечную доброту. Не правда ли? — глаза бургомистра по-лисьи сверкнули в сторону «демона», выказывая неприкрытую лояльность.

Его слова звучали как фанатичный призыв «всё для народа, всё для страны», но в них не было ни капли искренности. Он ещё долго говорил о мире и процветании, но в глазах напротив читалась паника, страх перед грядущим, ведь он понимал настоящий расклад дел «государства».

Спустя миг, когда слова бургомистра еще висели в воздухе, словно зловещая тень, сверху, с высокой, увенчанной флюгером башни ратуши, прозвучал голос. Это был Гриф, владыка этого города. Его голос был глубок, могущественен и немного хриплым, словно речь исполина, пробуждающегося от векового сна.

— Мои дорогие подданные! — начал он, и его слова эхом разнеслись по площади, заставив горожан мгновенно утихнуть. — Я вижу перед собой лицо моего города. Лицо сильное, живое, полное надежды и ожидания перемен к лучшему. И я искренне рад видеть, что мои старания не проходят даром. Голос Грифа, хотя и был строг, но в нем слышалась откровенная забота и искренняя любовь к своему народу.

— Но, — продолжил он, и его голос стал более серьёзным, — это тяжелое бремя требует от всех нас понимания, усердия и преданности. Мы живём в счастливые времена, и я не хочу, чтобы что-либо их нарушило. Поэтому мы должны быть едины, как никогда раньше. Мы должны быть верны друг другу и нашим общим целям. Мы должны помнить, что сила в единстве.

— Однако я не могу не заметить, что некоторые из вас уже забыли о том, что такое настоящая преданность. Вы живете слишком хорошо, слишком расслабленно. Вы забыли о том, что настоящая сила рождается в трудности, в самоотверженности и в готовности пожертвовать чем-то ради общего блага.

Гриф сделал небольшую паузу, и его голос стал еще более серьезным:

— Поэтому