Война претендентов - Уоррен Мерфи

– Хорошо, – коротко ответил генерал Токса.

Мастеров Синанджу отвезли в президентский дворец и провели в пышно обставленный кабинет на самом нижнем этаже. Их встретил какой-то военный с бледным восковым лицом и хитрыми глазками.

– Ты не сын Кима Иль Сунга! – сердито сказал Чиун.

Мужчина положил руки на стол, и на губах его появилось слабое подобие улыбки.

– Я сын Кима Иль Сунга. Меня зовут Ким Пхень Иль.

– А где Ким Джонг Иль?

– Мой сводный брат отправился к покойному отцу и его предкам.

– Хватит лжи! – воскликнул мастер Синанджу и, взмахнув рукой, слегка коснулся ею живота стоявшего рядом с ним генерала. Из вскрытой полости на пол повалились красные дымящиеся внутренности.

Зрелище произвело должное впечатление на верховного вождя, Кима Пхень Иля, который тут же вскочил с места и дрожащим голосом произнес:

– Мой брат уехал в провинцию, чтобы заниматься там своим любимым делом.

– Он там молится богам? – поинтересовался Чиун.

– Нет, снимает фильмы.

– Отвези нас к нему, ибо я стану служить только старшему сыну Кима Иль Сунга.

Римо молча закатил глаза. Меньше всего ему хотелось бы остаться в Северной Корее, но он прекрасно знал, что учитель не станет с ним считаться. А сейчас Римо надо было остаться с ним в хороших отношениях.

* * *

Ким Джонг Иль, верховный главнокомандующий вооруженными силами Северной Кореи, сидел в кресле режиссера в киносъемочном павильоне, находившемся неподалеку от Пхеньяна. Первый раз в жизни он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Он делал то, что хотел, и никто не стремился его убить.

Впрочем, попытки все-таки были. Если за ними не стояли ненавидевшие его генералы, то, значит, был страшившийся соперничества сводный брат или мачеха, всегда откровенно презиравшая пасынка.

Однако все покушения на его жизнь окончились неудачей. Даже несколько забавно – взрывчатка в подушке, отравленная жевательная резинка, зараженные смертельной болезнью проститутки... Убить его никак не получалось.

В конце концов с нежеланным претендентом на власть заключили сделку – он уступает место правителя страны своему честолюбивому сводному брату, а взамен получает праздную жизнь в роскоши и удовольствиях.

Да возможно ли такое? Ким Джонг Иль возлежал в своей позолоченной ванне, а на него были наставлены ружья и пистолеты. Столь неординарные обстоятельства переговоров вынудили его согласиться.

Затем его тут же под дулом пистолета вывели из ванной, причем его сводный брат откровенно нервничал, и прямо голышом усадили в армейский джип. Он нисколько не сомневался, что сейчас его пристрелят. Но по мере того как армейский джип катил в неизвестном направлении, он успокаивался. Если бы его действительно хотели убить, то сначала как следует поиздевались бы. Особенно мачеха, которая после смерти отца много раз плевала в лицо безответному пасынку, била и щипала его нещадно.

Киму Джонг Илю предложили заняться производством кинофильмов.

– Я ничего в этом не смыслю, – жалобно протянул он, оглядывая авиационный ангар, превращенный в киносъемочный павильон.

– Да все очень просто! – недовольно рявкнул его сводный брат – Нам нужна валюта. Чтобы получить ее, надо создать продукт, пользующийся спросом на западных рынках. Снимают же китайцы популярные исторические фильмы с участием этой шлюхи Гонг Ли, и они отлично покупаются на Западе!

– Ах, – вздохнул Ким Джонг Иль, – я отдал бы все на свете, чтобы в моих фильмах снималась Гонг Ли. Она просто великолепна!

– Вот и постарайся снимать такие фильмы, которые с удовольствием станут брать на Западе! – Сводный брат отвесил ему звучный подзатыльник, словно Джонг был шаловливым ребенком, а не режиссером корейской киностудии.

Так Ким Джонг Иль вернулся к давно забытому любимому занятию. Прошло какое-то время, и дело пошло. В конце концов сделка пошла всем ее участникам только на пользу. Ведь насильственная смерть Кима Джонг Иля, возможно, повлекла бы за собой кризис власти в стране, ибо народ прекрасно знал, что править должен именно он, старший сын Кима Иль Сунга, и никто другой.

* * *

В день, когда южнокорейские войска пересекли тридцать восьмую параллель, режиссер Ким Джонг Иль, развалясь в своем кресле в киносъемочном павильоне, втолковывал ведущей актрисе, как именно ей следует надувать свои прелестные губки. Ах, если бы вместо этой деревенской простушки он мог снимать Гонг Ли, самую сексапильную азиатскую актрису! Но приходилось работать с тем, что есть. Теперь трудно было зазвать в Северную Корею кого-нибудь из зарубежных актеров, не говоря уже о том, чтобы упросить их пожить здесь во время съемок.

И вот посреди кульминационной сцены соблазнения Короля Кона принцессой Эн вдруг завыли сирены, да так громко, что Ким Джонг Иль даже подпрыгнул.

– Стоп! – завопил он, соскакивая вниз.

В шелковом спортивном костюме ярко-синего цвета на своем тучном теле он напоминал завернутую в фольгу сардельку.

– Какой идиот включил сирену? – завопил он истошным голосом.

– Это американские бомбардировщики! – испуганно вскричал старик осветитель.

– Что за ерунда! – фыркнул Ким Джонг Иль. – Американцы гораздо умнее, чем ты о них думаешь!

Выглянув в приоткрытую дверь павильона, он увидел абсолютно чистое небо. Пронзительный вой сирен доносился со стороны шоссе, оттуда к павильону двигалась вереница правительственных лимузинов.

– Ого! Чертовщина какая-то! – испуганно пробормотал режиссер.

Нырнув обратно в павильон, он стал лихорадочно искать, куда бы спрятаться. Повсюду только стеклянные перегородки, как в киностудиях Голливуда. Ким Джонг Иль сам настоял на этом и теперь горько жалел, что стекло не было пуленепробиваемым.

Режиссера схватили, когда он пытался влезть в кимоно актрисы, которая все еще находилась в нем и теперь кричала, что ее насилуют.

– Да будет славен сын Кима Иль Сунга! – раздался скрипучий голос.

Узнав голос мастера Синанджу, Ким Джонг Иль испуганно пробормотал:

– Черт! Вот теперь я точно труп! Они наняли самого лучшего ассасина!

Упав на колени перед Чиуном, Ким Джонг Иль принялся умолять его:

– Только, пожалуйста, побыстрее, ладно? Чтобы не было ни боли, ни крови, смерть – и все! Обещаю, я приму ее с честью!

– Я прибыл сюда, потому что год назад ты предлагал работу мастеру Синанджу.

Ким Джонг Иль недоуменно захлопал глазами, не веря своим ушам.

– Ты хочешь на меня работать? – недоверчиво переспросил он.

– Как старший сын Кима Иль Сунга ты имеешь право первым отказать мне.

Тут Ким Джонг Иль медленно поднялся на ноги, помутившийся от страха разум прояснился. Теперь он ясно видел мастера Синанджу в великолепном алом кимоно. Рядом с ним стоял белый, узнав которого, он тут же отшатнулся.

– Почему с тобой этот белый раб? – спросил он, указывая на Римо.

– А тебе-то что? – взорвался тот.

– Ну-ну! Поостынь, детка! Я тебя помню. Только не надо эмоций! Будь проще.

– Это где же ты научился так говорить?! – обалдел Римо.

– Так говорят в американских фильмах, где же еще?

– Мой духовный сын будет верой и правдой служить тому правителю, которого изберет Дом Синанджу, – нараспев произнес мастер Синанджу.

– И не рассчитывай! – сердито буркнул ученик.

– Хорошо, договорились! – произнес Ким Джонг Иль.

– А как насчет оплаты? – поинтересовался Римо.

– Вовремя подмечено! – вступил в разговор Чиун. – Прежде надо договориться об оплате.

– Золота у меня нет, – коротко отозвался Ким Джонг Иль.

Чиун нахмурился.

– Зато есть у меня! – воскликнул Ким Пхень Иль, отделяясь от группки своих генералов с суровыми лицами.

– А тебя кто сюда звал? – резким тоном спросил брат.

– Я работаю за золото, – пояснил мастер Синанджу.

– У меня есть для тебя нечто более ценное, чем золото, – проговорил Ким Джонг Иль.

– Нет ничего ценнее золота, – фыркнул Чиун.

– Ну, это как посмотреть, – усмехнулся Ким Джонг Иль.

– У меня тоже есть что тебе предложить, – снова вмешался Ким Пхень Иль.

– Вот это да! Дуэль двух деспотов! – насмешливо проговорил Римо.

– Я выслушаю оба предложения, а потом сделаю выбор, – заявил мастер Синанджу.

– Сначала я, – сказал Ким Джонг Иль.

Приблизившись к мастеру Синанджу чуть ли не вплотную, он что-то зашептал ему на ухо.

– Да, весьма интересное предложение, – пробормотал тот. И обернулся к другому Киму: – А что хочешь мне предложить ты?

– Сведения чрезвычайной важности.

– Не могу согласиться на твое предложение, не зная, о чем именно идет речь, – сурово отозвался Чиун.

– Эти сведения, вне всякого сомнения, воспламенят твой воинственный дух!

– Что ж, я согласен их выслушать и поступить в соответствии с услышанным.

Внезапно взвыли сирены воздушной тревоги, и оба Кима разом побледнели. Сделав глубокий вдох, Ким Пхень Иль выпалил: