Кассандра. Пророческая бездна - Ирена Гарда

С этими словами она поднялась и вышла на воздух. Бывшая царевна выразительно посмотрела на своего надсмотрщика, и тот кивнул ей головой, давая еще немного времени. Тогда она быстро пробежалась до своей комнатки и, скинув разорванный пеплос, переоделась в строгий хитон, поверх которого на плечи набросила сложенный вдвое шерстяной платок.

Не успела Кассандра выйти на улицу, как заметила, что надсмотрщик показывает ей жестами, чтобы она поторопилась. Чувствовалось, что он очень нервничает. И, действительно, едва она заняла место в цепочке носильщиков, как услышала ненавистный голос Агамемнона, который сердился, что слишком медленно идет работа. Заметив в цепочке пленников царевну, он быстро подошел к ней, нахмурив брови:

– Что делает здесь дочь Приама?

Тот самый ахейский воин, что исполнял роль надсмотрщика, вытянувшись доложил, что он только распределяет груз, среди тех, кого присылают снизу из лагеря.

Возмущенный Агамемнон недовольно фыркнул и поманил Кассандру пальцем:

– Пойдем со мной. Ты не создана для того, чтобы носить тяжести. С сегодняшнего дня ты будешь жить в моей палатке и греть мою постель… и меня в ней, – он хохотнул над своей незамысловатой шуткой. – И учти: я могу быть добрым, как сейчас, но и очень злым тоже. Так что постарайся вести себя так, чтобы мне не приходилось жаловаться. Это не только в твоих интересах, но и твоей сестры с матерью тоже. Если будешь хорошей любовницей, то я, пожалуй, заберу их себе при дележе добычи.

– А как же Андромаха?

– На нее претендует Неоптолем.

– Будет упиваться тем, что спит с вдовой своего врага?

Агамемнон сердито засопел, недовольно глядя на свою пленницу.

– Мне не нравится, когда мои рабы обсуждают поведение моих друзей. Запомни это, а то как-бы сильно об этом не пожалеть!

– Как скажете, господин! – ее голос звучал равнодушно, точно молодая женщина разговаривала с пустым местом.

– И тон такой тоже не нравится! Ну, ничего, я еще научу тебя, что значит быть хорошей любовницей, как я это понимаю. Так что забирай свои вещи и перебирайся ко мне в палатку сразу, как придем в лагерь.

– Но у меня нет вещей. Вернее, есть, но они уже не мои.

– Ладно, я скажу кому-нибудь из своих парней, и они принесут тебе все, что нужно. Подумай, без чего не можешь обойтись, а я тебе сейчас пришлю человека.

Так, за разговором, они дошли до лагеря, и мужчина, еще раз приказав сидеть в его палатке безвылазно, ушел по своим делам, а Кассандра пошла разыскивать мать, чтобы рассказать об изменении своего положения. Она с трудом ориентировалась в этом скопище людей, вызывавших у нее животную ярость. «Только не сорвись раньше времени», – твердила она себе на разные лады. Этот человек явился в ее город и разорил его, его люди погубили множество ни в чем неповинных троянцев и троянок, из-за него погиб Гектор, и она сделает все возможное, чтобы царь Микен понес законное наказание. Быстрее бы только добраться до Ахайи, а то она долго не выдержит его ласки. Она вспомнила его суженное к подбородку лицо, редкие волосы и маленькую бородку с усами. Фу, какая гадость!

Кассандра прибавила шаг, лавируя между снующими кругом ахейцами и пленными троянцами. Впереди какая-то женщина безутешно рыдала, и ее плач показался очень знакомым. На сердце стало неспокойно, и она пошла быстрее, а потом сорвалась на бег, желая быстрее убедиться, что эти стоны не имеют к ее родным никакого отношения, и подозревая, что это очередная беда стучится в ее дверь.

Обогнув двух ахейских воинов, тянущих куда-то отцовскую колесницу, она увидела замершую в растерянности Гекубу, перед которой, вцепившись в собственные кудри, стояла на коленях Андромаха и рыдала так, как могут плакать только женщины, потерявшие любимого ребенка. У Кассандры от дурного предчувствия сжалось сердце. Подбежав к Андромахе она упала рядом с ней на песок:

– Дорогая, что случилось? Кто тебя обидел?

Но та продолжала безутешно рыдать, никого не видя вокруг. За невестку сдавленным голосом ответила Гекуба:

– Она оплакивает Астианакса. Оставь ее дочка. Дай ей выплакать свою боль.

– Но ведь он вчера был совершенно здоров!

– Вчера – да, а сегодня пришел этот живодер, достойный сын своего отца, Неоптолем и позвал Андромаху пойти с ним погулять. Мол, поговорить надо. А когда они поднялись на Скейскую башню, он взял младенца из рук няни и со словами «Если ты сын орла, то покажи, как ты умеешь летать» скинул его с башни вниз. – Голос Гекубы дрогнул. – У меня больше нет сыновей. Я только что узнала о гибели Креусы. Никто не знает, где Лаодика. Теперь я лишилась внука. Интересно, есть предел у наших несчастий, или мы не изведали еще и половины отведенного нам горя?

– Мама! – потянулась к ней Кассандра, желая поддержать старую женщину.

Но Гекуба сделала шаг назад и замахала руками:

– Не надо, дочка! Мое сердце умерло. Не стоит его отогревать, а то я не смогу пережить все несчастья, которые валятся на нас. Я не понимаю, как моя бедная Поликсена выдерживает все это. Она же такая нежная, такая ранимая. А этот злобный стервятник Неоптолем посматривает на нее такими глазами, что мне становится страшно. Но хватит об этом. Он не стоит и минуты нашего внимания. Скажи лучше, где ты пропадала? Как с утра ушла, так и пропала. Подожди, я тебе тут поесть приготовила, а то ты, наверное, голодная.

С этими словами Гекуба направилась к большой палатке, где жили пленные троянки, но Кассандра схватила ее за руку.

– Мама, постой. Мне ничего не надо. Мне повезло. Я теперь буду жить в отдельной палатке с важным мужчиной и питаться не хуже, чем дома.

– Что-то ты, дочка, меня разыгрываешь. Слишком уж это хорошие условия для рабыни. Как зовут этого благодетеля, который собирается тебя осчастливить?

– Агамемнон.

У Гекубы окаменело лицо.

– Кассандра, участь рабыни – жалкая доля. Часто мужчины делают их своими наложницами. Это не хорошо и не плохо. Это жизнь. Я прощу тебе любого ахейца, но если ты только войдешь в палатку человека, навлекшего на нас такие беды, то ты мне не дочь!

– Мама, послушай меня! Я ненавижу этого человека. Только Ахилл, а после смерти Астианакса еще и Неоптолем вызывают во мне подобные чувства. Почти сразу, как я обрела пророческий дар, у меня было видение, и в этом сне мы с Агамемноном умирали вместе в его доме. Понимаешь? Умирали, возвращаясь из-под Трои. Я спросила Аполлона, если я изменю что-то, что касается меня в этом видении, то изменится ли и все остальное. Он сказал – да. Если я не поеду с ним в Микены, то он будет жить там долго и счастливо, а я хочу, чтобы он умер! Чтобы он сдох, даже если мне для этого придется умереть самой. Ты меня понимаешь? Я хочу отомстить за Гектора, отца, Креусу и всех остальных братьев и сестер.