Какого цвета страх - Хинштейн Александр Евсеевич

К этому СВУ нам ещё придется вернуться. К сожалению. Пока же скажу, что весной 97-го устройство, вмонтированное в радиоприемник «Сигнал», действительно было отправлено на экспертизу. И эксперты установили, что приемник начинен тротилом и его хоть сейчас можно пускать в бой.

После чего Литвиненко СВУ забрал (эксперты заменили детонатор) и составил акт об уничтожении, который, по его просьбе, подписали двое сослуживцев. Сами они при уничтожении не присутствовали, поверив товарищу на слово, да и присутствовать не могли, ибо целая и невредимая мина перекочевала в литвиненковский сейф. Она ждала своего часа.

Час этот наступил очень скоро — в июне, когда Литвиненко во второй раз приехал в Кострому, благо добираться туда недолго — каких-то часа четыре. Отчасти я даже ему благодарен, что вся эта история случилась именно в Костроме, а не в каком-нибудь Благовещенске. В противном случае я мог не успеть обратно в Москву, где меня уже ждал человек, чьей благосклонности я добивался не один месяц…

* * *

Журналистская работа сродни айсбергу: на поверхности остается в лучшем случае её четверть… Я до сих пор не верю, что полковник Шебалин дал мне интервью (как именно я его получал — тема для отдельного материала)…

Бывший сотрудник УРПО ФСБ Виктор Шебалин был с Литвиненко с самого начала. Вместе с ним он ходил к Березовскому в ЛогоВАЗ. Вместе с ним выступал на скандальной пресс-конференции — это именно он сидел за столом в маске. Вместе с ним работал на олигарха.

Однако после бегства Литвиненко Шебалин решил наконец рассказать всю правду о «заговоре в ФСБ». Конечно, говорит он далеко не все, от многих ответов уходит, но даже тех признаний, которые делает Шебалин, вполне достаточно, чтобы волосы на голове встали дыбом…

— Виктор, приказывали вам убивать Березовского или нет?

— Вопрос очень сложный и очень простой… Нет, покушения не было. Была заранее спланированная акция со стороны Литвиненко под руководством Бориса Абрамовича Березовского.

— Акция? А может, провокация?

— Фактически — да, провокация… Теперь-то я понимаю: нас просто использовали. Но это теперь…

Утром 27 декабря 97-го года мы вчетвером — Литвиненко, Понькин, Латышонок и я (все сотрудники 7-го отдела) были приглашены к замначальника УРПО Камышникову. Сначала Литвиненко докладывал о проведенной накануне операции, потом разговор перекинулся на другие темы. Обсуждали в том числе нетрадиционные методы работы спецслужб. В процессе разговора Камышников, на мой взгляд, неправильно высказался: дескать, неплохо бы убить Березовского. Может, сказалось какое-то переутомление, может, сорвалось сгоряча. Да и руководитель он молодой.

— И вы восприняли эти слова как руководство к действию?

— Мы лично — нет. Просто друг на друга посмотрели, и все. Но надо знать Литвиненко: у него в мозгу фамилия Березовский запрограммирована. Его сразу же переклинило: идет подготовка преступления, надо защищать Бориса Абрамовича.

— Скажите как профессионал: даже если представить на секунду, что ФСБ действительно занимается «мокрыми» делами, подобные операции надо ведь как-то планировать?

— Конечно. Нужно проводить целый комплекс мероприятий, изучать маршрут движения, получать информацию по окружению, близким.

— Это было сделано?

— Нет.

— То есть все указывает на то, что никакого покушения не было? Тем более вряд ли такие приказы отдают в присутствии четырех человек?

— Вы правы. Это был простой разговор.

— Почему же вы пошли к Березовскому?

— Поначалу мы ещё не понимали, в какую историю втягиваемся. В марте 98-го Литвиненко пригласил меня и Понькина в дом приемов ЛогоВАЗа на Новокузнецкой. Пригласил как бы случайно: «Пойдемте, мол, пообедаем». Мы, правда, отказались, но Литвиненко сказал, что Березовский хочет с нами встретиться, и мы подумали: чего здесь такого? Тем более Литвиненко очень хитро сделал: дескать, Березовский — не коммерсант, а должностное лицо.

— Вы знали до этого об отношениях Литвиненко с Березовским?

— Об этом знали все. Литвиненко никогда не скрывал своей связи с Борисом Абрамовичем, напротив, открыто говорил: «Вы знаете, с кем я дружу?» Фактически он использовал эти отношения в своих интересах, чтобы влиять на руководство управления и даже руководство ФСБ. Из-за этого Литвиненко многие боялись как провокатора, потому что он сразу же сдавал всю информацию Березовскому…

Их дружба началась ещё в 94-м, когда на Березовского было совершено покушение. Они сошлись. Даже вместе ездили за рубеж.

Березовский был для него идолом. Помню, как во время работы в УРПО он приносил какой-то труд БАБа — что-то связанное с рыночной экономикой, — распространял среди нас: «Вот, ребята, ознакомьтесь».

— Итак, вы приходите в дом приемов ЛогоВАЗа. И что там?

— Литвиненко познакомил нас с Борисом Абрамовичем. Вот, мол, сотрудники, которые были свидетелями, когда Камышников отдавал преступный приказ. Мы начали обсуждать эту беседу.

— Зачем?

— Попросил Литвиненко. Он ведь провокатор: мол, не будешь говорить, сам попадешь под статью… Я подтвердил Березовскому: да, такой разговор был.

— Очевидно, вы думали, что на этой беседе все и закончится?

— Честно сказать — да. Кто же мог представить, что это была заранее продуманная комбинация Березовского и Литвиненко. В тот день, когда мы пришли в ЛогоВАЗ, в газете вышло интервью Березовского, где он обвинял в убийстве Листьева спецслужбы. Конкретно — Коржакова и Барсукова. Наши слова как бы подтверждали, что спецслужбы способны на преступления. Борису Абрамовичу это было выгодно — позже я понял, что он хотел снять руководство ФСБ. Ковалева, других.

— Вас не удивляло, что разговор с Камышниковым был в декабре, а к Березовскому вы пошли в марте? Почему Литвиненко молчал три месяца?

— Я его спрашивал, но он утверждал, что не мог найти Бориса Абрамыча.

— Однако есть и другое объяснение. Литвиненко узнал, что попал в разработку Управления собственной безопасности ФСБ. И именно для того, чтобы обезопасить себя, решил организовать скандал.

— Потом мы узнали, что да, УСБ работало по нему в связи с возможными злоупотреблениями, которые он совершал. Литвиненко стало об этом известно как раз в начале 98-го.

— Вы были в курсе его — назовем их так — коммерческих дел?

— Я — нет. Мы никогда не были друзьями, хотя знали друг друга ещё с 93-го года. Свои дела он всячески утаивал, однако по его поведению было видно, что он использует служебное положение в каких-то личных целях, прикрывает своих коммерсантов. Правда, Литвиненко делал все очень грамотно — составлял справки, проводил как бы официальные мероприятия.

— Что произошло после похода в ЛогоВАЗ?

— Через несколько дней нас пригласили в администрацию президента к Евгению Савостьянову — он был тогда замглавы по кадрам. Предварительно ему позвонил Березовский, и мы вчетвером — Литвиненко, Понькин, Латышонок и я — поехали на Старую площадь.

Перед этим Литвиненко спросил у Борис Абрамыча: а Савостьянов — надежен? «Да, — ответил Березовский, — Такой человек нож в спину не вставит».

Савостьянов попросил рассказать, как было дело, потребовал написать рапорта. Мы написали, оставили у него.

— Зачем вы писали рапорт? Можно ведь было отказаться?

— Так вопрос не стоял. Савостьянов отвечал за всю кадровую политику президента. Как законопослушный гражданин, я не мог проигнорировать его требования…

Проходит ещё немного времени, и всех участников похода, а также начальника нашего отдела Гусака вызывает директор — Ковалев. «Литвиненко, зачем ты подставил ребят?» Мы удивились: как это? «Вот, — говорит Ковалев, — кассета, на которой вы все записаны в ЛогоВАЗе». Естественно, наше возмущение было беспредельным. Он не имел права негласно записывать своих же коллег.

— Вы уверены, что Литвиненко знал об этой записи?

— Отлично знал. Это было ещё одним звеном в комбинации: они отрезали нам путь к отступлению, потому что кассету Березовский отдал Ковалеву.