Путь - Антоний Амурский

— Я тогда подумала, что Индиго хороший парень. Да еще и с таким будущим! И мы как-то совпали, подумали, что подходим друг другу.

«Интересно, кто это первей подумал» — зло мыслил Марио, — «Он бы сейчас в реанимации валялся бы, если б не я. Не до совпадений бы было».

Уже Марио вел Феникс, а не она его. Марио неосознанно шел к своему общежитию.

Внезапно у Феникс зазвонил телефон. Мелодия напоминала мелодичные переливы весеннего ручья. Марио почувствовал дискомфорт. В их уединение вторгался кто-то еще.

— Да, Хороший.

«Хмм…это кого она так называет? Его, что ли?»

— Я? Я в парке, знаешь, где мой универ, только с другой стороны…

Марио посмотрел на свое общежитие.

— Где мы? — шепотом спросила Феникс.

— Где общаги Строительного универа. Он должен знать, — и Марио назвал адрес.

— Давай, Хороший, мы ждем!

Марио опять поразился с простоты Феникс. Да, он как будто тоже ждал Индиго, прям горел желанием его видеть.

— Сейчас он подъедет, сам все увидишь! А потом расскажешь, как его машина? А то вдруг не подходит пл стилю, придется машину менять!

Марио хоть и впадал в приступы жгучей ревности, но не упускал хладнокровное сознание до конца. Он тут же воспользовался моментом, тем более Феникс как будто намекала, держа в руке телефон.

— Так ты скажи, птица Феникс, по какому номеру рассказать.

— Ох, да, точно! Уголек, запиши номер…

И Феникс без запинки продиктовала свой номер.

— Хмм… Ты не боишься, что я тебе буду письма писать?

Феникс пробивающим взглядом посмотрела на него.

— Нет, ты не из таких. Давай планшет.

Она сняла куртку, отдала ее Марио. Марио вручил ей планшет.

— А вот мое общежитие родное — как бы промежду делом сказал Марио.

— Твоя? Не шутишь? Такая высокая? А залезть можно?

Марио улыбнулся, представив Феникс, карабкающейся по пожарной лестнице.

— Ты же Феникс, ты же летать должна! Вот и залетишь! Зачем тебе лезть?

— Хмм… А у вас там художники есть?

— Художники? — Марио аж оторопел от такого предположения. В их насквозь инженерном общежитии хотя бы толика искусства выглядела бы как нечто диковинное, — не, у нас только инженеры.

— Фиии, это вы с гаечными ключами всю жизнь проводите? Как неинтересно…

— Как это?! Почему это?! Мы здания делаем! Большие, красивые!

— Ну, со сваркой постоянно… Вот были б лазерные мечи…

Марио краем взгляда поймал блик от крыши приближающегося «Ягуара».

— Это совсем не так, как ты себе представляешь, Феникс… Когда-нибудь я тебе покажу, как это… Строить дома для людей.

— Договорились — довольно согласилась Феникс. Она тоже увидела приближающийся «Ягуар», — Уголек, мне пора. Смотри, подходит?

Марио скорчил рожу.

— Не-а, совсем нет.

Феникс засмеялась и пошла к машине.

— Ладно, Уголек, пока! Увидимся!

Марио уже раз видел, как она садится в эту машину. Он старался подавить чувство нахлынувшей ревности, пытался задушить его у самого истока, не дать вырваться наружу. Он смотрел в глаза Индиго через лобовое стекло и задавал себе вопрос: «Что испытывает этот человек, наверняка собственник по природе, сейчас?»

Индиго смотрел без свирепости, без злости. Но особой благодарности его взгляд тоже не излучал. Феникс закинула свой скарб на заднее сидение, махнула ручкой Марио и села внутрь. Они покатили вперед. Марио провожал взглядом этот «Ягуар».

Марио пошел домой дабы остаться наедине с самим собой. И много размышлять о сегодняшней встрече. Было тяжело, но не так плохо, как если бы этой прогулки не было. Феникс гуляла с ним — ей было интересно. Хотя кто ее знает.

В таких мыслях Марио провел вечер. Это напрягало. Хотелось, сорваться, напиться, но останавливала завтрашняя тренировка. Марио и мысли не допускал, чтоб явится в «Кентавр» с запахом. Да и мысли о том, чтоб напиться, вызывали тошноту. Он знал, что только больше будет думать о ней, если выпьет.

«Скорей бы завтра. Тренировка позволит не думать о ней».

Золотая баржа плыла вниз по отвесному водопаду. Баржа была глубока. Она представляла собой уродливое судно, грубо сваренное из кусков благородного металла. Ее бока переливались и бликовали в свете катившегося на закат светила. Капитанский мостик целиком состоял из украшений, бриллиантов и алмазов.

На дне баржи копошились Души. Они были закованы в драгоценные кандалы, которые искрились и блистали стразами.

Вопреки законам гравитации, Души не вываливались из баржи, хоть она и плыла вниз по водопаду. Как магнитом, Души были прикованы к глубокому дну ее. Души налезали друг на друга, пытаясь вскарабкаться повыше и глотнуть свежего воздуха. Но приходилось дышать роскошными парами. Души ползли, давили друг друга, подтягивая драгоценный вес в кандалах. Кандалы были золотыми, платиновыми, титановыми, но только не стальными. У некоторых сверкали алмазы, у других бриллианты.

Менее искушенные души с маленькими оковами тянули маленькую тяжесть же за собой. Они карабкались вверх проворно, опираясь на плечи, спины и головы. Их вес на цепочке бил по телам отстающих и оставлял следы на стонущих Душах.

В центре этой кишащей массы душ лежала согбенная Алчная Душа. Она давно уже не пыталась выбраться. Все силы она положила на молитву.

— …Истинно тебе кающихся, прости за все грехи их и снизойди до прощения алчущих… И да остави кандалы драгоценные, забери оковы роскошные и подари взамен свободы безоглядной. Прости всех страждущих, пытающихся справиться со своим пороком. Отпусти все грехи их и благослови… — согбенная, Душа лежала в центре баржи и уже давно не оглядывалась по сторонам.

Она знала, что за ними еще и еще идут золотые баржи, полные душ. Знала и все-таки надеялась и молилась.

И невдомек было душам, взбирающимся друг на друга, что если они объединяться, помогут друг другу, то смогут выбраться из своего же созданного драгоценного ада. Что если они договорятся, поделятся своим всем, что у них было кроме богатства, то они смогут преодолеть края золотой баржи и затем вытянуть тех, кто останется на дне с помощью золотых цепочек, скованных из золотых оков. Но каждая душа боролась сама за себя, и поэтому рано и поздно оказывалась на вершине кишащих душ. А затем падала вниз, вдоль внутреннего борта баржи, сталкиваемая Ползущими.

Души искали командира, капитана, который бы смог организовать их, сделать из них команду, Золотой экипаж. Но вместо капитана на мостике высились груды бриллиантов и украшений. И экипаж оставался тухлым.

Баржа падала в Океан Алчных Душ, у которых, как казалось, были все драгоценности Мира. Раньше Душам казалось, что счастье в драгоценностях. И они желали большего. Всегда желали больше и больше.

У Душ было абсолютное количество драгоценностей. И все.

— …огради новых страждущих от порока добровольных оков. И дай им знание отличать стоящее от стоимости, достойное от доступного… И пусть у новых страждущих будет все, кроме оков драгоценных… Спаси и сохрани…

* * *

На следующий день Марио отправился в институт. Преподаватели принимали долги, Марио сдал пару лабораторных, но зачет не получил. Преподаватель отказался ставить, отправив Марио в неясном направлении. Марио знал, что не получит зачет сегодня, но все же в глубине души надеялся… Но не получилось… Марио лишь вздохнул и отправился в общежитие ждать вечера. Тренировка должна была все поправить.

Не смотря на то, что тело продолжало постанывать от боли, Марио без лишних сомнений все-таки отправился на тренировку.

Летний вечер был теплым и обещающим обильные нагрузки. Приехав в «Кентавр», Марио пожал всем присутствовавшим руки и вышел на крыльцо насладиться последними минутами расслабленности.

Народ понемногу подходит к спортивному комплексу. Марио никто не оставлял без внимания, все подходившие говорили «Осс!» и вежливо здоровались. Марио отвечал тем же. Он посматривал на телефон в томительном ожидании. Судьи Дредда внутри не было и на этот раз.

Марио набрал побольше слюны и смачно сплюнул в урну.

— А вот и Судья… — сказал кто-то из стоявших.

Подобно сцене из межгалактического фильма, перед Марио произошло в буквальном смысле явление Судьи Дредда. Сопровождаемый приглушенным рычанием своего мотоцикла, он вкатил на парковку, степенно выехав из потока машин. Мощная обтекаемая фигура в динамичной позе восседала на черном Kawasaki Ninja.

Мотоцикл являл собой как будто застывшее скоростное движение, устремленное с весомой силой вперед. В его черных боках бензобака, корпуса, агрессивно смотрящих вперед фарах и сидении отражались кузова стоявших по бокам машин. Двухколесный зверь был органичным продолжением своего всадника.

Судья Дредд был облачен в туго обтягивавшую его неновую стильную кожаную куртку, черные плотно прилегавшие джинсы. На ногах у него были черные туфли спортивного покроя. Они внушали свою неразделимость с корпусом мотоцикла, вторя ему своими отражениями окружающего. На голове Судьи Дредда был одет черный шлем, при взгляде на который сразу хотелось отвести взгляд. Передняя часть его была вытянута вперед, а забрало шлема передавало чувство злорадной усмешки. За спину Судьи Дредда была закинута черная спортивная сумка под стать владельца.