Босиком по асфальту - Элеонора Фео

подчеркнула я его слова.

— Что ж, сейчас, думаю, все пройдет куда проще, правда?

— Смотри-ка, как необычно. — Я по привычке распахнула окно, впуская к нам летний вечер, и вернулась к настенным шкафам, открывая один из них, доставая стеклянный чайничек и чай. Поставила кипятиться воду.

Все действия совсем как тогда, во вторник, но даже атмосфера в комнате сейчас была совершенно другой. Я ощущала себя расслабленной и собранной. Тогда же я терялась так, будто мне снова стукнуло шестнадцать.

— Что именно?

— Ты умеешь просто разговаривать. И не источать самодовольство каждую секунду.

Он хохотнул так дерзко, что я только покачала головой и закатила глаза, добавляя в чай кардамон. Ради этого отыскала в шкафу зерна и бросила несколько в чайничек. Яркий, свежий, чуть горьковатый запах распространился по кухне мгновенно.

— Конечно, это я прекрасно умею. Вообще не понимаю, о каком самодовольстве ты говоришь.

— Не сомневаюсь.

— Так, ладно, расскажи про свои стихи. Ты все это время писала?

Вопрос был неожиданным настолько, что я не сразу на него ответила. Впрочем, я бы с большим удовольствием не отвечала вовсе. Откуда такой интерес к моему творчеству? Я думала, Саша утолил все свое любопытство еще сегодня днем, пока Гита писала картину.

Поэзия уже долгое время являлась моим сокровенным секретом, о котором знали очень немногие, и обсуждать свои стихотворения с ними всегда было комфортно, но вот Саша…

Дискомфорта не было, нет.

Просто отсутствие привычки.

— Да, — ответила я, стараясь сохранять голос спокойным и не выдавать замешательства. Может, Саша просто не придумал, о чем еще поговорить со мной. Задаст пару вопросов и отстанет. — Время от времени накатывает вдохновение. У меня огромное количество зарисовок и отдельные строки. Ну, и законченные, конечно, стихотворения.

Я подошла к столу и поставила на круглую деревянную подставку стеклянный чайничек с темнеющим напитком. Из носика поднимался пар и закручивался тонкой струйкой.

— А где хранишь? — полюбопытствовал Саша, заглядывая в мое лицо, пока я разливала чай по кружкам.

— В документе на ноутбуке.

— Дашь почитать?

— Исключено.

— Ты слишком категорична.

— Слишком, — с чувством согласилась я. Поставила чайник обратно на подставку и села напротив Саши, сплетая пальцы и подпирая ими подбородок.

В голубых глазах так четко было видно желание добиться своего, но я прекрасно знала, что в ближайшее время точно не собираюсь показывать ему свои стихотворения.

Один — ноль в мою пользу.

От этого губы сами растягивались в хитрой улыбке, а взгляд Саши начинал сверкать сильнее неподдельным упрямством и азартом.

— Как называется то, что ты мне прочитала?

Зашел издалека? Ну, ладно. Я пожала плечами, глядя на него, сидящего напротив. Саша не откинулся на спинку дивана, и расстояние между нами было не таким большим, каким могло бы быть.

— «В той квартире», наверное. Я никогда не задумывалась. Просто называла по первым строчкам.

— Оригинально.

Прозвучало так, будто он смеялся. Или просто его амплуа настолько въелось в образ, что большинство фраз уже на автомате начинали казаться подколками или намеками на них? Я подняла на Сашу красноречивый взгляд и изогнула бровь. Он понял, в чем дело, почти сразу. Вскинул руки в примирительном жесте и округлил глаза.

— Эй, я серьезно. Не издеваюсь.

— Да ладно?

— Представь себе.

— Ты все равно слишком самодовольный, — заявила я и сделала глоток чая. Он был идеально-горячим, таким, каким надо. И тут же согрел изнутри, приятным теплом стекая вниз.

— Хочешь меня придушить? — лукаво улыбаясь, поинтересовался он.

— Хочу задушить, — невозмутимо парировала я, интонацией выделяя приставку.

«Придушить» — это немного. А «задушить» — это совсем. Так зачем отказывать себе в удовольствии?

Саша рассмеялся, глядя на меня прищуренными глазами. На его лицо падал вечерний теплый свет, и кожа казалась почти бархатной, идеально чистой. Все как в тот вечер два дня назад. Из открытого окна до нас доносились звуки города, ассоциирующиеся с концом очередного дня, потому что в полдень город звучал совсем иначе: более суетливо, громко, возбужденно. По кухне медленно расползалась свежесть, смешиваясь с липкой духотой и ярким запахом кардамона.

— Хорошо, — согласился Саша, но лишь для того, чтобы задать следующий вопрос. — Так стихотворение стало напоминанием о тех отношениях?

— Нет, — я категорично покачала головой. — Говорила же, у него нет адресата.

— Адресата, может, и нет, но когда ты его читаешь, не вспоминаешь о том придурке, из-за которого расстраивалась?

В голове вспыхнуло лицо бывшего молодого человека. Мы расстались больше года назад. Некрасиво, со скандалом и руганью, громко хлопающими дверями, злыми насмешками. Он буквально заставил меня поверить в то, что, кроме него, я никому больше не буду нужна, и нашел другую девочку, чтобы доказать, что он, в отличие от меня, ненужным никогда не будет. И как я только купилась на это?

Но в тот момент оставаться сильной не получалось, просто потому, что наш разрыв действительно подкосил меня. Я не верила каждому новому дню, не верила себе самой. Как можно было не усомниться в собственной значимости?

А спустя несколько месяцев — та кофейня и латте «Ирис». Грустная песня в колонках, нахлынувшее вдохновение, наверное впервые за полгода, и законченное стихотворение меньше чем за час. В тот же момент мне вдруг стало легко и пришло понимание, которое было так необходимо все эти месяцы:

«Господи, неужели он действительно заставил меня сомневаться?»

Это стало уроком и напоминанием на будущее о том, что строить мнение о себе я должна, не опираясь на слова других. Тем более тех, кто мной нисколько не дорожит.

— Нет. — Я улыбнулась. — Вспоминаю только о том, как отпустила сомнения в себе и в своей значимости.

— А ты сомневалась в своей значимости?

— Мы расстались не слишком хорошо. А через две недели он уже нашел новую девушку. И мне стало так обидно тогда. Знаешь, из разряда: «Неужели я действительно не так хороша?» Мерзкие мысли, которые он внушил мне. Когда я написала то стихотворение, они отпустили меня. И я больше никогда не сомневалась в себе.

— И правильно. Никогда не сомневайся. Очевидно, что ты была слишком хороша для него.

Я подняла на Сашу удивленный взгляд. Он смотрел серьезно, без привычных смешливых искорок в глазах. Уверенный в каждом своем слове.

— Спасибо, — произнесла я и улыбнулась. Саша кивнул в ответ и тоже улыбнулся. — Ладно, твоя очередь рассказывать о горестях отношений, — бросила я небрежно и сделала еще глоток чая.