Стальной кулак Сталина. История советского танка 1943-1955 - Михаил Свирин

Однако надежды убедить СССР в осуществимости своего плана он не оставил и в течение 1949 г. трижды встречался с китайским лидером Мао Цзэдуном. Тому идея понравилась, но, занятый собственными проблемами – борьбой с Чай Кайши, Мао предложил немного потерпеть.

В директивах советскому послу в Пхеньяне, направленных в сентябре 1949 г., Москва категорически выступает против каких бы то ни было военных действий Севера против Юга. По мнению советского руководства, это неминуемо повлекло бы за собой вступление в войну Соединенных Штатов под флагом ООН, перманентную оккупацию ими Юга и увековечение раздела полуострова. Как показали дальнейшие события, прогноз Москвы оказался абсолютно точным. Кроме того, осенью 1949 г. СССР ликвидировал свою военно-морскую базу и венные комендатуры в Северной Корее.

Но спустя всего 4 месяца в виду "изменившейся международной обстановки" И. Сталин вдруг дал "добро" на разработанный Ким Ир Сеном план, в случае его согласования с Китаем. Почему произошло такое изменение позиций, сказать трудно. Возможно, это было связано с наличием теперь у СССР ядерной бомбы (успешные испытания которой состоялись в СССР в августе 1949 г.), а также поражение Чан Кайши в борьбе с Мао Цзэдуном. Но вводить свои войска в Северную Корею советский лидер категориически отказался, ограничившись вопросами снабжения Корейско-Китайской армии и продолжая держать на западном направлении львиную долю советской армии.

Возможно, это было связано с тем, что 4 апреля 1949 г. 12 стран, включая США, Великобританию и Францию, подписали пакт о создании блока НАТО. Каждое государство, вошедшее в блок, брало на себя обязательство обеспечить безопасность всех членов блока политическими и военными мерами. Несмотря на кажущуюся оборонительную доктрину, антисоветская направленность блока была видна невооруженным взглядом и это заботило советское руководство.

Всего к концу июня 1950 г. армия "северян" имела до 250 танков Т-34-85. Танковые бригады были хорошо подготовлены советскими специалистами и офицерами – корейцами, имевшими опыт войны из числа военнослужащих Красной Армии. "Южные" не могли похвастаться ни подобным оружием, ни кадрами, и потому 25 июня 1950 г. стало для Сеула и американских советников примерно тем же, чем было 22 июня 1941 г. для Советского Союза.

Южнокорейская армия испытывала нехватку не только танков, но и другого оружия. Разгром приграничных формирований и взятие Сеула на третий день боев оказались шоком для американцев. Но их реакция была быстрой. Из Японии, где дислоцировались соединения 8-й армии США, морским путем были переброшены танковые части, оснащенные легкими М-24 "чаффи", средними М4А3 "шерман", а также 3 штуки М-26 "першинг". Тем временем ВВС США пытались ударами с воздуха замедлить продвижение войск "Северян".

Легкий танк М24 "Чаффи" 25-й пехотной дивизии. Июль 1950 г.

Танк М4А3 1-го танкового батальона морской пехоты США в засаде. Сентябрь 1950 г.

Минусом для американцев и их союзников было то, что танки прибывали сравнительно небольшими группами – ротами, которые тут же без подготовки и оснащения вводили в бой. Это привело к большим потерям американских легких и средних танков.

На первом этапе боев экс-советские Т-34-85 с китайскими экипажами вызывали панику не только в рядах южнокорейцев, но и среди американцев. Это случалось от отсутствия боевого опыта и малой эффективности имевшейся артиллерии. Средства ПТО поначалу состояли из 37- и 57-мм пушек и легких базук калибра 2,36 дюйма. Но и расчеты, вооруженные мощными 3,5-дюймовыми базуками, предпочитали ретироваться под ударами танков. Дело дошло до того, что во время боев за город Тэчжон командир 24-й дивизии, ветеран Второй мировой войны генерал Уильям Дин, был вынужден встать в окопе рядом с солдатами и практически показать, как действовать базукой против танка.

Перелом начал происходить в августе, когда в Корее высадились хорошо подготовленные боевые части, укомплектованные по полному штату – с танками "першинг", как, например, экспедиционная бригада морской пехоты численностью более 6 тысяч человек, имевшая на вооружении более сотни этих современных танков. Она вместе с силами 2-й американской пехотной дивизии смогла остановить северокорейцев на южном фланге фронта.

Танки М-26 охраняют периметр высадки американских войск. 1950 г.

Действуя под эгидой ООН (а попросту говоря, взяв руководство ООН в свои руки), американцы организовали мощный контрудар, высадили десанты в тылу северян и, имея подавляющее превосходство в живой силе и технике, развернули наступление на Пхеньян. Северокорейская армия была прижата к границе, а американское командование поспешило объявить о победоносном завершении войны. Но СССР и Китай не оставили своих союзников. На исходе октября 1950 г. китайская "добровольческая" группировка перешла границу и нанесла сокрушительный удар по "войскам ООН".

Т-34-85 первой северокорейской танковой бригады, подбитый на р. Нактонг. 1950 г.

Положение на фронте поменялось буквально за несколько часов, когда на противника обрушилось до 500 тысяч хорошо экипированных и подготовленных китайских "добровольцев". Примерно через год после начала конфликта линия фронта стабилизировалась в районе 38-й параллели, то есть там, откуда война и началась. Впоследствии, вплоть до окончания войны 27 июля 1953 г., противники вели боевые действия в основном вдоль демаркационной линии и больше не решались на масштабные наступательные действия.

Танки М46 "Генерал Паттон" 24-й танковой дивизии около Янпунг. Март 1951 г.

Корейская война была первой, в которой бывшие союзники, СССР и США, столкнулись лоб в лоб и заявили о своих претензиях на ведущую роль в третьем мире. Совместная победа над Гитлером, остатки послевоенной эйфории по поводу будущего советско-американских отношений были забыты отныне с ошеломляющей быстротой. Корейская война также стала точкой отсчета вооруженного противостояния между двумя непримиримыми лагерями – НАТО и соцлагерем (позднее оформившимся в ОВД).

7.2. Сюрпризы заокеанских танкостроителей

Танки, нашедшие применение в начале Корейской войны обеими сторонами, неплохо показали себя в ходе военных действий на данном ТВД, но считались к началу 1950-х уже безнадежно устаревшими. Тем не менее анализ прошедших здесь боев, а также сообщения разведки стали для советских проектировщиков танков "поворотным пунктом от изучения опыта Второй мировой войны к внимательному изучению опыта новейшего иностранного танкостроения".

Так, в 1950 г. вновь был подвергнут испытаниям американский "тяжелый" танк М26 "генерал Першинг" (в СССР был один из первых образцов – танк Т26), а также особому вниманию подверглась броневая защита средних танков М3С ("генерал Ли"), М4А2, М4А4 ("генерал Шерман"), а в последующие годы также броня танка М46 ("генерал Паттон").

Американский танк М-26 "Генерал Першинг" на испытаниях. 1945 г.

Танк М-26 сзади сверху. 1945 г.

М26 был особо интересен по той причине, что именно этот танк после войны стал основным танком американских танковых войск и именно он послужил основой для новейшего танка М46, который появился благодаря совершенствованию силовой установки М26 и улучшению его лобовой брони. Но события развивались быстро и война в Корее заставила американцев поспешить с модернизацией М46, родив гибрид, сочетавший башню экспериментального Т42 с проверенным шасси и МТО М46.

Американский танк М-46 "Генерал Паттон". 1950 г.

И вскоре этот гибрид был принят на вооружение под индексом М47. А немного позже использование технических решений экспериментального тяжелого танка Т43 и опыт эксплуатации М26 и М46 подвели к созданию самого известного послевоенного американского танка М48 ("генерал Паттон-III").

Американский танк М-47 "Генерал Паттон-II".1951 г.

Американский средний танк М-48 "Генерал Паттон-III". 1953 г.

Анализ броневой защиты М26 и М46 позволили специалистам "Кубинки" сделать вывод, что конструктивно броневая защита американских танков периода Корейской войны недалеко ушла от таковой у предшестеников. На указанных машинах еще не в полной мере нашли применение большие углы наклона ответственных броневых деталей. Да и их толщина еще не была достаточной. Лишь на М47 и М48 (разработка которого началась в 1950 г.) лобовая деталь толщиной 110 мм расположилась под углом 60-67°, что давало большое значение приведенной толщины. Таким образом, защита лба корпуса М48 стала сходной с советским Т-54.