Лабиринт миров - Евгений Гуляковский

Змея на стойке превратилась во что-то, отдаленно напоминавшее земного дикобраза с закрученными спиралями иглами. Дикобраз неожиданно для меня разразился целой серией свистящих звуков, которые капитан выслушал с напряженным вниманием.

— Я не всегда понимаю Мейнуса, когда речь идет о чем-то достаточно сложном, но сейчас он сказал, что здесь есть второй выход, ведущий во внутренний двор. Если это так, нам удастся избежать самого опасного места у дверей вокзала, где нас уже ждут. Стоит поискать этот выход.

Капитан, не опасаясь острых игл, подхватил дикобраза, мгновенно превратившегося в сумку на длинном ремне. Перебросив ее через плечо, Северцев достал бластер и, перемахнув через стойку бара, нажал на полке с бутылками незаметную завитушку. Полка повернулась, и перед нами открылся замаскированный дверной проем. Повернувшись ко мне, капитан спросил:

— Как ваше имя? Ваше настоящее имя?

— Зачем оно вам?

— Затем, что до корабля мы можем и не добраться. Но если хотя бы одному это удастся… Одним словом, нам не мешает познакомиться, прежде чем мы выйдем отсюда. Меня зовут Олег Дмитриевич Северцев, а это сержант Влаш.

— Ну что же, в случае чего, можете сообщить федеральным властям, что инспектор Егоров храбро погиб, выполняя свой долг.

— Не нужно было вам этого говорить, — мрачно произнес капитан, открывая вторую потайную дверь, ведущую в темный коридор. — Подобные предсказания имеют неприятное обыкновение сбываться.

Коридор закончился еще одной металлической дверью. Судя по толщине стены, она выходила наружу. Северцев проверил свое оружие. Затем, повернувшись к стоявшему за ним Влашу, отдал последние распоряжения:

— Если удастся уничтожить установку, немедленно возвращайся на корабль и жди нас там. Это приказ, не вздумай прорываться к нам навстречу. Если мы выполним свою часть работы, ваша помощь не потребуется, мы и так прорвемся.

— А если нет? — спросил Влаш, видимо, не слишком обрадованный полученным приказом.

— Тогда тем более держите оборону внутри корабля. Если вы высунетесь наружу, при такой интенсивности огня они вас всех перестреляют.

— А что делать, если вы не вернетесь? — снова спросил Влаш.

— Вот тогда можете поступать по собственному усмотрению. Но не раньше чем через сутки. Ты все понял?

К моему удивлению, дез даже не соизволил ответить. Бластер в руках этого великана выглядел детской игрушкой, хотя я заметил, что мощность этого оружия не стандартная. Его батарейный магазин был в два раза больше обычного.

Так и не ответив Северцеву, дез бесшумно исчез в дверном проеме. На несколько секунд мы остались одни, и, воспользовавшись этим, я спросил капитана о том, что в этот момент казалось мне наиболее важным:

— У вас есть связь с Землей? На «Орешке» установлена станция космической связи?

— Она слишком громоздка для такого корабля, а новейшее оборудование доходит до Галеда с большим опозданием.

— Какого черта вы здесь тогда делаете? — Я не сумел скрыть своего разочарования и тут же пожалел об этом, потому что Северцев преподал мне урок хороших манер.

— Видимо, для того, чтобы помочь вам продержаться до прибытия кораблей с Земли. Судя по облаве, которую тут на вас устроили, мы прибыли как раз вовремя.

Снаружи донесся рев реактивных ранцевых двигателей, установленных на скафандре Влаша, и Северцев, не сказав больше ни слова, распахнул наружную дверь и ринулся вперед.

Мы бежали между низкими строениями хозяйственных космодромных служб. Наше появление не заметили или просто не обращали на нас внимания. В этот момент наших противников интересовал только низко летевший дез, представлявший для них наибольшую опасность. По нему велся такой интенсивный огонь, что низкие тучи, висевшие над космодромом, окрасились в кроваво-красный свет. Казалось, в полыхавшем над нашими головами море огня не может остаться ничего живого. Однако сержант Влаш, закладывая немыслимые виражи и ведя непрерывный ответный огонь по противнику, упрямо двигался к цели.

Неожиданно обстановка на космодроме резко изменялась. Теперь впереди, там, где на открытом стартовом поле располагались стационарные бластерные батареи противника, представлявшие для Влаша наибольшую опасность, засверкали разрывы, превратившиеся через несколько секунд в сплошное огненное кольцо.

Влаш, летевший над северным краем космодрома, не мог достать до этих батарей из своего оружия. Он находился слишком далеко, и только сейчас я понял, что огонь ведет пятерка дезов, вышедших из корабля на помощь своему товарищу.

— Я слишком их распустил! — проворчал Северцев. — Они стали чересчур самостоятельны, теперь они уже и атакуют без приказа!

— Может, это и к лучшему. Они отвлекают от нас внимание. Возможно, теперь нам удастся добраться до второй энергетической установки.

— Часовые давно должны были нас заметить. Что-то здесь не так. Не понимаю, почему они до сих пор не открывают огонь в нашу сторону.

— Возможно, кто-то из нас нужен им живым.

— Ну, это уж точно ко мне не относится!

Вскинув бластер, Северцев прицелился в стоявшую на крыше спаренную бластерную установку. Через секунду на том месте, где она стояла, вспыхнул малиновый шар, и ударная волна хлестнула по нашим лицам.

Этот сарай оказался последним препятствием, теперь нам предстояло пересечь кусок открытого со всех сторон стартового поля. Всего метров двести отделяло нас от овального бетонного бункера, внутри которого располагалась основная энергетическая установка, но эти двести метров стоили всего остального.

Мы были как на ладони — две крошечные букашки, бежавшие по огромному полю космодрома, изуродованному оспинами стартовых двигателей. Мне казалось, что это само поле несется у нас под ногами, угрожая каждую секунду швырнуть нас на свою неровную поверхность. Справа и слева громыхнули первые разрывы, обдав нас волной жара.

Противник занервничал и, наконец, открыл огонь в нашу сторону, хотя и не слишком прицельный. Скорее всего они просто пытались замедлить наше продвижение. Но плохо им это удавалось. Бетонный капонир энергостанции уже надвинулся на нас всей своей шестиметровой громадой. Я понимал, что внутри должна быть охрана, но прежде чем я успел разработать план атаки, Северцев на бегу, ни на секунду не сбавляя темпа, выхватил из поясной сумки нитритовую гранату и швырнул ее в узкое окно капонира.

Я не успел удивиться точности его броска с такого расстояния, потому что капитан сбил меня с ног и всей своей массой обрушился сверху. Почти сразу же грохнул взрыв, но не было ни осколков, ни взрывной волны. Весь удар приняли на себя бетонные стены капонира. Внутри после такого взрыва все должно было превратиться в сплошное месиво.

— Вам следовало служить в пехоте, — проворчал я, поднимаясь с земли и стараясь не показать, как глубоко тронул меня его поступок. В самый опасный момент он прикрыл меня своим телом. А в том, что наши жизни висели на волоске, не оставалось ни малейших сомнений — стоило лишь взглянуть на стены капонира, расколотые изнутри страшным ударом. Пластобетон все-таки выдержал, не выпустил наружу ураганную силу взрыва. Вообще-то нитритовые гранаты запрещено использовать в рукопашном бою, ими пользуются лишь дезы, когда находятся в воздухе, высоко над целью.

После взрыва звуки боя на космодроме резко изменились. Стихли басовитые голоса дальнобойных стационарных бластеров, и среди низко летевших туч перестали сверкать лучи лазеров. Это означало, что второй энергетической установки у противника уже не было — Влаш выполнил свою часть работы.

— Теперь моим мальчикам станет полегче, — сказал Северцев, так же как и я, изучавший картину боя над космодромом.

Секстета дезов, рассредоточившись, летела над космодромом на бреющем полете, заливая все внизу не прекращавшимся ни на секунду огненным валом. Ответные выстрелы ручных бластеров наших противников не могли пробить защиту их скафандров. У дезов исчезла необходимость в сложнейшем маневрировании, с помощью которого до сих пор они избегали огня тяжелых наземных установок. Теперь они полностью могли сосредоточиться на подавлении оставшихся огневых точек, не обращая внимания на комариные укусы ручных бластеров. Однако нам это мало помогало, потому что от того места, где мы теперь находились, до корабля и атакующих дезов было не меньше двух километров.

Противник, сообразивший наконец, что его главная цель может стать недосягаемой, всерьез взялся за нас.

У нас не было защитных скафандров дезов. Стало ясно, что шутки кончились и противник решил покончить с нами. Огонь из ручных бластеров велся в сторону бывшей энергостанции по всему периметру, и нас пока что спасало лишь расстояние. Для прицельного огня оно было слишком велико, но дистанция стремительно сокращалась. Фигурки бегущих к нам со всех сторон охранников были хорошо заметны на открытом поле космодрома. Постепенно и неумолимо вокруг нас сжималось кольцо огня.