Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус - Дэн Абнетт

— Бон прав, — сказала Голла, — туда что-то совсем не тянет.

— Не стоит идти в ту сторону, — сказала Рейсс. Ее голос акцентом провалов был тонким и гнусавым. — Если кто-нибудь обнаружит нас на дороге, нам конец.

— Назад-то нам нельзя! — фыркнул Антик.

— Нельзя, — согласился Биндерман. — Сейчас бы самое время для этой, как ее… карты.

Он грустно обвел пальцами в воздухе квадрат.

Единственные карты, выданные Мобилизованной двадцать шестой, находились в ведении мастер-сержанта Чайна, Сароша и трех других командиров взводов, но ни один из них не ушел с шоссе Фиделис живым. Третьему резерву СПО, даже мобилизованному, никогда особо не доверяли на предмет оперативно-тактических средств, данных и автономности.

— Послушайте, мне неудобно поднимать этот вопрос, — заговорила Калли, — но, прежде чем мы начнем беспокоиться о том, куда нам идти, не стоит ли подумать, что мы собираемся делать?

— Оставаться в живых, — ответил Ларс Вульк.

— Точняк, — пробормотал Антик.

— Конечно, — согласилась Калли, — выживание ― наша первостепенная задача, но после? Найти убежище, закопаться и ждать конца войны? Попытаться вернуться обратно в улей? Или…

— Или, Калли-детка?.. — спросила Голла.

— Не знаю, Голла. Попытаться найти своих и присоединиться к ним. Попытаться остаться в строю.

— В смысле, продолжать сражаться, Калли? ― уточнил Биндерман.

— А я и не знал, что мы уже начали, — вставил Антик.

— Я не знаю, что нам делать, — продолжала Калли, — но в этом районе наверняка хватает подходящих целей. Нас послали сюда воевать. Вероятно, этим и следует заняться.

— Вот уж хрен, — заявил Антик.

Остальные промолчали.

— Я думаю, нам надо идти домой, — сказала Дженни Вирмак. — Я… я думаю, нам надо идти домой.

— Я с ней согласен, — присоединился Ласко.

— Я думаю, надо найти своих, — сказал Иконис. — Кто-то должен быть тут рядом. Если мы отправимся к улью, это будет долгий и проклятый путь.

— Бон дело говорит, — поддержала Голла.

— Мы можем избрать главных, — предложила Рейсс. — Они примут решение за нас.

— У тебя есть кто-то на уме? — спросил Вульк.

Рейсс пожала плечами:

— Голла? Все ее любят. Биндерман? Замстак? Головы у них прикручены как надо.

Раздался несогласный ропот.

— Я не хочу быть главным, — отказался Биндерман. — Правда, не хочу.

— Голосую за Замстак, — сказал Иконис.

— Никто ни за кого не голосует! — вмешалась Калли. — Мы просто не высовываемся, держимся вместе и ищем своих. Вот и все.

Все взгляды обратились к ней.

— Что? — спросила Калли.

— Похоже, нам больше не нужно голосовать, Калли-детка, — улыбнулась Голла.

— Точно, Замстак, — сказал Антик. — Чего делать-то?

>

Войдя полным ходом в рабочий поселок Иеромиха с востока, ища след в тумане и чувствуя, как барабанит по обшивке дождь, Макс Орфулс приказал машине «стоп».

— Есть машине стоп! — эхом откликнулся его модерати Страхов.

Махина замедлилась и с содроганием встала. Снизу под ними раздалось шипение гидравлики, зверь осел на корточки, слегка качнув корпусом. Силовая установка в стальном коробе у них за спиной ворчала на холостом ходу, словно нетерпеливый огр. Какая-то деталь опорной рамы шасси скрипнула, принимая вес. Единственными звуками остались слабый стук дождя по бронеплите и окнам кокпита и периодический звон или писк с пультов управления.

Страхов повернулся на своем кресле в подбородке титана и посмотрел на Орфулса:

— Что-то не так, принцепс?

Задавать этот вопрос было для Страхова обязательным, даже когда он прекрасно знал, что все в порядке. Просто один из принятых боевых ритуалов Орфулса. Большинство принцепсов начинали вести бортжурнал исполнения с того момента, как подключались и связывались с БМУ при запуске двигателя. Орфулс предпочитал дождаться, когда махина будет готова вступить в места охоты.

— Все отлично, Страх, — ответил Орфулс. — Дай мне секунду, если ты не против.

— Есть, сэр, — ответил Страхов и вернулся к своим обязанностям.

Они с Орфулсом служили вместе уже давно, их отношения были достаточно теплыми, чтобы называть их дружбой, но, когда Орфулс подключался, Страхов знал, что с этого момента относиться к принцепсу следует с почтительным вниманием. Когда Орфулс подключался, он переставал быть только Орфулсом.

Макс Орфулс посмотрел на свои руки на подлокотниках главного кресла. Кожаные рукава куртки лежали на потрескавшейся кожаной обивке. Бледные пальцы слегка подергивались в такт пульсу силовой установки.

Он закрыл глаза.

Левая рука стала мегаболтером «Вулкан». Правая — плазменным бластганом. Рукава и кожаная куртка — плотной керамитовой броней двадцати сантиметров толщиной, по которой барабанил дождь. Ноги — обратно-вывернутыми, с огромными металлическими пальцами, широко расставленными в орестской трясине. Сердце — топкой, что недовольно пульсировала, словно плененное солнце. В голове еще один разум, агрессивный и чуждый, ощетинился и зарычал, будто охотничья собака, будто разъяренный, почти дикий цепной пес, который вот-вот порвет цепь и…

Уймись!

Орфулс открыл глаза. Он снова сидел в небольшом, скошенном вперед кокпите, рулевой и модерати перед ним ждали приказаний в своих креслах в подбородке титана. Пахло нагретым пластеком, циркулирующей смазкой и конденсатом, притираниями и святым елеем, которыми техножрецы умиротворяли машинных духов при старте двигателя.

Дикая тварь в затылке снова зарычала, словно хищник, притаившийся в самом дальнем углу темной пещеры.

Успокойся! Подожди еще немного!

На боевой махине не было тонкого гаптического оборудования, не было ноосферной связи. Подобные тонкости легко выходили из строя в суматохе боя или столь же легко взламывались врагом. В боевой махине все подключалось и переключалось напрямую. Орфулс потянул латунную рукоять на пульте левого подлокотника.

<Активировано…>

— Максимиллиан Филиас Орфулс, Легио Инвикта. Подключен к блоку мыслеуправления «Пса войны» «Предок Морбиуса». Мои полномочия признаны?

<признаны…>

Орфулс чувствовал раздражение и неудобство. Он никак не мог ощутить ноги махины. Слишком отвыкшая от штекеров и БМУ голова болела после проникающего шока соединения. Принцепсы могучих «Владык войны» пребывали в амниотике постоянно, умиротворенные и изнеженные непрерывным удаленным контактом со своими БМУ. Для командиров «Псов войны», подключающихся штекерами, подобная роскошь была недоступна. Вдали от передовой, во время перелетов их участью было отключение, и они сражались с шоком воздержания, судорогами и ночными кошмарами, в то же время страстно желая снова испытать радость подключения.

Но когда наступал момент подключения, радость не приходила. Угрюмые и сварливые после пробуждения, древние блоки мыслеуправления махин-ветеранов реагировали на приказы вызывающе. Всегда требовалось какое-то время, чтобы снова добиться доверия и установить взаимодействие. Все равно что каждый раз усмирять свирепую собаку или, садясь в седло, объезжать одного и того же непокорного скакуна.

«Предок Морбиуса» был созданием упрямым. Орфулс провел его БМУ через семнадцать кампаний, во время которых они уничтожили шестьсот восемь подтвержденных целей, классифицированных как «тяжелая бронетехника (различная)» и выше. Но даже при всем при этом махина все еще боролась с ним. Все еще испытывала, несмотря на счет, которого они добились вместе, на лучшее в Инвикте соотношение в тоннах уничтоженной техники к массе самой махины. «Предок Морбиуса», как и все «Псы войны», был трудной принцептурой. Орфулс убеждал себя, что именно это делало «Предка Морбиуса» столь убийственно эффективным.

Он прочистил горло, и силовая установка автоматически рявкнула в унисон.

— Модерати?

— Принцепс?

— Манифольд у меня?

— Манифольд ваш, принцепс, — подтвердил Страхов.

Еще один ритуал — ради записи в бортжурнал. Орфулс владел манифольдом с момента запуска двигателя на Марсовом поле. Обмен словами обозначал лишь формальное признание факта.

Манифольд был штекерным эквивалентом ноосферы — иммерсивное и интерактивное сенсорное пространство, с помощью которого принцепс воспринимал свою махину и окружающую среду. Орфулс уселся поудобнее и дал манифольду захлестнуть себя как следует впервые после подключения, пока не почувствовал, как тот затекает за глаза и просачивается в мозг. Недовольная агрессия «Предка Морбиуса» тут же схлынула, словно «Пес войны» понял, что кровавая игра наконец-то началась.

Орфулс дышал спокойно. Он видел и ощущал все кристально четко, до мельчайших деталей, практически галлюцинируя наяву: вес груды боеприпасов в автоматах заряжания, стук дождевых капель по корпусу, пульс модерати — спокойный и ровный — и рулевого — нетерпеливый и напряженный. Он чувствовал покорное, безмозглое бормотание двух орудийных сервиторов, подключенных проводами к его плечам, и непрерывное медитативное бдение техножреца, магоса Земплина, в бронированной кабинке технопровидца в задней части кокпита. Он чувствовал глухую пульсацию силовой установки у себя в животе, тупую боль в ноге ― один поршень требовал регулировки — и неприятный жар резервуаров плазменного оружия.