Архив комиссара Каина - Сэнди Митчелл

— Приберегите для меня пару зеленокожих, — сказал он, со слегка натянутой беспечностью.

— Тогда я лучше пойду и понаблюдаю за переходом, — сказал я. Протокол требовал присутствие какого-нибудь старшего офицера на мостике, когда мы перемещаемся в или из варпа. Хотя, как и большинство традиций, связанных с прохождением гражданских кораблей, истоки этой практики были давно забыты в тумане времени[722], к тому же они оба будут по уши заняты подготовкой к развертыванию.

— Лучше вы, чем я, — согласился Броклау. В последний раз, когда мы приближались к ледяному миру на гражданском судне, мы все столпились вокруг гололита на мостике, в нетерпении увидеть, куда мы летим, но Симия Орихалка оказалась заражена вовсе не тем, чем мы ожидали. Так что я полагаю, мы все желали, чтобы наше прибытие на Нускуам Фундументибус с самого начала как можно сильнее отличалось. (Как выяснилось, это определенно произошло, но вряд ли тем способом, который кто-либо из нас предусматривал).

Другим главным отличием в тот раз было то, что капитан "Чистого Сердца" был столь сильно аугметически улучшен, что почти не отличался от оборудования; так что единственным способом, чтобы Кастин, Броклау и я могли переговорить с ним — оставалось явиться лично на мостик, так что я провел там намного больше времени, чем обычно это происходило, и достаточно хорошо узнал и его, и экипаж. Мирес наоборот, вместе с остальными матросами держал дистанцию, так что я даже еще ни разу туда не заходил. Броклау наблюдал за нашим вылетом с Коронуса, и это было решительно неприятно; но в Комиссариате ты быстро очень привыкаешь к одной вещи — угрюмой враждебности, излучаемой большинством людей рядом с тобой, так что некоторый снобизм меня ни сколько не потревожит.

В этот момент наше обсуждение было прервано приятным ароматом свежего танна, и намного менее приятным запахом долго не снимаемых носок, когда Юрген ссутулился с подносом закусок.

— Чего-нибудь еще, сэр? — спросил он, когда закончил с чайником, и я кивнул, внезапно пораженный возникшей идеей.

— Да, — ответил я, — я собираюсь нанести дипломатический визит капитану корабля и думаю, что было бы уместным, чтобы меня сопровождал помощник.

Юрген рассудительно кивнул, не обращая внимания на едва подавленные усмешки на лицах Кастин и Броклау. Хотя в то время, у меня на уме не было ничего, кроме как отплатить Миресу за его неучтивость, но впоследствии я был более чем благодарен за этот зловредный импульс — взять с собой помощника.

— Тогда мне лучше привести себя в порядок, — со значительным преуменьшением сказал он.

Что ж, он действительно постарался, хотя на борту корабля я был единственным, кто так хорошо знал Юргена, чтобы отметить этот факт. К тому времени, когда он присоединился ко мне в коридоре, ведущем на мостик, его волосы были многообещающе приглажены гребенкой, которая оставила там в качестве бонуса дополнение из зубцов. Его униформа висела на нем менее криво, чем обычно, рукава и брюки его френча были вроде бы выровнены с конечностями, торчащими из них. На нем все еще висела его обычная разноцветная коллекция подсумков и снаряжения, которое он повсюду таскал с собой. Все это было перекинуто через грудь на путанице из ремешков, презиравших нормальную геометрию, но на сей раз спрятано под традиционной шинелью валхалльца, которую большинство выходцев с других миров ассоциировали с полками этого мира, хотя на самом деле они одевали ее лишь изредка[723].

— Ты уверен, что тебе понадобится и то и другое? — спросил я, кивнув на оружие. Как и всегда, через плечо был перекинут лазган, так, дабы он мог схватить его и нажать на спусковой крючок за долю секунды. Вдобавок за спиной висела мелта (он обзавелся ей на Гравалаксе), чтобы минимизировать время и протиснуть неуклюжее орудие через низко висящие крепления потолка и узкие двери, которые достаточно часто встречались на судах такого типа. Юрген пожал плечами.

— Наши вещи упакованы и готовы к отправке, — здраво указал он, — так что мне просто некуда ее деть.

Конечно же, он имел в виду мелту. Как и любой мужчина или женщина-гвардеец, он скорее бы оттяпал себе правую руку, чем расстался с лазганом.

— Справедливо, — согласился я. В конце концов, я сам нес пару орудий смертоубийства, хотя и более осторожно; цепной меч и лазпистолет были почти частью униформы, как фуражка или кушак, и без них я ощущал себя словно голым.

Возможно из-за количества оружия, которое мы несли, члены экипажа, мимо которых мы проходили, кажется, не желали вступать в беседы, даже когда мы отошли на значительное расстояние от зоны корабля, где нас расквартировали. Я был на борту множества кораблей, чтобы примерно представлять, где находится мостик, так что нам не нужно было спрашивать дорогу; что, возможно, было хорошо, так как большинство людей, с которыми мы сталкивались, вроде были с головой поглощены сохранением функционирования ветхих систем "Огней Веры", чтобы их отвлекать. Если некоторые из них необоснованно опасались, я опускал оружие, которое мы с помощником столь открыто несли: только потом я задумался, а может действительно была на то причина.

Охрана корабля, очевидно, была такой же вялой, как и техобслуживание, и я только начал считать, что мы проделали путь до мостика и нас никто не окликнул, как наш путь наконец-то был прегражден.

— Только для экипажа, — рявкнула на нас официозная дама, выскочив из ближайшего прохода, вероятно отреагировав на стук наших подошв по кривым плитам палубного настила. На рукаве её куртки висела немного потертая нашивка, так что, возможно, она была офицером или чем-то вроде того во внутренней иерархии судна. Или, возможно, она просто там уже была пришита, когда она получила униформу. В любом случае, она надменно смотрела на нас, словно думала, что наша мгновенная задержка была целиком обеспечена властью, которую ей предоставляла нашивка.

— Наблюдение за переходом, — ответил я с тоном, в котором осталось столько вежливости, сколько бы я оставил, метнув гранату, — капитан Мирес должен ждать нас.

— Он ничего не говорил мне, — ответила женщина нахмурившись. Мой помощник нежно, как он наивно надеялся, улыбнулся, и наша потенциальная помеха побледнела.

— Туда, — сказала она, указывая, — большая дверь с надписью "Нафрак отсюда! Да, тебя это тоже касается!".

— Спасибо, мисс, — сказал Юрген, решив продемонстрировать свои лучшие манеры.

— Не за что, — рефлекторно ответила женщина, явно пораженная открытием, что он мог говорить, и теперь смущенная ещё сильнее, если это вообще было возможно.

— Просто надо идти и… — она сделала неопределенный жест рукой, — ну вы знаете, настроить эту, гм, штуковину.

Она спешно отступила к своему логову, оставив нас с Юргеном беспрепятственно продолжать движение.

— Хорошая работа, Юрген, — сказал я, — очень дипломатично.

— Должно быть, это она, — сказал мой помощник, когда мы остановились перед дверью из голого металла, на которой красной краской кто-то спешивший, судя по мазкам кисти, написал упоминавшееся ранее радушное приветствие. Там же была намалевана слишком наглядная, захватывающая картинка, предназначенная чтобы предупредить неграмотных, которая выглядела одновременно болезненной и анатомически невероятной.

Я кивнул и открыл двери, объявив о нашем появлении визгом не смазанных петель.

— Вы что, читать не умеете? — поприветствовал нас Мирес, поднимаясь со своего трона управления и воинственно встопорщив бороду. На мгновение я подумал, что он тут один, потому что вокруг явно отсутствовали суетящиеся члены команды, которых я ожидал увидеть, но мгновение спустя я смог различить несколько сутулых фигур, углубившихся в инструменты на кафедрах контроля, установленных в ряд за ним. Большая часть из них оставались темными и пустыми, а пара подключенных сервиторов выглядели такими же ветхими, как и все, что я видел с момента посадки. Сам зал был с такими же высокими сводами и также отзывающийся эхом, как и мостики большинства судов, которые я посетил за эти годы, но освещён был гораздо хуже; как и в коридорах. Несколько верхних люминаторов были сломаны, остальные мерцали так, что было совершенно ясно, их собственный отказ только вопрос времени.

— С тех пор как я последний раз это делал, прошло уже несколько минут, — сказал я, — но не думаю, что за это время потерял сноровку. Я встал в стороне, чтобы дать Миресу возможность получить полное впечатление от Юргена, и с удовлетворением заметил, как он пытается спрятать дрожь испуга. Слабый свет великолепно подчеркнул необычную внешность моего помощника и сделал зловещим выражение лица, которое он простодушно считал отображением полного, спокойного достоинства. Мерцающий свет свисавшего с потолка большого пикт-экрана подчеркнул навешанное на него оружие, немедленно сделав того центром всеобщего внимания.