Рыцари порога.Тетралогия - Антон Корнилов

– Действительно, это несложно, – ответил король. – Но что ты хочешь этим сказать?

– Я явился сюда, повелитель Гаэлона, – сказал Лилатирий, – чтобы сообщить тебе о том, чего ты еще не знаешь. В окрестностях города Арлема люди, которых ты судишь, освободили четверых, приговоренных к смерти за незаконные занятия магией.

Эрл широко распахнул глаза и приподнялся в своем кресле. Он посмотрел в сторону рыцарей, стоявших на Красной Горке, и взгляд его поймал Оттар.

– Это… правда? – спросил король.

– Да, ваше величество… – ответил Оттар тихо. – Но…

Он часто заморгал, словно пытаясь сбросить с глаз пелену, потом вдруг с силой ударил, себя по щеке ладонью.

– Да, – громче повторил северянин, стряхнув с себя путы эльфийского очарования, – но те, которых мы освободили, были невиновны! Невиновны они были! То есть никакой магией они не занимались. Облыжно их обвинили, ваше величество! Вот и брат Кай с братом Гербом подтвердят. Уж онито врать не будут! Потому как болотники – никогда не лгут!

– Брат Кай? – вопросительно произнес король. – Брат… Герб? Может быть, вы скажете хоть чтото? Почему вы молчите?

Кай вдруг улыбнулся.

– Потому что болотнику негоже попусту болтать языком, – просто сказал он.

– Попусту?! – громче, чем требовалось, воскликнул Эрл. – Оправдывать себя на Королевском суде – это, повашему, попусту болтать языком?

– Оправдываются преступники, – ответил на это Герб, – а мы не преступали закона, ваше величество. А нужные пояснения нашим действиям дал брат Оттар.

– Люди, которых мы спасли от несправедливой казни, – произнес Кай, – на самом деле не были виновны в том, в чем их обвиняли. Они никогда в своей жизни не изучали магию и, следовательно, никогда не применяли ее.

– Ты слышал, досточтимый Лилатирий? – повернулся Эрл к эльфу. – Я не могу не верить сэру Каю, потому что знаю – он не способен ко лжи.

– Я и не говорил, что рыцари освободили магов, – заявил Хранитель Поющих Книг. – Я сказал, что они освободили тех, кого исполняющие королевский указ приговорили к смерти.

– Ну вот, кажется, и все, – произнес Эрл и хлопнул в ладоши. Улыбка осветила его лицо. – Суд подошел к концу. Обвиняемые доказали свою невиновность, и мне не о чем больше спрашивать их. Я и не сомневался, что так оно и будет… Осталось только одно… Сэр Кай, сэр Герб и сэр Оттар! Готовы ли вы принести свои извинения досточтимому Лилатирию? Конечно, после того, как по нерушимым правилам Королевского суда – члены Совета свершат приговор?

Холодное свечение, которое все еще излучала фигура эльфа, вспыхнуло сильнее.

– Не торопись, повелитель Гаэлона! – воскликнул он, и звонкие хлысты его голоса заставили заплясать цепи, свисающие с потолка. – Не тебе и не им решать, что именно я пожелаю потребовать, чтобы смыть нанесенное мне оскорбление! И – Королевский суд еще не окончен! Не думаешь ли ты, что я явился сюда просто для того, чтобы выдвинуть обвинения, которые так легко опровергнуть?

Лицо Эрла помрачнело.

– Да, ваше величество, – неожиданно проговорил Кай. – Нам бы не хотелось, чтобы эта встреча закончилась так быстро. Наш Долг – говорить с вами и вразумить вас. И чем скорее это произойдет, тем лучше.

– Пусть сначала говорит досточтимый Лилатирий, – хмуро сказал король юному болотнику.

– Как будет угодно вашему величеству, – согласился Кай, поклонившись.

– Оскорбление, нанесенное болотниками, – заговорил эльф, – тяжело, ибо касается не только меня. Но и тебя, повелитель Гаэлона.

– Меня? – удивился Эрл.

– И всего королевства, – веско добавил эльф. – Оскорбление… Речь вовсе не о неосторожных словах. Речь о гораздо более важном, неизмеримо более важном. Послушай меня, повелитель Гаэлона. Болотники не преступали закона, о нет! Преступающие закон – осознают, что совершают злодеяние, поэтому вынуждены либо прятать следы и отпираться, либо изыскивать для себя оправдания. Такое поведение говорит лишь о том, что преступники признают силу закона; волю и слово короля. Болотники же, презрев твою волю и твое слово, вершат свой закон, действуя так, как полагают правильным – они. А не ты. Ты называешь их братьями, повелитель Гаэлона, но верны ли тебе твои братья? Верный королю, узнав о том, что схвачены люди, приговоренные на основании королевского указа к смерти, только поддержит приговор. Сделать или даже помыслить подругому – верный королю попросту не имеет право.

– Но, досточтимый Лилатирий… – неуверенно произнес Эрл. – Ведь те несчастные из города Арлема и впрямь были схвачены и осуждены несправедливо…

Эльф досадливо взмахнул рукой.

– Справедливость! Нельзя вершить великие дела, руководствуясь справедливостью! Это непростительная слабость!

– Слабость? – вскинулся Эрл. – Городские власти, с излишней прытью исполняя указ, хватают невиновных!

– И что же будет, если твои подданные сменят излишнюю прыть на излишнюю осторожность? – холодно вопросил Лилатирий. – Сколько настоящих злодеев успеет уйти от заслуженного наказания? И не окажется ли среди этих злодеев еще одного Константина? Никто не может поручиться. Спасти сотнюдругую невиновных, чтобы впоследствии погубить тысячи и тысячи, – вот цена справедливости. Ты не можешь позволить себе справедливость, повелитель Гаэлона. Мы – не можем позволить себе справедливость! – Эльф протянул руку к креслу, на котором сидел король, как бы показывая, кого он имеет в виду, говоря это «мы». – Закон всегда превыше справедливости. А беспрекословное исполнение закона – и есть основа Власти. А крепость Власти – и есть порядок. Ты забыл, повелитель Гаэлона, ради чего Высокий Народ заключил союз с людьми?

Король ничего не ответил на это.

– Болотники не признают твою власть. – Голос Глядящего Сквозь Время стал ниже, превратился в пугающий рокот, от которого у находящихся в зале оледенели внутренности. – Болотники не признают Власть. Потому что они не боятся твоей Силы. По той причине, что они сами осознают себя – Силой. А Сила и Власть – есть две части единого целого, и одно никак не возможно без другого. Сила всегда будет искать Власти…

Чтото происходило в Судебном зале, чтото непонятное. Воздух сгустился и потемнел. Древние камни стен затряслись вполне ощутимой тряской, однотонная их чернота вдруг поплыла мутномолочными полосами, свивающимися в спираль, и оттого казалось, будто не камни это вовсе, а выпученные от ярости бесчисленные глаза невиданного какогото чудовища. Пламя факелов и напольных светильников затрещало длинными белыми искрами. А цепи под потолком оглушительно залязгали жутким зубовным лязгом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});