Мистическая теология. Беседы о трактате святого Дионисия - Ошо

Появление человека, подобного Аристотелю, в наши дни невозможно. Наука стала очень разветвленной, и это разделение продолжается. Запомните это определение: знать все больше и больше о все меньшем и меньшем. В таком случае религия — это противоположный процесс: знать все меньше и меньше о все большем и большем. Поэтому никто не может стать экспертом в религии. Это движение от частного к всеобщему.

А мистицизм представляет собой высочайшую вершину религиозности. Мистицизм можно определить аналогичным образом: ничего не знать обо всем. Так определяет его Дионисий: совершенное незнание, агнозия. Ничего невозможно узнать относительно целого, относительно всего, поскольку вы сами есть его часть. Познающий больше не отличается от объекта познания; они едины.

Именно об этом он и говорит на языке теологии. И то, что он говорит, имеет большое значение. Он, сам того не подозревая, дает очень четкое определение науки. Он дает очень четкое определение религии и точно определяет суть мистицизма. Он говорит:

Я полагаю также, что ты понял, насколько обсуждение частностей более пространно, чем обсуждение всеобщности.

Конечно. Описание, обсуждение частностей обязательно окажется весьма пространным. Британскую энциклопедию невозможно уместить на открытке. Но суть Упанишад, всех ста восьми Упанишад, можно записать на одной-единственной открытке, и еще останется много места. Ее можно даже сжать до пределов одной сутры, одного высказывания. И такое высказывание существует.

В Упанишад ах сказано: татвамаси, «ты есть то», — и говорят, что в этой фразе заключено все. Весь остальной текст Упанишад есть не что иное, как объяснение этого простого изречения, состоящего из трех слов: «ты есть то». Между вами и вселенной нет различий. Вы — это она Но науку таким образом описать невозможно. Наука вынуждена быть многословной, ведь ей приходится заниматься миллионами разных вещей. Даже сегодня мы не знаем, сколько видов живых существ населяют Землю. После трехсот лет исследований люди каждый день обнаруживают все новые и новые виды насекомых, новые виды, о которых мы раньше не знали. Мы не знаем, сколько на Земле видов растений; миллионы были занесены в каталоги, но еще больше видов так и остались до сих пор неизвестными.

Если речь идет о науке, то выбор предмета для исследований не составляет большого труда: до сих пор имеются тысячи неизведанных территорий. Миллионы звезд уже сосчитаны, но сколько еще осталось сосчитать. Вселенная кажется столь бесконечной, что полностью познать все ее формы, возможно, не удастся никогда. А интересоваться частным означает интересоваться всеми проявлениями вселенной.

Дионисий говорит:

Ибо, чем более стремимся мы к высшему, тем более кратко мы говорим о вещах интеллектуального порядка; даже когда вступаем мы в тот мрак, что превосходит понимание, найдем мы не краткость речи, но совершенное безмолвие и незнание.

Когда вы начинаете переходить от частностей ко всеобщему, которое он называет «высшим»… Запомните, он не дает никаких моральных оценок, он лишь говорит о всеобщем как о высшем. Например, быть индуистом в этом смысле ниже, чем быть человеком; быть мусульманином ниже, чем быть человеком. Быть мужчиной или женщиной ниже, чем просто быть человеком. Но быть человеком ниже, чем быть существом, поскольку категория «существа» охватывает гораздо большую территорию. Она включает в себя животных, насекомых, деревья. Просто «быть» еще выше, чем «быть существом», поскольку в эту категорию входят даже камни. В этом случае сюда входят даже те вещи, которые вы полагаете мертвыми, поскольку они существуют. Сюда входят даже сны, поскольку и они существуют. Какими бы ложными, какими бы воображаемыми они ни были, но они существуют. «Быть» эквивалентно «быть богом».

Вот что он имеет в виду под движением ввысь: это означает все большее и большее приближение к этой высшей всеобщности. Необходимо понять, что значит само слово «всеобщий — универсальный»: оно означает «одно», «уни-» значит «одно-». Это не многообразие, а единообразие вселенной. Приближение к единому — это то, что Дионисий имеет в виду под движением вверх; движение в сторону множественности — это то, что он имеет в виду под движением вниз. Его оценка не моральна, она гораздо более значима: она экзистенциальна Он говорит:

Ибо, чем более стремимся мы к высшему, тем более кратко мы говорим о вещах интеллектуального порядка…

И по сути, чем выше вы оказываетесь, тем меньше нуждаетесь в интеллекте, поскольку интеллект представляет собой не что иное, как средство анализа.

Теперь вы понимаете, почему все мистики выступали против ума по той простой причине, что ум означает процесс анализа, а анализ ведет к частностям. Если вы отбросите ум, вселенная станет единой, внезапно станет единой. Все различия исчезнут, поскольку без интеллекта они не смогут существовать. Интеллект говорит: «Это отличается от того». Интеллект — это процесс навешивания ярлыков: «Это — мужчина, а это — женщина. Этот — индуист, этот — мусульманин, а тот — христианин». И более того: «Этот христианин — католик, а тот — протестант» и так далее. Он постоянно навешивает ярлыки и разделяет.

По мере вашего восхождения интеллект функционирует все меньше и меньше. Иными словами, если вы хотите двигаться выше, вы должны будете выйти за пределы интеллекта. Именно это Дионисий и хочет сказать, однако говорит в теологической манере. Если бы он был монахом дзэн, подобным Бодхидхарме, он бы вместил все рассуждения в одно-единственное слово «не-ум».

Император By спросил Бодхидхарму:

— Каково твое послание мне?

— Не-ум, — таков был ответ.

Однажды к Лин-Цзы пришел философ и спросил… Лин-Цзы сидел на берегу реки, и тут пришел философ, который поклонился ему и спросил:

— Каково твое главное послание?

Лин-Цзы посмотрел на философа и не сказал ни слова. Философ подумал: «Он очень стар и, наверное, к тому же глух». Тогда он крикнул:

— Кажется, вы меня не расслышали! Я спрашиваю, каково твое главное послание?

Лин-Цзы рассмеялся. Философ подумал: «Здесь что-то не так. Сначала он молчит, потом смеется! Возможно, он лишь притворяется, что услышал меня, но раз он мне не ответил, значит, он ничего не расслышал. Похоже, что он рассмеялся только для того, чтобы скрыть свою глухоту». Тогда он закричал еще громче:

— Я спрашиваю, каково твое главное послание?

Лин-Цзы ответил:

— Сначала я сказал: молчание. Ты не смог этого понять, мне пришлось спуститься немного ниже. Я сказал: смех. Ты и этого не смог понять, поэтому мне придется спуститься еще ниже.

Он написал пальцем на песке: «Медитация» и сказал:

— Вот мое послание, мое главное послание.

Философ попросил:

— Ты не мог бы развить свою мысль? Поясни ее немного.

Лин-Цзы сказал:

— Яснее не скажешь! Этим словом я высказал все, что может быть сказано.

Но философ настаивал, тогда Линь-Цзы снова написал крупными буквами: «медитация».

Философ начал злиться и выходить из себя. Он спросил:

— Ты что, решил надо мной подшутить? Ты пишешь то же самое слово большими буквами! Я жду от тебя пояснений — я же профессор философии!

Лин-Цзы ответил:

— Что ж ты мне сразу не сказал? — И написал: «Не-ум».

Философ ударил себя кулаком по лбу и ушел, даже не попрощавшись. «Что это за человек такой? Сначала он пишет «Медитация», затем он пишет «Не-ум».

Но ответ Лин-Цзы бьет прямо в точку, он говорит о самой сути. Лин-Цзы не философ и не теолог; он — чистой воды мистик.

Лин-Цзы принес послание Бодхидхармы из Китая в Японию. Лин-Цзы изменил мировоззрение всей Японии, он открыл ей совершенно новый мир. Япония обязана Лин-Цзы больше, чем кому-либо еще. Лин-Цзы — это первый японский будда; затем от одного огня занялись другие… и затем многие будды достигли расцвета. Но начало было положено Лин-Цзы: это он принес семя из Китая в Японию. Бодхидхарма принес послание Будды из Индии в Китай. Лин-Цзы сделал то же самое: он принес его из Китая в Японию.

Но Дионисий — это редкий случай. Мы не знаем другого теолога, который бы стал мистиком, поэтому он в каком-то смысле более важен.

Я слышал одну историю.

Однажды скончались великий мистик и великий ученый, пандит. Они умерли в один и тот же день, в один и тот же час. А жили они друг напротив друга на одной улице.

Мистик был поражен, увидев, что ангелы смерти несут и душу пандита, великого ученого на небеса. Он, как и любой другой мистик, никогда и не подозревал, что пандиты тоже могут попасть в рай. Туда могут попасть даже грешники, но не ученые, теологи или философы. Это люди слов. Они ничего не знают, но претендуют на знание. Это самые большие на земле фокусники, самые поверхностные и неглубокие люди, которые выходят из трудного положения лишь при помощи громких фраз и трескучего жаргона.