Хозяин тумана - Томас Барнс

Увидев это, капитан спросил:

— Нравится ли тебе на моем корабле?

— Конечно… — кивнул в знак согласия Вингмохавишну. — У тебя здесь очень хорошо.

— Может быть, ты захочешь прокатиться еще? — хохотнул моряк. — Заплати мне еще и катайся, сколько захочешь…

Но настроение принца не менялось, и он не был настроен шутить.

— Нет, у меня и на суше много дел, — отозвался он с непроницаемым лицом.

Капитан бригантины, по-прежнему любовно поглаживая бороду, спросил:

— И чем же ты собираешься заняться на суше? Может, все-таки как-нибудь вечером встретимся в тихом кабачке?.. Потолкуем о жизни за кувшином доброго хмеля? Мне нужны верные грамотные люди. Может, у тебя есть кто-нибудь на примете?

Невольная улыбка тронула губы Таррейтала. Бородатый моряк, хоть и считал себя сильно проницательным, все-таки плохо понимал, кого он взял на борт, если решил прозрачно предложить стать его помощником. Поэтому принц с непроницаемым лицом, нарочито безразлично пожал плечами:

— Вряд ли я смогу помочь тебе, достопочтенный… У меня совершенно нет знакомых.

— Я очень хорошо заплачу… — воскликнул моряк. — Прах побери мое волосатое брюхо, если кто-то пожалеет о сделке…

— Нет…

Болтовня бородатого моряка порядком надоела, и принц решил, наконец, прекратить это бессмысленное занятие. Без труда скользнув в убогое сознание, Таррейтал мысленным импульсом приказал замолчать. Средство оказалось настолько эффективным, что капитан, судорожно сглотнув, в недоумении огляделся по сторонам и торопливо отошел в сторону.

* * *

К вечеру погода на море испортилась. Подул сильный встречный ветер, и все вокруг изменилось. Высокое ясное небо начало быстро закрываться грозовыми облаками.

Каждое мгновение слышались громкие крики матросов. Всю команду с каждой минутой охватывала тревога.

Внутреннее море стало волноваться, и корабль сразу пришел в движение. Над пенисто-зелеными буграми соленой влаги нависали зловещие черные лохмотья грозовых туч. Свирепый ветер, как по команде, все больше и больше усиливался, сгоняя отовсюду тяжелые облака.

Принц не мог оставаться в каюте и вышел на палубу. Перед его глазами предстала тяжелая картина. Черные клубы с двух сторон постепенно пожирали узкую голубую полоску неба, из которой еще проливались яркие солнечные лучи.

— Что, путешественник, нравится? — спросил у него бородатый капитан, перекрикивая яростное завывание ветра.

— Нравится… — прокричал в ответ Таррейтал. — Такого я еще никогда не видел!

Тогда капитан нервно усмехнулся, и ветер донес его слова:

— Приготовься!.. Держись!.. Скоро начнется самое интересное! Может, такого ты уже и не увидишь…

— Почему?..

— Никто из нас может ничего больше не увидеть!.. Ну и шторм! Клянусь своим волосатым брюхом, сколько лет я плаваю по Внутреннему морю, а давно такого дерьма не видывал…

Воды Внутреннего моря точно росли и набухали. Море вздрагивало и тянулось к низкому темному небу, легко поднимая бригантину. Вингмохавишну мотало из стороны в сторону, но он ловко, как бывалый матрос, удерживался на ногах, цепляясь за многочисленные снасти.

Яростный ветер не утихал, а только нагнетался. Буря усиливалась с каждым мгновением. Тучи, нависавшие над морем, опускались все ниже и ниже. Водяные холмы превращались в горы, разделенные провалами темных пропастей.

Суровый ветер бесился и швырял в лицо холодные брызги, играя бригантиной, как соломинкой, попавшей в гибельный водоворот. Наконец ветер словно взломал свинцовую гладь моря исполинскими холмами пенящихся волн. Вингмохавишну почудилось, что любая из этих волн способна легко накрыть его родной огромный Небоскреб и утащить в чрево Внутреннего моря целые лесные массивы, раскинувшиеся вокруг Наккута.

Могучая волна взметнула корабль ввысь. Бригантина замерла на самом острие пенистого гребня, на мгновение продержалась там и беспомощно рухнула в пропасть, в самое чрево гибельной пенящейся бездны.

— Чтобы я пропал! — прорычал неподалеку один из моряков, мотаясь в разные стороны и едва удерживаясь за толстый просмоленный канат. — В брюхе все просто меняется местами!

— Скоро в твоем брюхе успокоится, балбес!.. Скоро ты сам найдешь место в брюхе… у какой-нибудь морской твари… — захохотал капитан, сбрасывая клочья серой пены со своей округлой бороды. — Там тебе будет хорошо… тихо, темно, тепло и спокойно…

Внезапный гнев охватил принца. Его раздирала ярость, злоба на это мятущееся темное море, которое встало неодолимым препятствием на пути, ведущем его домой.

Он не привык сворачивать со своей дороги! Ничто на свете не могло заставить его свернуть, если он уже наметил себе цель!

— Куда нас несет? — проорал Вингмохавишну. — Далеко ли до берега? Когда мы доберемся туда?

— Не зна-аю… — донес до него ветер голос капитана.

В глубине души принц считал, что даже такой страшный шторм никак не может помешать ему. Он пожертвовал многим, чтобы вернуться домой и завладеть властью, чтобы зажить прежней жизнью.

— Когда мы подойдем к Наккуту?

В ответ на его неожиданный вопрос сквозь шум прорвался надрывный хохот капитана.

— Когда мы придем к Наккуту?! Шутник!.. Ни за что бы не подумал, что ты, черноволосый, окажешься таким весельчаком, — ревел бородач и казалось, что даже слезы выступили из его хитрых глаз. — Прах побери мое соленое, волосатое брюхо… Еще никто не смешил меня так, как ты…

— Куда нас несет? — прокричал Вингмохавишну еще раз, совершенно серьезно. — Неужели ты не знаешь?

— Кто же его знает… — донес ветер хрип капитана. — Кажется, буря гонит корабль на юг…

— Нам нужно на север! — возразил принц. — Зачем нам юг?

— Может, где-то там недалеко и север… — снова засмеялся бородатый моряк. — Скоро мы все узнаем…

Бригантину швыряло в разные стороны, как сухую щепку. Судно то ныряло носом, глубоко притапливая прекрасную резную фигуру на бушприте, то глубоко уходило в море кормой, закапываясь в пенистые волны резной балюстрадой полукруглого балкона.

— Рубить мачты!.. Паруса долой!.. — раздался над палубой хриплый рев капитана. — Рубить мачты, бездельники…

Бородатый толстяк кричал изо всех сил, но голос его с трудом пробивался сквозь гвалт разбушевавшегося моря.

Суетливо застучали топоры. Матросы отчаянно боролись с разбушевавшейся стихией, но Таррейтал, привязавшийся к переборке, видел, как они гибнут один за другим.

В ослепительных сполохах молний принц смотрел на смерть, окружавшую со всех сторон. Даже его закаленное сердце невольно сжималось от ощущения собственного бессилия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});