День похищения - Чон Хэён

тогда же из дома пропала и их дочь Рохи…»

Пока журналист отвечал на вопрос ведущей, с правой стороны экрана всплыла огромная фотография пропавшей. Лица у беглецов окаменели, потом Мёнчжун рухнул на кровать, не отрывая взгляд от экрана. Краем глаза он посмотрел на спутницу – та была на удивление невозмутимой.

«– Ужасное убийство супругов само по себе шокировало наших зрителей. А тут, оказывается, еще и ребенок пропал… Почему же полиция держала этот факт в тайне?

– Действительно, сразу же после обнаружения тел полиция проверила камеры наблюдения, стоящие перед домом, и с их помощью удалось выяснить, что девочка была сбита машиной, после чего увезена в неизвестном направлении…»

Поверх голоса журналиста наложили видео с камеры: Рохи выбегает из дома, после чего на нее наезжает машина. Чуть погодя из машины выходит Мёнчжун, кладет ее в салон и уезжает с места ДТП. Видеовставка закончилась, на экране снова появились лица ведущих.

«– Со стороны может показаться, что ребенка забрали, чтобы скрыть ДТП. Или причина какая-то другая? Что по этому поводу думает полиция?

– Камера видеонаблюдения зафиксировала лишь точное время, когда это произошло. Но кем был этот мужчина – сам убийца, его сообщник или вообще посторонний человек, – точно утверждать пока нельзя. Полиция сообщила, что рассматривает все эти версии.

– Да уж, это дело заставляет нас всех сильно переживать и тревожиться… Если я правильно понимаю, пошел уже пятый день с момента исчезновения девочки?

– Вы правы. Чтобы не провоцировать преступника и тем самым обеспечить безопасность ребенка, полиция все это время вела закрытое следствие. Но поскольку дело затянулось и по горячим следам раскрыть его не удалось, то было принято решение предать этот факт огласке и сделать расследование публичным.

– Пропавшая дочь профессора, какой она была?..»

Мёнчжун смотрел на вперившуюся взглядом в телевизор Рохи и волновался, как она воспримет рассказ о себе, но по неподвижному лицу невозможно было догадаться о ее мыслях. На экране замелькали другие изображения девочки: вот она дает интервью новостному каналу, вот занимается мечевым боем, вот стоит на пьедестале. Фотогалерея сопровождалась голосом журналиста за кадром:

«– Чхве Рохи с трех лет стала привлекать внимание прессы и общественности как вундеркинд с интеллектом на уровне гениальности. В семь лет она овладела английским языком и стала героиней документального фильма о юных дарованиях. С восьми лет перестала посещать общеобразовательную начальную школу и была переведена на домашнее обучение, причем это было не просто частное образование: она занималась по индивидуальной программе и всего за год прошла полный курс средней школы, получив аттестат зрелости и снова став темой для обсуждения. А в прошлом году увлеклась корейским мечевым боем и, продемонстрировав врожденные способности и в этой сфере, сразу же победила на своих первых соревнованиях для юниоров. Вот уж воистину: талантливый человек талантлив во всем.

– Постойте! – голос дикторши немного изменился. – Вы сказали “мечевой бой”?

– Да, именно так.

– Но ведь когда несколько дней назад мы сообщали об этом убийстве, то говорили, что причиной смерти господина Чхве было именно проникающее ранение в область живота, нанесенное мечом, правильно? И меч этот хранился у них дома…»

Бум! Сердце у Мёнчжуна стукнуло и ухнуло куда-то вниз. Голова его оставалась развернутой строго в сторону телевизора, но зрачками он отчаянно косился на сидящую рядом Рохи. Та тоже сидела как приколоченная, не сводя взгляд с экрана и очевидным образом догадываясь, о чем сейчас думает Мёнчжун.

– Это не я.

– А я чё? Я ж ничё…

Он снова уставился в телевизор, где журналист мрачным голосом продолжал:

«– …в связи с чем интернет сейчас тоже бурлит. Оперативный штаб расследования только что сообщил об этом на брифинге, а пользователи Сети уже обсуждают эту новость на форумах, оставляют многочисленные комментарии в чатах. Каждый спешит высказать свое мнение, что порождает огромное количество домыслов. Полиция заявила, что будет предпринимать решительные шаги по пресечению таких неподтвержденных слухов».

Мёнчжун снова покосился на Рохи.

– Говорю же, что это не я. – Теперь ее голос звучал как предупреждение.

Новости тем временем продолжались:

«– А теперь давайте послушаем брифинг главы оперативного штаба расследования…»

Картинка на экране снова сменилась. Рохи взяла пульт и выключила телевизор. Потом с усталым видом откинулась на спину.

– Ты б укрылась, что ли…

Рохи не пошевелилась. Тогда Мёнчжун, поддавшись порыву, приподнял ее и положил под одеяло. Девочка не сопротивлялась и молча лежала, пока он клал подушку ей под голову и накрывал одеялом до самого подбородка. Она смотрела на него большими глазами.

– Завтра так свободно по городу уже не походишь…

– Угу.

– Но все равно кое-что придется проверить.

– Что же?

– Устала. Завтра проснемся – поговорим.

– Ладно.

– А сейчас давай спать.

Мёнчжун снова поправил на ней одеяло, обошел кровать по кругу и только хотел примоститься сбоку, как Рохи крикнула так, что у него чуть задница пополам не треснула:

– На пол ложись!

– Есть!

Вспомнив армию, он, словно по приказу сержанта в учебке, беспрекословно откинулся на спину, вытянул руки по швам и закрыл глаза.

* * *

26 августа 2019 года, понедельник

Из-за стены одной из малоэтажек, которыми был облеплен этот квартал, высовывалась чья-то голова. Если б только ее заметили прохожие… Хотя даже не так: не «заметили», а «узнали бы». Так вот, если б они узнали лицо девочки, ставшей героиней вчерашних вечерних новостей, то переполох возник бы нешуточный – еще бы, к утру она была на первом месте по запросам в поисковиках. Но к 10 часам утра все «малоэтажные обитатели» уже разошлись по своим работам.

Над головой ребенка торчала еще одна голова: на текущий момент – обладателя почетного второго места по интернет-запросам «похититель девочки», а именно Мёнчжуна. Этот похититель, не сводя глаз с дверей дома № 101, сказал Рохи:

– Выходит, ты не поверила в то, что сказала Хеын?

Да, ее вчерашняя фраза «завтра кое-что проверим» относилась именно к его бывшей жене: а точно ли это не она все придумала и организовала?

– Я что, дура? – Милое личико Рохи скривилось с видом «еще чего!». – А ты что, поверил?

– Я? Нет, конечно.

Мёнчжун изобразил смех, но очень уж натужно и неестественно, на что Рохи оставалось лишь покачать головой в розовой кепке. На Мёнчжуне тоже была кепка, надвинутая чуть не до бровей. В другую пору это могло бы показаться подозрительным, но только не сегодня. Метеостанции сообщали, что наступает самая свирепая волна жары, так что сейчас без кепок и панам никто на улицу не выходил: десять секунд – и ты троих таких встретишь.

– Тихо! – Рохи