За полчаса до любви - Валерий Столыпин

притворяются безучастными: притаившиеся зрители ждут от него активных действий, ожидают стать свидетелями пикантной развязки.

Девушка из пассажирского вагона выпрямилась с закрытыми глазами. Мимика ясно давала понять – ей всё ещё больно.

Полные яркие губки, аккуратный носик, маникюр, – ну же, Эмилия, открой личико, милая, покажи глазки – зеркало бессмертной души. Я ведь не просто так обратил на тебя внимание.

Девочка на мгновение пересеклась с Игорем взглядом и тут же опустила глаза в пол, словно робкая школьница, впервые поймавшая заинтересованный юношеский взгляд.

Несколько секунд спустя Эмилия украдкой посмотрела в его сторону и опять спряталась, раскрасив чувствительную кожу лица и шеи ярким пунцовым румянцем, сделав вид, что увлечённо копается в кармашке миниатюрного рюкзачка, но ничего из него не доставала.

Неловкое девичье смущение (впрочем, он и это мог выдумать), лишь раззадорило воображение юного романтика, придав фантазиям новые смыслы, вливая в чувствительное тело избыточную порцию интимной энергии.

Игорь вперил взгляд в кукольные ладони девушки, перевёл внимание на едва различимую грудь.

Концентрация гормонов в крови нарастала лавинообразно, иначе как объяснить сбивчивое дыхание, учащённые сердечные ритмы и настойчивую пульсацию в каждой клеточке тела?

Реальная пассажирка скромно сидела напротив, а девочка из воображения, не стесняясь, бесстыдно игралась с душем, эффектно демонстрируя гибкую подвижность и умение доставить себе секретное удовольствие. Ведь она девочка, а рядом никого нет.

Откуда ей знать, что он внимательно следит за развитием событий.

От осознания неловкости ситуации на мгновение Игорю становится стыдно, но любопытство оказывается сильнее давления совести.

Пока Эмилия тщательно вытиралась, Игорь стоял за её спиной, не шелохнувшись, страшась разоблачения.

Напряжение в мышцах катастрофически быстро росло. Ему казалось, что девочка из параллельной реальности чувствует его присутствие, ждёт и одновременно боится прикосновения.

Сделав иллюзорный шаг навстречу, Игорь остановил внимание на совершенной груди, похожей на лесные колокольчики. Как велико было желание дотронуться до этого великолепия, но, увы, нельзя. Виртуальное свидание навсегда останется личной тайной.

Девочка из реальности улыбнулась, жестами показала, что не хотела привлекать к себе внимание подобным образом. Игорь приложил руку к груди, – понимаю, мол.

Девушка показала на ногу, развела в стороны руки, давая понять, что не знает как двигаться дальше.

Юноша попросил жестом разрешение осмотреть ногу. Эмилия согласилась.

– Торопилась на пересдачу зачёта. Такая засада! Не представляешь, какого труда стоило уговорить преподавателя дать шанс реабилитироваться до начала занятий.

– Представляю, сам недавний студент. Можно пощупать? Сдаётся, у тебя лёгкий вывих. Попытаюсь вправить. Я умею. Раньше занимался гимнастикой. Травмы – неотъемлемая часть жизни атлета. Ну вот, косточки легко встали на место. Неприятно, больно, но не смертельно. Я Игорь. А ты… Эмилия… угадал?

– Нет, я Стелла. Хотя… бабушка рассказывала… мама хотела назвать Милой, но Людмилой или Эмилией, не уточнила. Монетку бросали. Провидение с мамой не согласилось. Я привыкла, хотя иногда представляю себя с другими именами.

– Ты больше на Эмилию похожа, мне так показалось, сам не знаю, почему.

– Имя – это набор букв, не более того. В современном мире он чаще случаен. На выбор имени влияет благозвучность звучания… нереализованный жизненный опыт родителей, и мода.

– Встань. Больно… идти сможешь?

– Надеюсь, что да. Очень надо.

– А я надеюсь… что мы с тобой ещё встретимся.

– В принципе, я не против. Кажется, сегодня мне понадобится провожатый. У тебя есть свободное время?

– Семь бед – один ответ! Моя участь как специалиста в данную минуту висит на волоске. Грядёт чистка рядов. Новый босс намерен ввести в кадровый состав преданных апостолов. Я для него – белая ворона. Нужна мне такая судьба? Другое дело ты…

– Поясни.

– Я в нечаянное стечение обстоятельств не верю. Случайность – закономерность высшего порядка. Следовательно…

– Вот ты какой… психолог. Хочешь познакомиться – так и скажи.

– Разрешаешь! Я ведь не знал, что так можно.

– Как!

– Без театральных эффектов, велеречивых речей, конфет и букетов. Без прогулок под Луной, запаха прохладной вечерней свежести, когда просто невозможно не обняться. Без чувственных впечатлений и романтических грёз, без признаний и обещаний.

– Ты серьёзно, Игорь! У меня создалось впечатление, что всё случившееся – некий хорошо отредактированный сценарий.

– И кто, по-твоему, драматург и продюсер? Неужели думаешь, что мироздание способно нас заметить?

– Да, возможно, наша встреча – замысел Творца. Почему нет! Ты так на меня смотрел, словно увидел привидение. А я… мне было так неловко… и так сладко. Мечтала встретить твой взгляд, услышать голос, прикоснуться. Я даже представила, только не смейся… как мы целуемся.

Игорь покраснел до кончиков волос, потупил взор, – можно, я промолчу, не буду говорить, что чувствовал, о чём грезил. Мне, право, стыдно вспоминать.

– И не надо. Сама обо всём догадалась, не маленькая. Ни за что не поверила бы, что так бывает. Мне казалось, что рассказы про внезапно возникшие чувства, про любовь с первого взгляда и вообще про любовь – наивные детские сказки.

– Как ты сказала… про любовь! Знаешь, Эмилия, мне откровенно нравится ход твоих мыслей. Это определённо стоит обсудить.

Два плюс два

А что же будет дальше, что же дальше?

Уже за той чертой, за тем порогом?

А дальше будет фабула иная

и новым завершится эпилогом.

Юрий Левитанский

Чувства и эмоции, такие как любовь, ненависть, ревность, страх – это абстракции, условные обозначения того, что невозможно потрогать, но легко представить, если умеешь пользоваться воображением и слушать, как реагируют на эти слова душа и тело.

Когда нам плохо, когда из сосуда жизни со свистом вырывается некая незримая субстанция, поддерживающая в теле желание жить, остаётся лишь сосредоточенно вглядывается в личную осень, в болевые точки на карте судьбы, когда не мы, а за нас принимали решения. Когда приходилось срочно искать выход или смириться с обстоятельствами, оказавшимися сильнее нашей воли и наших амбиций.

Егор беззаветно любил Вику. Когда-то давно, наверно в другой жизни, пока между ними ритмично пульсировали и струились жизненные токи и насыщенные эмоциональной чувствительностью интимные соки.

Абсурд ситуации заключался в том, что полгода или больше не реже раза в неделю они нарочито шумно расставались навсегда.

Супруги неистово выплёскивали друг на друга лавины насыщенных циничной страстью эмоций, дополняя неукротимые вспышки гнева звонкими пощёчинами, швыряньем куда попало всего подряд, злорадным уничтожением столовой посуды, подарков и фотоснимков.

Спустя несколько часов начинали яркий процесс великодушного ритуального примирения, заканчивающийся лихорадочным, весьма жёстким совокуплением.

Вика принимала физическое слияние как бесценный приз, как изысканное лакомство, которым ни в коем случае нельзя злоупотреблять. Деликатесы принято смаковать, начиная пикантный процесс в восторженном воображении, поглощая угощение