Ты обязательно полюбишь клыки - Джессика Симс

— Я слышал твой стон, Мари-Пьер, — весело сказал он. — Ты забываешь, что у оборотней отличный слух.

При виде него я занервничала и ощутила трепет в животе, но списала все на гормоны. Нет нужды волноваться о встречи с Джошем. Не после нашего некрасивого расставания.

Я сделала все возможное, чтобы прогнать его, а он снова вернулся, полный решимости не позволять мне его игнорировать.

И не собирался оставлять меня наедине с проблемами.

На глаза навернулись слезы. Я быстро поморгала, прогоняя их, и открыла дверь.

— Привет, — осторожно поприветствовала я.

Джош выглядел аппетитно. Он сменил черную футболку охранника на темную куртку и рубашку с V-образным вырезом, сочетав их с джинсами и солнцезащитными очками. И стал похож на модель. От его мужественного вида у меня перехватило дыхание. Бейсболку он сегодня не надел, и каштановые волосы были аккуратно причесаны.

Как ни странно, мне захотелось запустить в них пальцы и испортить прическу. Для моего Джоша он выглядел слишком опрятным и невозмутимым.

— Можно войти? — спросил он, держа в руке сумку с продуктами.

Я кивнула и посторонилась. К моему удивлению, он наклонился, запечатлел на моих губах легкий поцелуй, а потом прошел на кухню.

Я задумчиво закрыла дверь.

— Куда ты собрался такой нарядный?

— На свидание, — сообщил он, снуя по кухне.

Мое сердце сжалось. Criss! Я продолжила легким тоном:

— О?

— Да, — небрежно бросил он, звеня кухонной посудой. — С крошкой, любящей всякие французские штуки.

Я из любопытства подошла посмотреть, что он делает. И увидела, как он ставит на стол маленькую фритюрницу.

— Ну, французско-канадские блюда, — поправился он и улыбнулся.

Все беспокойство развеялось, и мне захотелось рассмеяться. Я прошла вперед и заглянула ему через плечо, когда он доставал из пакета бутылку масла.

— Что ты делаешь?

— Готовлю тебе пуцин.[31] Сделаю картошку-фри, а потом мы намажем эту вкуснятину отвратительным сырным соусом и подливкой.

Я засмеялась и шлепнула его по руке.

— Сырный соус не отвратительный. Он вкусный.

— Сказала женщина, которую зовут Мари-Пьер.

Я хмыкнула, а он начал подготавливать жаровню.

— Столько хлопот, только чтобы побаловать меня пуцином?

— Да. Я обошел четыре чертовых магазина, чтобы найти творожный сыр. Это просто смешно, — включив фритюрницу, он подошел ко мне. — Хорошая новость: теперь я собираюсь как следует тебя поприветствовать.

Он пригладил пальцами мои спутанные волосы, задорно улыбнулся, наклонился и замер, увидев на шее два пластыря. На его лице сменилось несколько эмоций, как если бы он вел войну с самим собой. Потом Джош склонился ниже и легонько поцеловал меня в кончик носа.

Меня это… разочаровало.

Когда он отошел, я нахмурилась. Джош расхотел меня целовать? Сейчас, когда я в предвкушении поджала пальцы ног?

Он вернулся к сумке с продуктами, оперся о стол, и я заметила его крепко стиснутые кулаки. Ох. Джош пытался скрыть свою ярость. Он злился на меня?

Я прикусила губу, внезапно ощутив, как на глаза наворачиваются слезы. Мне не хотелось, чтобы между нами происходило нечто подобное.

— Я сожалею, что вчера так ужасно с тобой поступила.

— Ты боишься, — сказал он, уставившись на сумку с продуктами. Его плечи и кулаки все еще были напряжены. — Попытаться оттолкнуть меня было твоей естественной реакцией. Но я собираюсь доказать тебе, что ты не сможешь вычеркнуть меня из своей жизни. Я хочу остаться с тобой.

Это были верные слова. Именно те, которые я жаждала услышать. И все же…

— Тогда почему ты на меня не смотришь? — фраза получилась жалобной и тихой.

— Я… пытаюсь успокоиться, — грубо ответил он. — Потому что увидел на твоей шее укус и, хотя ты хотела именно этого, настолько взбешен, что впадаю в бешенство. Хочу пробить кулаком стену, а должен бы тебя поздравить.

Как ни странно, от его ярости я почувствовала себя лучше. Я могла спокойно рассказать о своем несчастье и неприятных ощущениях, испытываемых от выбранного пути.

Я подошла к нему и разгладила на плечах куртку, любуясь, как та на нем сидит. Он нарядился для меня? Меня опалило желанием.

— Ты не должен меня поздравлять, — тихо сказала я. — Я этим не наслаждалась.

Он обернулся и посмотрел на меня отчаянным взглядом. В темных глазах была мука, черты лица заострились.

Круги под его глазами говорили, что он тоже плохо спал.

— Что прикажешь мне делать, Мари? Я жажду оторвать ему голову за то, что он к тебе прикоснулся, — его глаза начали по-кошачьи поблескивать. — Но могу только сидеть здесь и пытаться тебя поддержать, потому что остановить не в силах. Я хочу дать тебе все, в чем ты нуждаешься. Просто мне надо знать, где мое место.

Я протянула руку и отключила фритюрницу. Пробралась к нему под куртку и обхватила вокруг талии.

— Твое место в моих объятьях. Мне нужно, чтобы ты был именно тут. Рядом. Со мной. Целовал меня. Прикасался.

Он все еще крепко сжимал челюсти. Я почувствовала желание его поцеловать и не стала ему противиться. Закинула вторую руку Джошу на шею, заставила наклониться ко мне и провела губами по небритой щеке. В моих объятьях он остался напряженным, но не отстранился.

Даже злясь, он хотел быть здесь, со мной. Противореча сам себе.

Я знала, каково это.

— Спасибо, — мягко произнесла я и, прижавшись ближе, поцеловала его жесткий рот.

Он обхватил мою попку и прижал к себе сильнее. Его темные глаза смотрели прямо в мои.

— Еще рано меня благодарить. Я чувствую себя собственником, — прохрипел он и опустил взгляд на мою шею. — Борюсь с желанием бросить тебя на пол и оставить на тебе свою чертову метку.

По мне разлился расплавленный жар. Мммммм. Я провела рукой по его рубашке под курткой, чувствуя игру мышц и испытывая странную потребность замурлыкать, как котенок.

— Тогда не борись с этим.

В его горле зародилось низкое животное рычание.

— Мари.

Я поддалась веред и легонько очертила языком линию его сжатых губ. Моё тело пульсировало, нуждаясь… нуждаясь в Джоше, в обещании, таившемся в его голосе. Я потерлась о его грудь, и мои соски сжались от наслаждения.

— Я твоя, Джош.

По крайней мере, на сегодняшний вечер.

Он обхватил рукой мой затылок, удерживая на месте, и его рот обрушился на мой. Поцелуй получился жестким, клеймящим. Не легким и игривым, какие были у нас раньше. Джош утверждал территорию, обозначал свою собственность. И это казалось мне восхитительным.