Скандал ей к лицу - Ширли Басби

– О, Бекки, мне только что сообщили самую необыкновенную новость! У меня будет ребенок!

Бекки округлила глаза и ахнула:

– Мисс! Я хотела сказать: ваше сиятельство! Как чудесно! Вы, наверное, в восторге.

– Да, – призналась Нелл. – Я просто еще с этим не освоилась. – И с ноткой почтительного ужаса в голосе повторила: – У меня будет ребенок. В июле... или в начале августа. – Она засмеялась и, схватив Бекки за руки, пустилась в бурный пляс по комнате. – Можешь в это поверить? – твердила она, хохоча. – Ребенок! У меня!

– А его сиятельство доволен? – спросила Бекки, когда они, задыхаясь, свалились на постель.

И воздушный шарик радости, окружавший Нелл, тихо лопнул. У нее будет ребенок от человека, который ее не любит, от человека, чье сердце и любовь принадлежат мертвой женщине... человека, который ей не доверяет. Ей стало тяжело на душе. Джулиан, конечно, обрадуется этому известию: ведь ему нужен наследник и по крайней мере этого – подумалось ей – покойная святая Кэтрин дать ему не смогла.

– Он еще не знает, – тихо призналась она. – Полагаю, что доктор Коулмен сообщает ему об этом сию минуту.

Нелл не ошиблась. Вернувшись к Джулиану в библиотеку, доктор Коулмен поспешил сообщить ему радостную новость, что ее сиятельство должна родить в середине лета. Поскольку в эту минуту мысли о ребенке были крайне далеки от его размышлений, Джулиан несколько секунд молча смотрел на доктора, пока смысл сказанных слов дошел до его сознания. Ребенок. Его жена была беременна. Его Нелл собирается подарить ему ребенка! Он станет отцом. Этим летом.

Тревоги недавней бессонной ночи как ветром сдуло. Изумление и радость затопили его, и широкая глуповатая улыбка расплылась по лицу. Его жена ждет ребенка!

Доктор Коулмен, с доброй улыбкой наблюдавший за ним, промолвил:

– Вижу, что моя новость вас обрадовала.

– Обрадовала?! – восторженно вскричал Джулиан. – Вы себе не представляете насколько! Клянусь Юпитером, Коулмен, это самое лучшее известие, которое вы могли мне преподнести.

Коулмен рассмеялся.

– Я доволен, милорд, что принес вам добрую весть. – Он взял свой маленький черный саквояж и добавил: – Я ухожу и оставляю вас и вашу супругу обсуждать эту перемену в вашем будущем. Еще раз мои поздравления. Если я вам понадоблюсь, пришлите слугу, и я моментально к вам явлюсь. – И при виде тревоги, возникшей на лице Джулиана, покачал головой и снова засмеялся: – Не волнуйтесь, ваша жена молода и здорова. Она сильная. Я не предвижу никаких проблем.

Худощавое лицо Джулиана преобразил восторг. Он энергично потряс руку доктора.

– Спасибо, что так быстро приехали. – И с все еще ошеломленным видом повторил: – Я поверить не могу в это. Ребенок!

Оставшись один, Джулиан громко рассмеялся, пьянея от радости. Он станет отцом! В середине лета он будет держать на руках ребенка... Переполненный блаженством, ногами едва касаясь земли, он прошелся по комнате и остановился перед огнем.

Они с Нелл плохо расстались прошлой ночью, и Джулиан должен был признаться, что виноват в этом был он сам. Тревога, ревность, сомнения, гордость и его вспыльчивость, которую он обычно держал под жестким контролем, соединились во взрывчатую смесь и, к несчастью, побудили его нанести обиду единственному человеку, который этого не заслуживает. Он вспомнил вспышку гнева в глазах Нелл и поморщился. У его жены тоже были крутой нрав и гордость, равная его гордости. Он представил себе, как она заставит его унижаться, прежде чем вернет ему свою благосклонность. Если вообще ее вернет. Будущий ребенок осложнял ситуацию, и в душе его шевельнулась тревога. Возможно, Нелл поведет себя так же, как Кэтрин, и использует свою беременность как оружие против него... но, может быть, она разделит с ним эту радость и ощущение чуда?

Впрочем, он не мог долго задерживаться на грустных мыслях и постарался поскорее отбросить мрачные воспоминания. Слишком сильным было его удовольствие. Мысль о грядущем отцовстве вновь вызвала на его лице глуповатую ухмылку. Нет, наверняка Нелл будет рада.

Стук в дверь прервал его размышления. По его слову в комнату вошел Диббль и доложил:

– Милорд, приехал ваш кузен мистер Уэстон и хочет вас видеть.

– Чарлз здесь? И хочет меня видеть? – изумился Джулиан.

В комнату вошел Чарлз и сказал:

– Да, это я. Не понимаю, почему ты отдал распоряжение Дибблю докладывать обо мне, словно я какой-то посторонний. Это просто знак того высокомерия, которым ты заболел, унаследовав титул. Хорошо, что я рядом и всегда готов нанести удар по нему и вытянуть тебя из пучины чопорности.

Джулиан с трудом сдержал рвущийся на волю смешок. Кто бы говорил о высокомерии! И дерзости в придачу... Чарлз далеко превосходил его и в том, и в другом.

Взмахом руки отпуская Диббля, Джулиан произнес:

– Оставь нас... и в будущем, пожалуйста, обращайся с этим негодником, как с любым другим членом семьи.

– Которым я и являюсь, – объявил Чарлз, ухмыляясь, и направился прямиком к стоявшему перед камином Джулиану. – Даже если ты предпочитаешь притворяться, что это не так.

– Должен ли я подать угощение, милорд? – осведомился Диббль.

– Ну разумеется, должен, – ответил ему Чарлз, протягивая руки к огню. – На случай, если ты этого не заметил, снаружи собачий холод, и я приехал сюда верхом в надежде согреться тем замечательным пуншем, который ты так ловко готовишь. Будь добр, Диббль, позаботься об этом.

Хорошо знакомый с манерами Чарлза, Диббль скрыл улыбку и удалился. Так приятно было вновь увидеть кузенов вместе. А что касается пунша... с довольным выражением лица дворецкий поспешил на кухню.

Улыбаясь кузену, Джулиан спросил:

– Так что же привело тебя в мой дом? Хочешь ковать железо, пока оно горячо?

Чарлз бросил на него проницательный взгляд.

– Ты имеешь в виду продолжение вчерашнего мирного общения?

– Пожалуй.

– Что бы ты мне ответил, если бы я признался, что это так и есть? Что я хочу оставить в прошлом наши раздоры?

Джулиан внимательно вгляделся в его лицо. В свое время из всех кузенов он был ближе всего с Чарлзом. С ним, как и с Маркусом, они выросли вместе... практически не расставаясь.

Этому способствовала близость Стоунгейта и Уиндем-Мэнора. Конечно, были кое-какие шероховатости, но была и связь, большая, чем с другими членами их обширного семейства. Поэтому их отчуждение оказалось для Джулиана таким болезненным, и хотя он был очень привязан к Маркусу и высоко ценил общение с ним, ему не хватало бесшабашности Чарлза, его великолепной дерзости.

– Мы в прошлом обменялись очень резкими словами, – медленно произнес Джулиан. – Если я правильно помню, ты обвинил меня в узурпации твоих прав на титул.