Террорист-демократ - Ян Гийу

Он доехал до Брайтештрассе на такси, вышел за пять кварталов до дома 159 и последний отрезок прошел пешком. Его никто не преследовал. Моросило, улица была безлюдной и тихой, слышно было лишь, как шуршат по мокрому асфальту шины автомобилей. Он чувствовал себя совершенно опустошенным и думал только о том, чтобы не наступить в лужу по пути.

Дверь ему открыла после особого сигнала неизменно неулыбчивая Ева Сибилла.

- Хорошо, что ты пришел, мы ждали, - она повернулась и пошла в глубь квартиры, не обращая больше на него внимания. Он вздохнул, вдруг почувствовав облегчение.

Но в гостиной перед камином сидел человек, которого Карл сразу узнал, хотя прежде видел лишь по плохой фотографии. Больше никого в комнате не было.

- Добро пожаловать, меня зовут Хорст, - сказал Хорст Людвиг Хан, протягивая руку и напряженно улыбаясь.

Карл пожал руку, снял с себя мокрую куртку, повесил ее на кресло, сел, делая вид, что для него Хорст - просто самый обыкновенный Хорст.

- М-да, - сказал Карл. - Ты, конечно, общался с товарищами. Они тебе говорили, кто я?

- Разумеется, мы все плывем в одной лодке.

- С этим я по существу не могу согласиться.

- Да, мне говорили, что у тебя особые интересы. Но мы выйдем и полетим вместе - ты, я и еще один человек. Через десять часов. А вначале поедем на машине. Выезжаем через десять минут.

Карл внезапно представил себе поездку на машине по темной мокрой дороге. Он решил ничего не говорить, поскольку туманные указания Хорста Людвига Хана требовали, конечно, пояснений.

- Мы полетим через Вену в Дамаск, где добудем часть снаряжения. Нам нужно твое знание техники, вот о чем идет речь. Будут ты, я и еще один товарищ.

- Почему, черт побери, я должен лететь с вами?

- Я же сказал, нам нужны твои знания.

- Это не достаточный довод.

- А в компенсацию за два ограбления банка?

- Вот это веский довод. Но не говори, что все результаты ограбления уже налицо. Какие-то деньги уже реально вложены, остальные - только теоретически деньги. Кроме того, мы, возможно, должны дождаться нового ограбления, уже почти подготовленного, о котором намекали, как я понял, "Бильд" и другие газеты.

- С этим все о'кей.

- Речь идет, следовательно, об РПГ?

- Да.

- Мы будем его добывать на базе или где?

- Об этом не беспокойся. Мы сможем добыть товар, но ты должен быть с нами, чтобы проверить его. Это все.

- Затраты на поездку?

- Об этом мы позаботились.

Минуту Карл сидел тихо. Если бы они хотели его убить, то никакая поездка в Дамаск не понадобилась бы.

Идея с РПГ, очевидно, сработала. Он избежит участия в новом ограблении банка. И будет не пять, а по меньшей мере семь захваченных террористов. Это представлялось несложным делом.

- О'кей. Позвольте мне переодеться и принять душ. Оружие, как я понял, мы с собой не берем?

- Совершенно верно.

Карл поднялся на второй этаж, встал под душ и вымыл голову. Затем побрился, обмотался полотенцем вокруг талии и зашел к Монике. Она спала. Карл положил ей руку на лоб. Температуры у нее не было.

Глава 9

Дамаск - сказочный город, в котором сложно реализовать сразу много намерений. Неопытный путешественник, например приехавший в Сирию на машине, не менее пяти часов промучается в толпе, в восточных очередях, короче, во всеобщем столпотворении. Ему придется по крайней мере в пяти различных местах поставить столько же весьма важных штампов, необходимых для валютной декларации, страховки, визы и т.п. Если человек не говорит по-арабски, то на пограничных станциях его передают в маленькие группы с шакафоподобными руководителями, которые за 200 сирийских фунтов берутся провести их в этих лабиринтах.

В аэропортах в этом плане легче, но и там требуются опыт, взятки и стоическое терпение.

У Хорста Людвига Хана все эти необходимые качества были в достатке. Он и его жена прилетели по хорошо сделанным фальшивым швейцарским паспортам, а чтобы пройти таможню двум швейцарцам и нейтральному шведскому туристу, он приготовил не меньше трехсот фунтов на взятки, так что вся операция заняла меньше часа. На Ближнем Востоке он чувствовал себя как дома.

В городе они оказались ранним вечером, еще до захода солнца. Воздух был сухой и холодный. "Шератон-Дамаск", в котором Хорст Людвиг Хан забронировал номера, был одним из двух самых красивых отелей на Ближнем Востоке: архитектура псевдоомеядского стиля в пустыне, интерьеры в том же классическом стиле, геометрические узоры в форме звезд из черного, белого и красного мрамора, узорчатые металлические решетки, большие, идеально убранные холлы.

Они выдавали себя за молодых западных коммерсантов. Одетые просто, без каких-либо излишеств, коротко стриженные и любезные, что совершенно не вписывалось в общепринятые представления о европейских террористах. Так что выбор отеля полностью соответствовал стилю приезжих.

Заплатив за номера, они разошлись, чтобы немного отдохнуть с дороги, а затем встретиться и вместе поужинать.

За это время Хорст Людвиг Хан провел несколько телефонных бесед, непонятно каких и неизвестно с кем.

Комната Карла была отделана в черных, красных и светло-бежевых тонах, что замечательно смотрелось с эстетической точки зрения, хотя это обычные цвета мрамора в Сирии.

Карл раздвинул занавески у балконного окна и посмотрел на город, где вдоль холмов стали зажигаться огни. Дамаск лежит в низине, окруженной со всех сторон горами. Внезапно поблизости муэдзины на минаретах начали созывать к вечерней молитве.

Карл взял банку пива, европейского пива, и улегся на кровать поверх большого, украшенного звездами покрывала. Он медленно пил пиво, вслушиваясь в молитвенные призывы муэдзинов, и размышлял.

Знакомство с четой Хан было неожиданным. На полицейских плакатах в левом нижнем углу на обычном красно-лиловом фоне лицо Хорста Людвига Хана было искажено ненавистью. Чуть склонив голову, он отводил глаза от объектива, чтобы меньше походить на себя в жизни. В действительности он беспрерывно шутил, рассказывал различные истории и делился своими взглядами буквально на все, что они видели за время путешествия: он изучал географию, археологию и искусство, прежде чем стал террористом. Он был довольно хилого сложения, и единственная особая примета, имевшаяся в его описании, - продольный шрам длиной около сантиметра в центре лба - была не заметна, если об этом не знать заранее. И Карл действительно вначале его не заметил.

Его двадцатидевятилетняя жена Барбара была не просто прелестной, а почти божественно красивой. Даже на фотографии с плаката она выглядела как романтическое, сказочное существо, но изображение далеко не отражало действительность. Невысокая, с изящной фигурой и глуховатым голосом, она говорила, растягивая слова, медленно и немного задумчиво.

Словом, ничто в этих опрятных и симпатичных молодых людях не указывало на то, что они имеют отношение к терроризму. И сами они это, очевидно, чувствовали, поскольку вели себя совершенно непринужденно.

Хорст Людвиг Хан даже шутил, разговаривая с Карлом, когда они пересекали немецко-австрийскую границу. Не играет никакой роли, что твоя фотография размножена на полицейских плакатах, считал Хорст Людвиг Хан; народ ожидает увидеть в так называемом террористе злобу и проклятие. Это предубеждение общественного мнения было их самой главной защитой, и за это они должны были быть благодарны прежде всего желтой прессе.

Большую часть поездки они вели дискуссию о развитии левого движения в Западной Европе, о его пике в 1968 году и последовавшем затем спаде. Они сравнивали Швецию и Западную Германию и нашли больше общего, чем это кажется на первый взгляд.

В обеих странах существовали консервативные коммунистические партии, мало изменившиеся с тридцатых годов. Основная часть левой молодежи продолжала упорно считать, что традиционная левая партия должна мобилизовать своего рода демократическое большинство на борьбу за социализм. А те, кто причислял себя к новым левым, измельчали в ничтожных фракционных стычках. В конце концов все устали, а зеленые и социал-демократы по-прежнему твердили, что все должно происходить внутри партий, делаться обычными пропагандистскими средствами, что важнее всего завоевать большинство во имя социальной справедливости и интернациональной солидарности с угнетенными.

А империализм тем временем никто не тревожил. США рассылали свои бомбардировщики, своих морских пехотинцев по всему миру, даже не спрашивая мнения союзников в Западной Европе. Все меньше и меньше становится демонстраций, которым полицейские уже не придают особого значения.

"Третий мир" должен победить в основном своими силами, как вьетнамцы. Лишь так можно одолеть империализм. В этом они были едины. Палестинцы, например, никогда не станут возлагать все надежды на поддержку Запада, решающей должна быть их собственная борьба. Когда США прямо или косвенно нападают на Никарагуа, народ этой страны слышит в поддержку лишь слабый ропот.