Лабиринт искажений - Валерий Филатов

и вопрос с назначением на вакантную должность был бы улажен. Ткачёв не был далёк в своих предположениях, с единственной разницей, что второй секретарь приехал к Топтыге выменять компромат на него, взамен информации об инкассаторах. Но Топтыга не был круглым идиотом и отказался. Идиотом стал второй секретарь, посчитавший, что «авторитет» с легкостью согласится на такие условия. Да ещё некстати объявился Ткачёв.

— Надеюсь, товарищ второй секретарь горкома, что теперь мы будем сотрудничать? — полковник незаметно подмигнул Хмелю.

— Да, да, да, — поспешил согласиться чиновник.

— Тогда поехали. А по дороге вы нам всё расскажете о Гладышеве…

Глава 17

Отпустив словоохотливого партийного чиновника, Ткачёв и Хмель вернулись к дому на Советской улице. Румянцев и Нодия нашли майора Поплутина на автобусной остановке пьяным в стельку, о чём и поспешили сообщить. Им было приказано срочно привезти майора в дом к Андрею Викторовичу.

— Хмель, а ты стал часто светить своим лицом, — сказал полковник. — Мне генерал говорил, что тебя знают немногие.

— Такая сложилась обстановка. Вот закончу здесь, и направят в другой район. А там меня точно никто не знает.

— Что, и всю жизнь так?

— Кому-то же надо делать такую работу, — пожал плечами Хмель. — Да и не могу я с твоими операми всё время в маске ходить. Это подозрительно.

— А перед вторым секретарём?

— Так он меня не видел. Даже в зеркало заднего вида. А если и увидел, то не запомнил, — ответил Хмель убеждённо.

— Но ты же не собираешься всю жизнь ходить, будто призрак?

— Да нет, конечно, — агент недовольно сморщился. — Я, Андрей Викторыч, мечтаю, что когда-нибудь у меня будет семья. Будущую жену встречу обязательно в какой-нибудь деревне. Такую красивую, с большими… глазами и домашнюю.

— Не скучно тебе будет? — усмехнулся полковник.

— А почему скучно? Вот тебе не скучно со своей женой?

— Честно? Очень…

Хмель остановился, показалось, что даже оторопел от слов полковника.

— Это как? — не поверил он. — Может быть, ты её не любил?

— Да, не любил. Мы и поженились-то… по надобности. А чего ты про любовь заговорил?

— Не знаю. Мне кажется, что это важно. Жить без любви, что аквариум с рыбками кормить. Но только без рыбок.

Теперь удивился до оторопей Ткачёв.

— Ничего себе у тебя аллегории!

Хмель улыбнулся, в темноте улицы глаза его мягко сверкнули.

— Да ладно тебе. Пошли быстрее, а то опера замерзнут.

— Про Гладышева будем им говорить?

— Зачем? — агент ускорил шаг. — Утром он будет указания им раздавать. Не нужно чтобы они смотрели на него, как на врага народа. Да и вряд-ли полковник искомый нами главарь. Скорее всего, он ведёт какую-то свою игру, но запутался, как в лабиринте. Похоже, что в этом городе практически у всех какая-то своя искаженная реальность.

— Да, я тоже это заметил, — согласился Ткачёв.

За разговорами они подошли к дому.

Опера ждали их в машине Хмеля и успели немного замерзнуть при выключенном двигателе. Только Поплутин чувствовал себя отлично, похрапывая на заднем сидении.

— Вот что с ним теперь делать? — стукнул по крыше Жигулей Румянцев. — Утром у него будет башка болеть.

— Значит, будем без него, — спокойно отпарировал полковник. — Пусть спит. Авось на холоде очухается быстрее. А мы в дом…

Пройдя в дом, затопили печку и сняли амуницию.

— А тяжелый бронежилет, — Нодия с облегчением потер плечи.

— Мало физкультурой занимался, лейтенант, — Румянцев уже суетился на кухне. — Ничего себе! А откуда еда?!

Ткачёв тут же заглянул в сарай посмотреть на схрон в поленнице. Нет, поленья никто не двигал. Значит, приходила Мария и принесла еду.

— Разогревай, — сказал Ткачёв капитану. — Поужинаем хотя бы…

Они почти все съели, как в комнату, пошатываясь, зашёл Поплутин.

— Ух! Вот развезло! И выпил-то всего три рюмки…

— Где ж, ты, так нализался, Устин Акимыч. Вот загремим под фанфары! — засмеялся беззлобно Хмель, подвигая майору тарелку с едой. — Я же говорил, что пойдем вместе к твоему знакомому из ГАИ. Зачем в одиночку попёрся? Не разболтал ему ничего?

— Нет, — твердо сказал Поплутин, жуя картошку. — Я больше слушал его болтовню. А в ней много интересного.

— Я так понимаю, что тропинку отхода твой знакомый не перегородит? — нахмурился полковник.

— Нет. Я не просил его об этом.

Ткачёв почувствовал, что план немного меняется. Броневика нет, машины для заграждения отхода тоже нет, и майор завтра вряд ли сможет принять участие в операции. Хорошо успел с уголовниками переговорить. Топтыга, вроде, оказался человеком разумным.

— Итак, что у нас по плану, — Андрей Викторович поднялся, выгнув спину. — Сергей и Георгий с утра идут на развод. У меня в сарае за поленницей лежит снаряжение для инкассатора. Возьмёте сумку и положите в неё, потом сумку быстро передадите в инкассаторскую машину. На разводе Гладышев даст вам Уазик и водителя. Едете к отделению Госбанка и ждёте у ворот выезда инкассаторской машины.

— Начальник ГАИ тоже получил распоряжение выделить машину для сопровождения, — добавил почти протрезвевший Поплутин. — Мало того, экипажи ГАИ будут стоять на всём протяжении маршрута следования инкассаторов.

— А маршрут уже известен?! — удивился Ткачёв.

Майор усмехнулся.

— Конечно. Гладышев его разрабатывал. Он будет отслеживать по рации конвой, и докладывать Козыреву. Э… а мы вроде говорили, что я с Жорой иду к банку, а Сергей пойдет к ОКБ.

— А ты отойдешь от похмела к утру, Саша? — поинтересовался Румянцев.

— Да вы что, товарищи?! — возмутился Поплутин. — Я с утра буду, как стеклышко!

— То есть — остекленевши? — хохмил Румянцев под улыбки оперов.

— Да иди ты, Серёга!

Ткачёв усмехаясь, решил остановить словоблудие.

— Так, товарищи, давайте серьёзно. Александр Владимирович, выкладывайте — что вы узнали от сотрудника ГАИ…

— Значит так, — деловито начал Поплутин. — Начальник ГАИ приказал выделить на конвой одну машину, но инспекторов будет двое. Знакомый сказал, что самые нерадивые, по мнению их начальника. Особо никто не