Самолет на болоте - Сергей Сергеевич Андропов

мундиром мы не замечаем, не видим просто человека. С его не только хорошими качествами, но и недостатками, его слабостями, которые далеко не всегда сразу бросаются в глаза.

Полковник поднялся.

— Еще поговорим. Схожу на полеты в последний раз. А там и новый командир приедет. О моих словах не забудь. Да ведь это твоя обязанность — видеть человека там, где командир может заметить лишь летчика

ЗВОНОК

Дежурная по гостинице позвала Коноплина:

— Вас к телефону!

— Меня?!

Коноплина никогда по телефону не вызывали. «Может быть, в части что случилось или тревога? Странно!»

Он поднял трубку.

— Слушаю!

Он узнал голос с первого произнесенного слова. Звонила Эля.

— Алеша, как вы поживаете? После реки мы так и не виделись, — сказала девушка.

Наступила пауза.

— Не виделись? Да, да! Но Евгения дома нет, он дежурит и освободится только через час-полтора.

Опять наступила пауза.

— А почему вы говорите о Жене? — донеслось издалека. — — Я о нем не спрашивала.

— Конечно, — поспешно ответил Коноплин. — А я думал…

— Алеша, вы всегда думаете только о других?

Голос девушки звучал мягко, ласково. И в то же время в нем слышался невысказанный упрек.

Чего она хочет? И тогда на реке, она сказала как-то странно: «И вот пришла!»

Алексей замялся.

— Что же вы молчите? Впрочем, что мы по телефону разговариваем! Если свободны, приходите в парк. На ту скамейку, где когда-то сидели.

Невольно вырвалось:

— А Евгений как же?

И после новой паузы:

— А вы действительно настоящий друг, Алеша. Что же, оставьте ему записку, он вас найдет. То есть нас. Хорошо?

Алексей положил трубку, постоял у телефона. Потом вернулся в комнату. Идти? Обязательно! А Женька? Он говорил о женитьбе! Говорил. Впрочем, что из того, если Коноплин до прихода товарища посидит с его девушкой в парке? Ничего особенного.

Тщательно выгладил костюм. Оделся. Написал записку и положил ее на видном месте:

«Женька!

Решать за тебя твои личные дела больше не собираюсь. В последний раз.

Иду развлекать твою близкую знакомую в парк. Приходи.

Это Эля, конечно, не кто-нибудь. Еще перепутаешь.

Ждем».

В парке он нашел девушку в условленном месте. Эля встала со скамейки, подала руку.

— Алеша, вы опаздываете. Я жду вас уже долго.

— Да. Верно. Извините. Записку я оставил.

Алексей старался не смотреть на Элю. Заговорили о городе, погоде, новой кинокартине.

Говорил Алексей натянуто, все оглядывался на центральную аллею.

— Вы ищете кого-нибудь? — спросила Эля. — Без конца крутите головой.

— Как же? Женя должен вот-вот подойти. Вы его ждете скорее, а не я.

— Да?..

Разговор принял странный оттенок: говорили о пустяках, и оба чувствовали, что-то недоговаривают, скрывают друг от друга. А что?

Алексею казалось, что Эле с ним скучно. Что думала о нем девушка, он старался не угадывать.

— Вы, я слышала, хотите поступать в академию?

Алексей помедлил.

— Как сказать? Желать — еще не значит поступить. Попытаюсь.

— Правильно. Не делайтесь таким, как Женя, — она поправила платье на коленях, глянула просто, серьезно и улыбнулась, — взрослым ребенком.

— А почему вы о нем так думаете?

Девушка пожала плечами.

— Так. Ваш друг не видит и не знает, что ведет себя так, будто ему всего пятнадцать лет.

— Он и ваш друг, — сказал Алексей. — И потом, он отличный летчик, не забывайте.

— Мой друг? — Девушка помолчала. — Как сказать? Так просто назвать человека другом — нелегкое дело. Друг — это очень близкий человек, которому хочется открыть всю душу, в трудную минуту поделиться всем сокровенным, довериться во всем.

Она сделала большую паузу, потом оживилась:

— Представьте, теперь мы с Ирой дружим по-настоящему, не как раньше!

— Как это — раньше? — не понял Алексей.

— Вы же ее поругали, что не хочет учиться. Она даже плакала после того вечера.

— Отругал?!

Алексей вспомнил заводской клуб, случайный разговор с Ирой. Рассмеялся:

— Я только спросил ее о работе!

— А она считает, что отругали. Теперь на танцы почти не ходит. Сидит над учебниками, собирается поступать на заочное отделение. Говорит, что рабочий тоже должен иметь высшее образование.

— Вот как! Это же очень хорошо!

— И все перемены из-за вас!

Алексей не согласился.

— Едва ли. Я-то при чем? А учиться ей надо. Ваш политехнический рядом. Удобно очень. Да и профиль легко можно подобрать.

— Я ее поняла. Очень ей захотелось доказать вам, что она не просто какая-то хохотунья и пустышка.

— Почему же именно мне?

— Не отказывайтесь. Сама мне сказала, значит, что-то есть…

— Не пойму… А вот и Женька! — прервал Элю Алексей и тут же пожалел, что заставил девушку умолкнуть и она не договорила.

…Сгущались сумерки. В ярко освещенных аллеях прибавилось публики. Оттуда доносились смех, громкие восклицания, — парк жил своей обычной жизнью.

Алексей сидел рядом с Элей, но больше уже не разговаривал. Он никак не мог придумать предлога, чтобы: уйти.

— А не податься ли нам, братцы, в ресторан, скажем? — весело предложил Евгений.

Алексей покосился на него, отвернулся. Девушка воспротивилась:

— Лучше давайте походим немного по парку, полчасика. А потом проводите меня.

Она поднялась, взяла обоих друзей за руки.

— Идемте!

Пришлось Алексею шагать рядом с ней. Мучился, понимал, что Евгению хочется остаться с девушкой одному, что он мешает другу.

Незаметно обошли парк, вернулись к выходу.

— Теперь, мальчики, ведите меня домой.

— Так скоро? — недовольно протянул Ладилов. — Можно, конечно.

Коноплин замялся.

— Я, пожалуй, пойду к себе в гостиницу. А по пути надо зайти еще в одно место…

— Не выдумывайте! — перебила Эля. — Уже поздно, никуда вам не требуется заходить. Так проводите меня, мальчики?

Она смотрела то на одного, то на другого. Она приглашала обоих.

Трое вышли из парка. Алексей чувствовал на своей руке руку девушки, шел осторожно, молчал. Потом разозлился. «Я нужен им обоим, как громоотвод! Ей, пожалуй, больше всего. Боится остаться с Женькой!»

Злился на себя, но до самого Элиного дома так и не смог их покинуть.

Друзья возвращались в гостиницу не особенно веселыми. Евгений говорил мало, все курил. Оба остались недовольны проведенным вечером.

ПОСЛЕДНИЙ ПОЛЕТ

Прошла неделя. Ладилов совсем перестал говорить об Эле. Казалось, он становился серьезнее. По вечерам, если не было полетов, обычно уходил в город. С кем он проводил время, Коноплин не знал и не спрашивал.

Только однажды, глядя на заспанное лицо товарища, осторожно сказал:

— Накануне полетов надо было бы из города пораньше возвращаться. Ты какой-то осоловелый сегодня.

— Ерунда! — усмехнулся Евгений. — Живем один раз!

— Слышал уже. Слабая философия. Ни к чему.

Тем разговор и окончился.

…Прошло всего несколько часов,