Лев Троцкий. Революционер. 1879–1917 - Геогрий Чернявский

«На скандинавском пароходе я въезжал в новую эмиграцию, которая длилась десять лет» [516] , – писал Троцкий, не догадываясь, что это не последняя его эмиграция.

Тем временем Лейбу Бронштейна жандармы разыскивали повсюду. Вначале был направлен секретный циркуляр всем исправникам Тобольской губернии с требованием о его задержании. Вслед за этим разыскные действия были распространены на всю территорию России и за ее пределы. В полицейском досье 1907 г. значилось, что жена Бронштейна (имелась в виду А.Л. Соколовская) находится в ссылке, а дочери Зинаида и Нина пребывали в деревне Яновка Елисаветградского уезда Херсонской губернии [517] , и, по-видимому, следовало бы проверить, не окажется ли у своих родителей и Бронштейн, вернувшийся повидать детей. Но Бронштейн навещать детей не поехал, потому что он был Троцкий.

Формальные розыски проводились по крайней мере до 1914 г. В документе 1912 г. перечислялись следующие приметы политического преступника Бронштейна: «Рост 2 аршина 6 3/8 вершка, телосложения среднего, волосы, усы, брови, борода темно-каштановые, вьющиеся, глаза голубые, близорук, носит пенсне, лоб выпуклый, нос орлиный, лицо четырехугольное, губы полные, подбородок широкий с ямкой посредине, держится прямо». В ноябре 1914 г. тюремное отделение Тобольского губернского управления сообщало березовскому уездному исправнику, что Бронштейн, а также несколько других лиц «до сего времени не разысканы и где находятся они в настоящее время, сведений нет» [518] . Между тем за эти годы Лев Троцкий побывал в ряде стран и стал одним из известнейших деятелей российского социал-демократического движения.

Глава 7 Вторая эмиграция

1. На V съезде РСДРП

Прежде чем устроиться на постоянное место жительства, Троцкий отправился в Стокгольм, а оттуда в Лондон, где принял участие в очередном съезде российских социал-демократов. Предыдущие два съезда он пропустил. III съезд был чисто большевистским и проходил в конце апреля – начале мая 1905 г., то есть во время революции, когда Троцкий находился в России. Он не мог участвовать в этом съезде и потому, что к большевикам не примыкал, являясь нефракционным социал-демократом. IV съезд состоялся через год в Стокгольме. По требованию руководства 2-го Интернационала на нем произошло формальное объединение меньшевиков и большевиков. Но глубокие разногласия, враждебность и конкуренция между обеими фракциями полностью сохранились на самом съезде, а в следующие годы продолжали все более обостряться. Троцкий физически не мог в этом съезде участвовать и по той причине, что он находился в заключении.

V социал-демократический съезд состоялся 30 апреля – 19 мая (13 мая – 1 июня) 1907 г. в Лондоне в помещении Братской церкви, снятом в аренду. Как и предыдущий съезд, этот форум был объединенным. Однако на нем явно преобладало влияние большевиков. По большинству вопросов Ленину удалось добиться принятия угодных ему резолюций. Это были резолюции об отношении к буржуазным и мелкобуржуазным партиям, о задачах социал-демократов в Государственной думе, о профсоюзах. Линия меньшевиков в завершавшейся революции была оценена как соглашательская. Была взята установка на руководящую роль партии по отношению к профсоюзам и осуждена идея нейтральности профсоюзов.

Троцкий, снискавший себе высокий авторитет в партийных кругах и в то же время – настороженное отношение как большевиков, так и меньшевиков из-за его самостоятельной позиции во время революции и неоправданных претензий, как считали и те и другие, на роль крупного марксистского теоретика и организатора, оставался на съезде нефракционным социал-демократом. Он не представлял какой-либо партийной организации и поэтому был включен в состав участников съезда только с совещательным голосом.

Уже в самом начале съезда при обсуждении вопроса о порядке голосования в Бюро съезда – должно бюро принимать единогласные решения или же достаточно большинства голосов – Мартов и Троцкий солидарно выступили против единогласия: «Требование единогласия сведет на нет право президиума; нам нужно оградить себя от помех работам съезда», – говорил Мартов, с которым полностью согласился Троцкий [519] .

Первое серьезное выступление Троцкого было 2 (15) мая в прениях по порядку дня съезда. Оратор беспощадно высмеял утверждение большевистского делегата Г.А. Алексинского по поводу того, что тот, мол, «жаждет обсуждения теоретических вопросов». Под смех делегатов, но сохраняя вполне серьезный вид, Троцкий обоснованно показывал пустоту псевдотеоретических претензий этого не очень образованного приверженца Ленина, вскоре оказавшегося в числе отзовистов, затем в группе большевиков-примиренцев «Вперед» и, наконец, в группировке самых правых меньшевиков, так как большевики не оценили его как теоретика.

Троцкий стоял на совершенно другой позиции. Он рассматривал съезд в качестве собрания политического, в качестве форума революционеров, а не клуба «склонных к дискуссиям марксистов, сомнительных или даже несомненных». Оратор полагал и стремился донести до аудитории убеждение, что единство идей не устанавливается на съездах, что съезд может лишь подвести «статистику идей», то есть распределение делегатов по их взглядам. Единство же создается «в процессе политического взаимодействия между нашими суждениями и реальным ходом событий».

Троцкий был весьма резок: «Вы хотите вашу протестующую социал-демократическую совесть успокоить марксистской индульгенцией. А я вам говорю: эту вашу индульгенцию я ценю в six pence [520] – и не более. ( Бурные рукоплескания.) Но я боюсь, что еще громче вашей социал-демократической совести бунтует ваша фракционная совесть. Вы боитесь, и иные из вас это прямо говорят, что на вопросах политики не сможете объяснить массам, почему, собственно, вы существуете как две фракции, неустанно терзающие партию».

Большевики и меньшевики, возводя свои групповые разногласия в некую нерушимую догму, воспринимали пассажи речи Троцкого с холодной сдержанностью, прикрывавшей сугубое недовольство посягательствами на «священную корову», тем более что, приобретя опыт и авторитет общепартийного масштаба, Троцкий пытался выступать как новый общепартийный лидер и носитель знамени объединения, переоценивая стремление руководителей партийных группировок к достижению фактического единства, равно как и свою способность стать руководителем этого объединительного движения. Он очень хорошо знал об экстремистских нравах Ленина, с одной стороны, умеренных позициях Мартова – с другой, высокомерности Плеханова – с третьей. Все они признавали в Троцком фигуру значительного масштаба, но все еще не воспринимали, да и не желали воспринимать его как возможного лидера партии.

Тем не менее своих объединительных попыток Троцкий не только не прерывал, он усиливал их, надеясь, что в конечном итоге центростремительная тенденция возобладает, а это, в свою очередь, фактически поставит его во главе партии. Так в поведении Троцкого на V съезде воедино сливались политические и личные мотивы. На деле же он оказывался не в том центре, который объединяет, а в том, по которому наносятся удары с обоих полюсов, особенно если иметь в виду личные качества Троцкого как человека высокомерного и надменного и Ленина – мстительного и властолюбивого.

Казалось, что на съезде Троцкий был ближе к меньшевикам, нежели к большевикам. Но это впечатление было обманчивым. Связано оно было с тем, что большевистская фракция занимала непримиримую позицию не только по отношению к меньшевикам, но и к тем, кого они презрительно именовали центристами, считая подчас, что центризм хуже открытого оппортунизма. Вновь ушли в прошлое те дни, когда Троцкий в последние месяцы 1905 г. имел возможность выступать в качестве фактического медиатора между обеими социал-демократическими фракциями, посредника, способного в какой-то степени сглаживать разногласия между ними. Теперь он был, по существу дела, равноудален от обеих фракций. Однако попытки продемонстрировать свою объединительную центристскую позицию Троцкий на протяжении съезда предпринимал несколько раз. Его предложения можно было бы считать разумными и трезвыми, если бы в партии действительно существовали группы, готовые пойти на существенные догматические уступки во имя достижения единства. Таковые, однако, не обнаруживались, хотя некоторые меньшевистские течения проявляли бо́льшую склонность к компромиссу, чем другие, тогда как у большевиков решительно преобладали экстремисты, возглавляемые Лениным.

Впрочем, Ленин на V съезде предпринял очередную попытку практического сближения с Троцким, стремясь хотя бы в какой-то степени привязать его к большевистской колеснице. Правда, в речи по докладу о думской фракции 8 (21) мая Ленин был в основном критичен, хотя и несравненно мягче, нежели по отношению к другим ораторам, с которыми он не был согласен: «Несколько слов о Троцком… Он громил нас за внесенные нами «неприемлемые резолюции». Он грозил прямо расколом, уходом думской фракции, якобы оскорбляемой нашею резолюциею… Когда Троцкий говорил: ваша неприемлемая резолюция мешает провести ваши верные мысли, – я крикнул ему: «дайте же вашу резолюцию!» Троцкий ответил: нет смысла, снимите свою. Не правда ли, хорошая позиция «центра»? За нашу (по мнению Троцкого) ошибку («нетактичность») он наказывает всю партию, лишая ее своего «тактичного» изложения тех же принципов!» [521]