Касание молнии - Анастасия Малышева

меньше, чем о заповедниках. Что там должно было быть внутри, какими экспонатами заполнить залы, сколько должно быть сотрудников – так много вопросов, так мало ответов. Но упорство и труд, как говорится, мозги в пыль сотрут. Слава богу, тут обошлось без таких радикальных жертв. Можно сказать, я отделался малой кровью.

После красочной презентации я заодно поделился планами о возведении нового отеля и кемпинга. Судя по лицу Томаса – он мои идеи одобрил. Разумеется, позже нам предстояло обсудить всё более подробно и в приватной обстановке, но я уже мог видеть, что беседа будет иметь позитивный настрой. И это не могло не радовать.

Ответив на все заданные вопросы, я, вздохнув с облегчением, объявил официальную часть оконченной. Спустившись со сцены, тут же угодил в руки Томаса. Ал, как и всегда, тоже оказался рядом.

– Нелу, друг мой. Вижу, ты чудесно управляешься с заповедником, – отметил Харрис-старший, улыбаясь, – Не зря Дани так хвалит тебя.

Приподняв бровь и не скрывая удивления, я спросил:

– Хвалит? Серьёзно?

– Ну, не напрямую, – уклончиво ответил Томас, – Моя дочь в принципе не щедра на похвалу. Но то, как она отзывается о твоих идеях, говорит о том, что она довольна. А это важно для меня.

– Как и для меня, – негромко отметил я.

Глазами я снова нашёл объект нашей беседы. Сделать это было не сложно – Дани оказалась единственной, кто надел в тот вечер красное. Девушка стояла чуть в стороне, как всегда, в окружении коллег и с бокалом шампанского. Широкая улыбка освещала её лицо, и я поймал себя на мысли, что мне тоже хочется улыбнуться.

Я слишком к ней привязался.

И мало что мог с этим поделать. Моя заинтересованность в ней вросла в организм, текла по венам. Она заставляла сердце биться быстрее, когда Дани была достаточно близко, чтобы сделать вдох. Раньше её воздействие воспринималось, как какое-то недомогание, болезнь, инфекция. Казалось, что нужно было что-то сделать, найти лекарство, чтобы справиться с этим недугом. Теперь же это ощущалось как виски – чем-то тёплым и приятным. Как цуйка, которые мы однажды распили вместе.

Казалось бы, только недавно я говорил ей, что не терплю привязанностей. Знал ли я уже тогда, что заблуждался, или же истина открылась мне чуть позже? Неизвестно. Сейчас мне казалось, что так было всегда. Всегда была эта жажда обладания, эта потребность в её присутствии.

Улучив момент, я извинился перед Томасом и подошёл к Дани, которая, на удивление, осталась одна. Заметив моё приближение, она сдержанно улыбнулась мне:

– Это было весьма достойное выступление, мистер Далка. Мои поздравления.

– Благодарю, мисс Харрис, – кивнул я, – Но я подошёл к вам не за поздравлениями.

– Вот как, – усмехнулась девушка, – А зачем же тогда?

– Мне показалось, что у нас остался не законченный разговор. В холле, – добавил я, с удовольствием отмечая, как к её щекам прилил румянец.

– Думаю, вы ошибаетесь. Уверена, что все наши беседы получили свой логический финал.

– В таком случае, предлагаю завязать ещё один. Знаете, мне тут друг подкинул один отличный сценарий. Он включает в себя прогулку по ночному городу и поцелуи. Что скажете?

Улыбнувшись, Дани покачала головой. Поставив пустой бокал на стол, она заявила:

– Только если мы пропустим часть с прогулкой.

С этими словами она обошла меня, явно намереваясь оставить. Но, оказавшись за спиной, девушка тихо, чтобы услышал только я, сказала:

– Выжди пять минут – и уходи. Но не забудь перед этим попрощаться с моим отцом. Буду ждать тебя дома.

Проводив взглядом её стройную фигурку, я не смог удержаться от улыбки. Невозможная девушка.

Глава шестнадцатая

Дани

Всё изменилось. Я сама не заметила, как это произошло. Вот вроде в одну минуту твоя жизнь идёт по привычному тебе укладу, а уже в другую – меняется на что-то совершенно незнакомое.

С презентации прошло две недели. На следующий день Нелу улетел в Румынию, но уже через неделю вернулся. Он объяснил это необходимостью присутствовать на стройке. Которая развернулась буквально за пару дней. Работа кипела аж на трёх площадках, изрядно раздражая, если честно. Поэтому большую часть времени я старалась проводить подальше об берега. Не то, чтобы стройка развернулась прямо под стенами пункта наблюдения, но это всё равно было достаточно раздражающим фактором, чтобы искать спокойствия в воде.

Наше общение с Нелу было…бурным. Мы могли много и со вкусом спорить, порой переходя на крик (орала, в основном, я), а после – долго и с упоением мириться. При этом мы всё равно чётко разграничивали наши жизни. Это был просто секс. Охренительный, до звёздочек перед глазами и потерянного дыхания, но лишь он. Мы даже никогда не спали вместе. Я имею в виду – не делили сон. Не засыпали вместе. Я всегда либо уходила к себе, либо выпроваживала его.

Поначалу меня это более чем устраивало. Но женщина – существо странное. Рано или поздно ей начинает становиться мало того, что у неё уже есть. Вот и я в какой-то момент с ужасом поняла, что не просто привыкла к румыну – я к нему привязалась. Я всегда ждала его по вечерам и расстраивалась, если он не приходил. Днём, проходя по заповеднику, я всегда искала его среди людей. А найдя – пару секунд пожирала глазами, прежде чем опустить их, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

Даже наши вечера – они стали другими. Более чувственными, что ли. И мне словно всегда было мало. А уйти от него становилось всё сложнее. Каждый раз – как маленькая пытка.

Он нравился мне. Сильно. И это в равной степени восторгало и ужасало. Испытывать такие чувства – само по себе радость. Но когда их объект – Нелу Далка… что может быть хуже?

В общем, жизнь моя превратилась в череду самых разных мыслей с короткими передышками. Только во время работы я могла полностью отключиться от реальности и сосредоточиться на том, что действительно казалось важным. Мои подопечные. Мои исследования. Мой заповедник.

Не облегчал задачу и тот факт, что Алин, кажется, прописался у нас в квартире. Ну, или всерьёз решил, что наш с Джек дом – его персональная столовая. Каждое утро он, как по часам, поднимался к нам на завтрак – нередко в компании Нелу. Джек была права – нас окружали румыны. И спрятаться от них было как будто бы и негде. Не бежать же из собственного дома.

В один из таких завтраков я, терзаемая с утра самыми противоречивыми мыслями, спросила у Алина:

– Ал, а вы с