Пой вместе с ветром - Мэган Линдхольм

Сильные руки тяжело легли ей на плечи.

– Я наелся так, что больше не могу впихнуть в себя ни кусочка. Да и ты, я смотрю, давно перестала жевать. Может, возьмешь кусочек фрукта на загладочку и пойдешь прогуляешься со мной по холодку?..

Такой нежности в голосе Хафтора Ки не слыхала еще ни разу. Снизу вверх она заглянула ему в глаза и увидела, что он переживал унижение, выпавшее ей на долю, едва ли не острее ее самой.

Она сделала было движение подняться, но спохватилась и оглянулась на Нильса. Раздражение вновь нахлынуло на нее: она понимала, что остальные истолкуют ее взгляд так, как будто она испрашивала у старика разрешения. Кора тоже посмотрела на Нильса. Тот пробормотал что-то в ответ, и Кора едва заметно кивнула Ки. Ки поднялась, успев подивиться страдальческому взгляду, который устремил на нее Ларс. Хафтор между тем нагнулся и выудил из большой чаши на столе две аппетитные груши. Одну он вручил Ки и повел молодую женщину прочь из-за стола.

Снаружи стояла туманная осенняя ночь. Запахи, реявшие в воздухе, подсказывали Ки, что листья все слабее держались на ветках. Скоро они усыплют всю землю долины золотом, облетевшим с тополей и берез, и на это золото там и сям прольется багрянец ольхи. Земля затвердеет от заморозков; как славно будет рано утром катить по дороге, еще не успевшей размякнуть от дневного тепла. Ки оставалось только гадать, как скоро она сможет двинуться в путь по этим дорогам. Кора ведь пообещала отпустить ее, как только завершится это самое «исцеление». Надо будет переговорить с нею наедине. Когда ей, наконец, скажут, что все в порядке и можно уезжать? Через три дня, когда справят Обряд Покаяния? Или придется еще ждать, пока каждый из них не нанесет своим гарпиям по визиту и не вернется удовлетворенным?.. Ки вонзила зубы в свою грушу…

– Горько, – тихо проговорил подле нее Хафтор. Ки, успевшая почти позабыть о его присутствии, отрицательно замотала головой.

– Моя сладкая, – возразила она и протянула ему свою грушу, предлагая попробовать.

– Да я не про грушу, – сказал Хафтор. – Ки, почему ты решилась вытерпеть сегодняшнее застолье?

Ки откусила еще кусок груши и медленно прожевала. Она не знала, как следовало ответить ему. Если она правдиво расскажет о том, что ею руководило, не пойдет ли для него насмарку грядущий Обряд?.. А значит, и ей помешает отвоевать свое право уехать?..

– Кора попросила меня, – сказала она осторожно.

– Кора попросила!.. – фыркнул Хафтор и запустил огрызком через весь двор. – Неужто они, в самом деле, решили укротить тебя и приручить для блага семьи? Чего доброго, скоро оленя попробуют в плуг запрягать…

– Все… все обстоит не совсем так, как кажется со стороны, Хафтор.

– А когда все на самом деле было так, как кажется со стороны? С моей или с твоей, все равно. Слушай, Ки, уезжай прямо сегодня. Я помогу тебе запрячь коней и дам тебе сколько надо припасов из своей кладовки. Уезжай, пока они там чешут про тебя языками. Я ни полслова никому не скажу о том, куда ты уехала. Я и дорожку знаю, о которой никому из них не догадаться. Уезжай, пока это еще возможно… Так сделал мой отец. А потом – Свен. Это место – не для тебя…

– А ты?.. – озадаченно спросила Ки. Хафтор уже во второй раз заговаривал о чем-то подобном, и, наверное, неспроста.

Хафтор угрюмо, коротко рассмеялся.

– Я?.. Я, Ки, просто трус. Твой Свен, тот с самого начала наотрез отказался посещать гарпий и так ни разу к ним и не ходил. Кора тебе говорила об этом? Полагаю, что нет. Еще бы. Для нее это была настоящая душевная рана: как же, сыночек не ходит с ней повидать дедушку и бабушку, умерших еще до его рождения, а с ними и покойного батюшку. Да, у Свена даже в детстве была завидная воля. Мне бы хоть частичку его мужества… Ты знаешь, никого ведь нельзя вынудить ходить к гарпиям силой. Вот Свен и не ходил. И был по-настоящему жив. Точно так же, как теперь он по-настоящему мертв…

Это были жестокие слова, и Ки отвернулась. Хафтор попросту взял ее за плечи и поставил к себе лицом.

– Знаешь, Ки, это похоже на яд… Нет, наверное, не на яд. Это… просто ты точно знаешь, что сразу помрешь, если у тебя это отнимут. Я сам это понял только после того, как твой бунт во время Обряда принудил всех к воздержанию, меня в том числе. И готов спорить, что многие согласились бы со мной, правда, хотел бы я посмотреть на того, кто отважился бы высказать это Коре в лицо. Ты думаешь, они все прямо так и побегут назад к гарпиям, Обряд там или не Обряд?.. Ой, нет, Ки. За эти несколько недель они, скажем так, начали просыпаться. Оживать. И поняли, что в этом что-то есть. Руфус, например, обнаружил, что очень даже неплохо управляется по хозяйству. Хотя теперь его покойный папаша уже не советует ему, что делать с таким-то полем и какого бычка резать, а какого оставить. А посмотри на Лидию! Наконец-то девка распрямилась. Ее мать уже семь лет как в могиле, а все дочку пилила, совсем затюкала бедняжку. А Ларс?.. Парнишка вдруг обнаружил, что брак объединяет не только плоть и наследные земли, но и сердца. Ты вернула в наши жизни горечь и остроту переживания, а значит, мы заново обрели способность видеть светлые стороны. Меня, например, ты пробудила ото сна, длившегося целых шестнадцать лет. С тех самых пор, как меня сюда привезли и Кора, желая утешить сиротку, повела меня к гарпиям на встречу с отцом. И с того первого раза надела мне на шею ошейник. Я и помыслить не мог о том, чтобы покинуть единственное на всей земле место, где мой отец для меня был по-прежнему жив. И все же… – Хафтор молчал некоторое время, борясь с собой. Потом заговорил снова: – Она так и не поняла, что со мной сделала. Она думает, я был слишком мал и не помню, как было до этого. А я помню. Нет, Ки, я не возненавидел ее. Но и уважать себя, как когда-то, больше не могу. То, что я делал по ее требованию… то, с чем я примирялся по ее указке… – Хафтор снова замолчал и только тряхнул головой, не договорив. Потом кашлянул, прочищая горло. – Ки, – сказал он, – Кора просила тебя поучаствовать в Обряде, ведь так? Значит, она хочет приучить тебя к гарпиям. А теперь ответь мне, Ки, на один вопрос. Если бы тебе представился случай еще раз обнять Свена… прижать к себе теплое тельце маленькой Риссы… дернуть за нос малыша Ларса, чтобы не нес чепухи… решилась бы ты после этого уехать из Арфистова Брода?..

Сумерки делали глаза Хафтора двумя темными дырами в белом пятне лица, застывшего в каких-то дюймах от лица Ки. А вокруг было холодно и темно. Вопль одиночества, уже звучавший сегодня в ее душе, вновь отдался эхом в мозгу. Вернуть их. Обнять. Ощутить их объятия. Чтобы теплое дыхание Свена опять коснулось щеки…

– Кости, – сказал Хафтор. – Кости и плоть, источенная червями. Гарпии придают им видимость жизни, продают их нам за кусок мяса, да еще и управляют нами к своей выгоде. «Да, да, Руфус, разводи побольше скота», – говорит ему его мертвый отец. Гарпии ненасытны. Отведи побольше земли под пастбище. Прикупи коров. Зачем возиться с овцами? Теленок больше барашка. Как раз то, что голодной гарпии надо…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});