Испытание веры - Василий Щепетнев

— Ой ли? — усомнился вопрошающий. — Своей дорогой — и сюда? Не рановато ль?

— Да пусть идет, — вторил ему неотличный голос с боку. Еще одна фигура на каменном уступчике. — Если кто-то непременно хочет умереть, как помешаешь?

— Нужно попытаться, — возразил первый. — Вдруг он не хочет умирать.

— Да? Тогда что же привело его сюда?

— Неведение и коварство. Он ведь не просто шел. Его вели.

— Разве так… Ты хоть знаешь, куда пришел? — Второй говорил, как первый, с той же интонацией, с той же легкой хрипотцой в голосе. И все-таки было в них многое и от дядюшки.

Лоны. Конечно, лоны.

— Сюда, — ответил он. Насколько они сильны, порождения тайной магии? Пусть лучше лоны думают, насколько силен он, Иеро.

— Ты за меч-то не хватайся. Неужто мы будем сражаться с тем, кто и так в полуста шагах от смерти? Хочешь умереть — иди за ней, — рукою первый клон указал на берегиню. — Никто не держит.

— Но если хочешь жить, — подхватил второй лон, да так ловко, словно говорил один человек, — то иди с нами.

— Не просто жить, хорошо жить, — закончил первый.

— Что значит — хорошо?

— С открытыми глазами. Знать, что ты делаешь и зачем. Никто не будет тобой помыкать, использовать втемную, обманывать. Ты узнаешь, чего стоишь, и будешь уверен, что получаешь свое полной мерою.

— Ты постигнешь не только те жалкие крохи знания, что скрывают от тебя ваши заклинатели. Мудрость веков откроется перед тобой.

— Ты увидишь мир — Голубые пустыни и Лантический море-окиян, Зеленую Землю и ледяные Горы.

— Ты войдешь в древние хранилища, полные чудных сокровищ.

— Ты сможешь летать не только в Нави, но и в Яви!

— Ты получишь средства исцелять самых тяжелых недужных и спасать сотни, тысячи людей от моровых поветрий.

— Ты станешь повелевать лемутами, и каждый из них с радостью отдаст жизнь ради тебя.

— Ты обучишься языку мертвых.

— Ты откроешь секрет оборотней.

— Ты будешь неуязвимым.

— Ты обретешь тысячи верных и преданных друзей.

— Ты осознаешь свободу.

Казалось, они будут перечислять еще и еще, но Иеро решил оборвать поток предложения.

— Чем я буду должен за все это заплатить? Душой?

— Мы не требуем платы. Ни сейчас, ни потом. С нас будет достаточно того, что ты станешь зрячим. А зрячий сам увидит, кто ему друг, кто враг. Иди с нами.

— Куда?

— Куда захочешь. Мы даже можем вернуть тебя в Но-Ом.

— А если я не соглашусь?

— Твое право. Нам не нужны рабы, их у нас предостаточно. Нам нужны свободные, вольные люди. Если хочешь — иди с ней.

Иеро обратился к берегине.

— Ты слышала, что они говорят.

— Да, — немного помедлив, ответила берегиня.

— Они лгут?

— Что есть ложь? Сами они искренни. Ты действительно сможешь получить все, что тебе обещали. Взамен ты рано или поздно станешь одним из них.

— Разве это не выгодная мена? — вскричали оба одновременно.

— Погодите, погодите, — остановил Иеро. — А что обещаешь ты?

— Ничего. Ты останешься самим собой — только и всего.

— Самим собой, как же! Ты утратишь свою ментальную мощь! — первый поднялся со своего сидения и одновременно с ним поднялся и второй.

— Не утратит, — возразила берегиня. — Она вернется. Позже. Когда придет время.

— Позже, душенька, одного корня со словом поздно. Он останется человеком.

— Именно, С'Финкесс. Именно. Разве это так плохо — жить человеком?

— И умереть! Ты забываешь, что когда-нибудь ему придется умереть! Все люди умирают!

Иеро слушал перепалку спокойно. Он не решал, что ему выбирать. Он знал.

— Пойдем, — наконец, сказал он берегине.

— Хорошо, иди, — ответил С'Финкесс. — Иди. История на этом не кончается. Быть может, ты станешь умнее. Иногда это случается.

— Я предпочту служить жизни и оставаться тем, кто я есть, чем служить Смерти и стать одним из вас. — иди, — в голосе С'Финкесса была не досада — печаль — Ты ведь еще ничего не знаешь ни о жизни, ни о смерти. Ты даже не знаешь, зачем союзу Аббатств нужен рашшин.

— Статис-поле, — начал было Иеро и осекся. Невольно он выдал тайну.

С'финкесс рассмеялся, но не торжествующе, не злорадно, а устало.

— Даже статис-поле нужно вашим правителям, чтобы скрывать свои мысли не от нас, а от вас, от своего народа. Но ведь рашшин годится и на другое.

— На что?

— Скажи ему, — обратился лон к берегине.

— Рашшин — если его много — и есть Смерть. Полфунта рашшина, организованные надлежащим образом, могут испепелить Тайг на десять дней пути, — невозмутимо ответила берегиня.

Странно, но Иеро словно ждал подобного. Статис-поле — штука хорошая, но ведь есть и ментальный щит, да и прочие приспособления.

— Меня это не пугает, — ответил он, вспоминая аргументы дядюшки. — Важно, в чьих руках находится Смерть.

— Ты поймешь, — медленно проговорил С'финкесс. — Пусть через десять лет, или через пятьдесят, но поймешь…

Он, уже не обращая никакого внимания ни на Иеро, ни на берегиню, прошел мимо них. Следом скользнул и второй лон.

Вот и хорошо. Иеро совершенно не был уверен, что победит, дойди дело до рукопашной.

Но не побежден ли он сейчас?

— Пора, — сказала берегиня.

Они прошли совсем немного, в третью пещеру.

Понятно, откуда этот жар, сера, дрожь породы! Внизу, в пропасти было огненное озеро! Раскаленная лава кружилась в медленном водовороте, местами покрываясь корочкой, но свежие потоки жидкого огня не давали корочке задержаться надолго. Пыхнуло, и брызги магмы поднялись до половины пропасти, а волна едких газов устремилась вверх, опалив на ходу и Иеро и берегиню.

— Это выход, — сказала она.

— Где?

— Вот.

Сомнения не было — выходом она называла огненное озеро.

— Я…

— Ты должен прыгнуть туда. Помни — ты в Нави. Ты не сгоришь — лишь очистишься.

— От чего?

— Сейчас ты слаб, и сайрен может овладеть тобою полностью. После ментального ожога ты подчинишь его, а потом, позже, быть может, сумеешь подчинить себе его силу.

— Я… я должен прыгнуть?

— Да, сейчас. Мы оба.

— Тебе-то зачем?

— Я не человек. Мой срок истек — я привела тебя сюда, — ответила она просто.

Иеро посмотрел вниз.

Страшно.

Очень страшно. Но не страшнее, чем стать слугою Нечистого.

Он протянул руку берегине. Та вложила свою ладонь в его.

Новый всплеск лавы, огненной, чистой.

И они — прыгнули…

13

Шаги тяжелые, половицы прогибаются, и ложе трясется. Большой человек пришел.

Нужно поприветствовать.

— Он все еще без сознания? — густой бас достопочтенного Хармсдоннера отдавался в голове ударами колокола святого Рика. Есть такой колокол в Аббатстве, далеко слышен. А близко если — кровь из носу. Молодые семинаристы на спор забираются на звонницу, под самые колокола, кто сколько выдержит. Суета и глупость, говорил декан после того, как двое потеряли слух.

— Он вас слышит, но пока не может отвечать, — этот голос тоже знаком. Мудрый Шугадан-Оглы, шаман людей Льда, что он делает здесь? А где здесь, вдруг он в хижине шамана? То не косточки ли стучат на ветру?

— Поправляйтесь, пер Иеро!

— Он поправится, папа, мудрый Шугадан-Оглы уверен в этом!

— Мы все молимся о здравии пера Иеро, всё поселение Но-Ома.

— Спасибо, достопочтенный Хармсдоннер!

— Он заговорил, папа, он заговорил!

Эка невидаль, он ведь не младенец шестимесячный, чтобы удивляться сказанному слову. Он взрослый человек, умеет и говорить, и сидеть, и даже ходить.

Иеро сел и открыл глаза одновременно. Похоже, подобной прыти от него не ждали.

— Лежите, лежите, пер Иеро, — торопливо проговорил достопочтенный Хармсдоннер.

Мудрый Шугадан-Оглы одобрительно кивнул.

— Воин пробудился.

А Лора… Лора ничего не сказала, только посмотрела, но взгляд ее стоил Актовой речи декана Семинарии.

— Я, похоже, приболел?

— Мой светлый друг продолжил битву — и победил в ней, — ответил шаман.

— Да, пер Иеро, вы не на шутку меня напугали, — достопочтенный Хармсдоннер, впрочем, испуганным не выглядел. Ну да чего уж теперь-то пугаться.

Иеро перевел взгляд на свою руку. Побледнела, стала тоньше.

— И долго я болел?

— Половину луны, пер Иеро, четырнадцать ночей.

Да уж… Понятно теперь, откуда слабость, головокружение, искры перед глазами. Четырнадцать ночей.

— Я чувствую себя вполне… — он еще раз прислушался к телу, — да, вполне здоровым.

— Да и вид у вас бравый, пер Иеро. Еще несколько ночей покоя, и вы сможете укрощать диких лорсов.

Выходит, вид у него далеко не бравый, если речь идет о еще нескольких ночах. Но он чувствовал — нужды в них нет.

— Какой из меня укротитель, достопочтенный Хармсдоннер. Священник я, — Иеро хотел подняться, но присутствие Лоры удержало его в постели. Всей одежды на нем — медальон статис-поля. Как снимал с себя медальон, Иеро помнил — перед погружением в нору Сайрена. Но кто и когда его надел?