Охотник на ведьм - Пауль Локамп

Шины зашуршали по каменной брусчатке, и я аккуратно припарковался у бордюра.

– Ну вот и прекрасно, приехали наконец, – сказал мой попутчик, – У меня в запасе, есть еще несколько минут, задавай свои вопросы.

– Нас много, – я запнулся, не решаясь произнести название, – в этом Чистилище?

– Мало, – грустно ответил он, – очень мало. И с каждым годом становится все меньше и меньше. И поверь, это не оттого, что люди стали лучше и добрее. Просто Зло становится сильнее.

– Как найти предназначенную мне Нежить?

– Не знаю, Александр, правду говорю – не знаю. Каждая история уникальна.

– Почему ты выбрал другой путь и стал Вечным – вместо того, чтобы убить Нежить и получить прощение?

– Это, – он замолчал, – слишком личный вопрос. У каждого своя дорога в мирах, даже если этот путь замкнулся кольцом на этом.

– Но ты надеешься, что его получишь когда-нибудь?

Да, я знал, чувствовал, что этими словами режу по живому, выворачиваю душу наизнанку, задавая бестактные вопросы, но к черту вежливость – разговор уже о моей жизни, моем спасении из этого замкнутого круга. Я не хочу так жить, постоянно возвращаясь в этот мир!

– Сам я не видел, – он задумался, – но слышал от других одну историю. Один из Вечных погиб, прикрыв своим телом друга. Защитил его от удара клинком и получил прощение, хотя свою Нежить и не уничтожил.

– Погоди, – я чуть не повернулся к нему, но раздумал, – то есть он погиб, но своей смертью искупил совершенный смертный грех?

– Так рассказывает легенда. Правда это или нет, не знаю.

– Знать бы, как можно так удачно погибнуть!

– Этого никто не знает, – сказал он, – но если так было, значит, и у нас есть шанс, хотя…

– Что?

– Нет, ничего, – было слышно, как он повернулся, видимо, посмотрел на дорогу, – ну вот и «кавалерия» прибыла. Ладно, Александр, удачи тебе.

По направлению к нам ехал серый минивэн с ирландскими номерами. Смотри ты мне, угадал страну…

– А мне, – я замялся, – нельзя с вами?

– Нет. У нас разные пути и разные дороги. Если станет совсем невмоготу, обращайся, постараемся прикрыть. Если будет нужда спрятаться – укроем.

– Как вас найти, если возникнет необходимость?

– Письмо напиши, – чувствовалось, что он улыбается.

– На деревню дедушке? – усмехнулся я.

– Ну зачем же, рeccatummortale, на gmail точка com.[19] Запомнишь или записать?

– Запомню… Авгуру что-нибудь передать?

– Авгуру? – он тихо засмеялся, – Пусть когда-нибудь сдохнет! Удачи тебе, Александр. И не надо нас разглядывать, хорошо?

– Договорились…

Он вылез из машины, навстречу ему открылась дверь притормозившего рядом минивэна. Я отвернулся в другую сторону, наблюдая, как по тротуару идет пожилой мужчина в старомодном костюме, с тросточкой, в компании собаки неопределенной породы. Оба старые, доживающие свой век в мире и согласии.

XV.

– Какое объяснение может быть дано историям о привидениях, начало которых теряется в глубине веков? Что мы знаем об их природе, о целях возвращения из потустороннего мира в мир людей? Совсем немного. Известно, что привидения – порождение определенных мест и обстоятельств. Обычно они возвращаются в привычную для умершего обстановку, очень часто их призрачная оболочка принадлежит лицам, пережившим какие-то драматические события. Наконец, привидения, как правило, не стремятся причинить вред встречающимся им людям. Наоборот, многие из них творят добро. Но почему? Попробуем ответить на этот вопрос, – упитанный мужчина, сидящий напротив меня, поднял указательный палец и, торжествующе блеснув поросячьими глазками, укрытыми за толстыми линзами очков, продолжил читать: – Однажды медсестра делала обход одной из палат – раздавала лекарства и наливала больным воду на ночь. Старик, умиравший от рака легкого, попросил принести ему попить. Сестра пошла за водой, но когда она вернулась, пациент сказал, что зря ее беспокоил – ему уже дали напиться. Медичка поинтересовалась, кто же это сделал. Старик ответил: элегантная дама, одетая в серое старомодное платье. Неделю спустя он умер.

Мужчина лет пятидесяти закончил цитировать статью из газеты, купленной, судя по всему, на вокзале, и полез в карман за платком. Промокнув вспотевшую лысину, он поднял на меня удивленный взгляд, будто только сейчас заметил, что они с женой в купе не одни.

– Добрый вечер, – он изобразил, что-то похожее на кивок, что при его комплекции было затруднительно – скорее это было похоже на легкую дрожь желе на блюдце.

– Добрый, – поприветствовал в ответ я, – мы уже с вами здоровались, при посадке.

– Да? – искренне удивился толстяк. – Вполне может быть. Видимо, так жара действует – становлюсь жутко рассеянным. Николай Николаевич, – представился он. – На удивление жаркий июнь для Прибалтики!

– Ах, оставь, Коля, – махнула рукой его жена, сочная блондинка лет сорока пяти, – не надо было пивом наливаться перед отъездом, а ты все – вкусное, вкусное…

– Оленька, ну что ты ругаешься, – вяло оправдывался он, – пиво здесь и правда неплохое. Простите, как вас, по имени-отчеству?

– Александр, – представился я.

– Приятно познакомиться, – он протянул свою пухлую ладошку и объяснил: – Я, видите ли, почти не пью, сердечко не позволяет, – Николай ткнул пальцем куда-то в бок, – а тут в отпуске расслабился. А вы как? Может, когда границу пройдем, наведаемся в ресторан?

– Какой тебе ресторан, горе ты мое! – запричитала его супруга. – Завтра умирать будешь и жаловаться, зла на тебя не хватает!

– Наведаться, конечно, можно, только ресторана в этом поезде нет, – улыбнулся я, – есть нечто вроде буфета, где нас накормят сосисками, разогретыми в микроволновке, а на гарнир подадут картофельное пюре из пакетика и зеленый консервированный горошек. Пиво – да, будет, если вы это имеете в виду. Только до того, как мы пройдем белорусскую таможню, пройдет часа два, а то и все три, что сопряжено с определенными неудобствами для пива. Вы меня понимаете?

– Боже мой, – Николай всплеснул ручонками, – как я не подумал – санитарная зона!

– Да.

– Что же, придется терпеть и ждать.

Судя по нарастающему бурчанию его супруги, мои спутники решили вернуться к пивному вопросу; я, рассудив, что мешать им не стоит (третий – однозначно лишний), извинился и вышел в тамбур. Закурил, прислонившись к двери, и начал смотреть в окно, на проплывающие за окном приграничные перелески. Минут через двадцать – таможня, сначала литовская, потом белорусская.

За что я люблю поезда – так это за их неторопливость. А может, просто остались детские впечатления о поездках к морю, «романтика» путешествий, когда кажется, что за каждым поворотом тебя ожидают опасные приключения и великие открытия. Детство в прошлом, а воспоминания, всплывающие в памяти под мерный перестук колес, остались. Сейчас таможню пройдем, надо будет чаю заказать, – подумал я. – Жаль, что его не подают в стеклянных стаканах и старомодных железных подстаканниках. Да и чай уже не тот…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});