Бритва Оккама в СССР - Евгений Адгурович Капба

взял — и швырнул бутылку с авиационным топливом в сцену. Конечно, перед этим поджег фитиль. Пламя радостно взвыло, живо растекаясь настоящим озером по доскам настила и облизывая белые тканевые занавеси и полог шатра.

— Пожа-а-а-ар!!! — заорали несколько человек одновременно.

Они даже не заметили, откуда прилетел «молотов» — так были заняты друг другом, едой, напитками и будущим путешествием домой!

Поднялась дикая паника, все носились как припадочные и не знали куда деваться. Ор, визг и топот заполнили лагерь. Спокойствие сохраняли только посвященные. У каждого из нас были свои рецепты внутреннего умиротворения: Яхим, например, по своему обыкновению был в дупель пьян и просто не осознавал угрозы. Пан Анджей в принципе был человеком слегка флегматичным, растормошить его было довольно сложно. А я… А я просто поверил в то, что делаю.

Иногда нужно причинять людям добро и наносить счастье вне зависимости от их желания. Иногда оптимизм и позитив тождественны недостатку информации. Иногда люди предпочитают жить в счастливом неведении, и ненавидят того, кто мешает пропустить им еще по стаканчику и отправиться прямиком во власть вооруженных автоматами идиотов. Пусть ненавидят, мне с ними вместе борщ не варить.

— Сюда, сюда! — кричал Яхим. — За мной!

Я размахнулся — и кинул вторую бутылку в один из домиков. По правде говоря — это был тот самый домик, в которым накануне ночевал Базелон. Наверное, он и вещи свои вытащить не успел… Совершенно случайно так получилось, ну что тут поделаешь? Домик вспыхнул как на картинке! Воплей стало еще больше.

— Скорей, пока огонь не перекинулся на другие здания! В лес! — громогласно вещал пан Анджей, делая указующие жесты, достойные его ясновельможных предков.

Паникующая толпа — это такая интересная субстанция… В какую сторону качнется — не угадаешь. Но у нас получилось увести людей за собой. У них — получилось. У Анджея, Яхима, Джованни. Я-то никуда деваться не собирался. Нужно было как-то задержать папуасов, дать возможность людям отступить.

А потому, когда страсти улеглись и почти весь народ убежал в сторону аэродрома, я подошел к чудом уцелевшему под копытами скрывшегося из вида студенческого стада фуршетному столику, навалил себе прямо в шлем всякой снеди типа фруктов, канапе и бутербродов, и, жуя на ходу, принялся бродить по пространству перед горящей сценой, поднимая с земли неразбитые и неразлитые бутылки с напитками. Их было не так чтобы очень много, но мне должно было хватить. Тем более — я был уверен — длинноволосый команданте уже вел своих папуасов на штурм нашего лагеря…

* * *

Карлос даже подумал, что Доминго ослушался и, вместо того, чтобы вести своих людей в аръергарде, обогнал колонну по другой тропе и ворвался в лагерь первым. Там творилось что-то невообразимое! Куда-то бежали люди, полыхали сборные домишки…

Но Доминго был тут, в десяти метрах позади. Огромная фигура гаитянина виднелась в тылу, он шел замыкающим, контролируя бойцов.

— Внимание! На опушке — рассыпаться цепью, входим в поселок! Стрелять только по моей команде, наша задача — взять как можно больше заложников! Разбираться во всей этой чертовщине будем потом, когда буржуйские сыночки и эти писаки будут лежать мордами в землю! Компр-р-р-ренде? — рыкнул команданте.

Подумать только, поход по джунглям стоил им шестерых! И еще одного оставили для охраны и ухода, пара товарищей была в тяжелом состоянии. Четырнадцать новобранцев — издерганные и шалые, зыркали по сторонам, мечтая оказаться как можно дальше от полыхающего летнего лагеря, утыканных ловушками лесных троп и мутной миссии, которая не казалсь им теперь ни легкой, ни героической. Они бы и задали стрекача, если бы не чувствовали на своих спинах взгляды старших-хефе. И если бы не находились на острове.

— Гляди, Карлос! — Гонзало ткнул пальцем в сторону сцены, у которой только что обрушилась крыша. — Там кто-то есть! Какой-то человек.

— Ихо де пута! — выругался какой-то вчерашний студент, уже успевший растерять остатки интеллигентности. — Да он жрет и пьет! Что это за козел?

— Это русский, — мрачно проговорил Карлос. — Я хорошо запомнил его лицо. Но, черт возьми, что здесь происходит? Гонзало, осмотрись. Если получится — узнай, что произошло, что там делает этот тип. Ты вроде понимаешь по-русски.

— Пойду, — Гоназло криво улыбнулся. — Поговорю.

Он понимал по-русски, довелось проходить подготовку на Кубе, у советских инструкторов. Но старый партизан явно мандражировал — ситуация была сумасшедшая, кто угодно занервничает! Карлос жестом приказал подчиненным остановиться и рассредоточиться еще сильнее. Пожар хорошо освещал всё происходящее, и десятки глаз следили за бородатой башкой одного из самых опытных бойцов Сияющего Пути, который осторожно двигался в сторону поселка. Русский заметил его и приветственно помахал рукой.

— Смелый сукин сын! — проговорил кто-то.

Гонзало, держа советского журналиста под прицелом автомата двинулся вперед. Приблизившись, он начал что-то спрашивать, русский — отвечал, и лицо партизана становилось все более растерянным.

— Команданте! — крикнул Гонзало. — Вам нужно поговорить с этим человеком! Он ручается, что не тронет нас больше!

— Не тронет? — фыркнул Карлос. — Да что о себе возомнил этот ревизионист? И что значит — больше⁈

— Похоже, хефе, это он устроил все эти ловушки… — студент справа был какой-то слишком говорливый.

— Заткнись, просто заткнись! — буркнул Карлос, и принялся лихорадочно размышлять, как же быть дальше.

Не пойдешь — покажешь себя трусом перед людьми, да и обстановка останется неясной. Вступишь в переговоры — потеряешь сильную позицию. Переговоры нужно вести при достижении неоспоримого преимущества. Например, приставив нож к горлу оппонента. Или — пистолет к голове! Карлос вскочил, и быстрыми шагами пересек пространство до горящей сцены, приблизился к Гонзало и русскому, и, вскинув руку, ткнул стволом пистолета в лоб журналисту и глянул ему прямо в глаза. На самом деле получилось не оченть — роста этот верзила был великанского!

— Я бы не стал этого делать, команданте, — тон Гонзало был очень печальным. — Этот чокнутый держит в одной руке гранату, а в другой — кольцо от нее. А еще — он вроде как один из наших! Мы в дерьме, команданте.

— Так что ж ты сразу не сказал⁈ — вызверился Карлос, не опуская руку с пистолетом.

— Так я сам не знал! — грустно пожал плечами Гонзало. — Только сейчас заметил.

— Миерда! — выругался команданте.

Что делать дальше, он совершенно не представлял. Ясно было одно — хитрый план Штаба и все придумки Вальдеса собрались стройными рядами, и, напевая революционные песни, пошли прямо эн эль куло.

* * *

Эти двое не вызывали у меня особенно негативных эмоций. У бородатого боевика на руке даже имелся шеврон с серпом и молотом. Взгляд волей-неволей прикипел к этой нашивке, и я с удивлением понял, что знаю этот символ! Он отличался от нашего, советского герба несколькими незначительными деталями: может быть, в Андах эти инструменты в силу географических особенностей выглядели по-другому?

Я знал про «Сендера Луминосо» — слава Голливуду и Арнольду Шварценеггеру! Очень меня тогда впечатлили его киношные противники из колумбийской ветви этой организации — у них был такой классный тайный знак, особый жест: удар тыльной стороной правой ладони по открытой — левой. Его я и исполнил, сбив с толку партизана, который подошел поближе и заговорил со мной по-русски.

— Вас подставили, — сходу сказал я. — Вся эта ваша операция — одно большое дерьмо.

— Ихо де пута! — сказал партизан, явно удивленный моими познаниями в конспирологии. Но постарался держаться бодро: — Заткнись, вопросы здесь задаю я!

И пошевелил стволом автомата. В ответ на это я заложил руки за спину и проговорил задумчиво:

— Винтовка рождает власть? Ну-ну. Давай, позови своего команданте и мы побеседуем о том, в какой ситуации оказались все вместе.

Команданте подошел с пистолетом наперевес, играя желваками и всем своим видом выражая желание разделаться со мной. Красивый парень, хищный и резкий, как ягуар! Он даже ткнул мне в лоб пистолетом, так что мне пришлось вывести руки из-за спины и продемонстрировать зажатую в одной ладони гранату и проволочное колечко — в другой. Не только винтовка рождает власть, да?

Они перебросились несколькими эмоциональными, злыми фразами на испанском, и длинноволосый опустил пистолет.

— Мы с вами оказались в дурацком положении, — я сложил руки на груди, чтобы не нервировать их видом гранаты. — На острове, рядом с подконтрольным США побережьем, с кучей бестолковой молодежи под боком… И коварными планами наших недругов которые пока что… Пока что!