Затмевая могущественных (Викториум-2) - Борис Владимирович Сапожников

своей кожей.

Смерть была во взгляде Лоуренса. И в холодных голубых глазах Рудольфа Эберхардта. Кто из них двоих будет убивать меня, понятно сразу – Лоуренс предпочитает действовать чужими руками. Лишь однажды мне довелось схватиться с ним – в перестрелке на пустынных улицах Стамбула. Все остальные его каверзы воплощали в жизнь люди вроде Эберхардта.

– Отлично, что мы ненадолго остались одни, – заявил немец. – У меня к вам небольшое дело. Давайте упростим жизнь друг другу – и не станем устраивать тут скандала. Я просто пришлю вам свою визитку с указанием места. А вы мне – свою и на обороте напишете оружие, которым мы будем драться.

Я понял, что предчувствие меня не обмануло.

– С какой стати мне принимать ваш вызов? – глянул я прямо в глаза Эберхардту. – Причины для него у вас нет.

– Нo ее но трудно выдумать, – усмехнулся Рудольф. – Я могу устроить скандал прямо на балу. Или наступить вам на ногу в танце. Или попросту отхлестать но щекам. Но вам это так уж нужно, герр русский жандарм? Простите уж, имени вашего не помню.

А нот это меня зацепило всерьез. Этот светловолосый прохвост не знает моего имени, однако драться со мной это ему совершенно не мешает.

– Вы не нравитесь мне, repp Эберхардт, – бросил ему я ледяным топом. – Хотя я и знаю наше имя. Надеюсь, вы успеете прислать мне вашу визитную карточку до того, как мы отбудем на фронт.

– Безусловно, – усмехнулся немец и вынул из внутреннего кармана своего белого плаща картонку. Протянул ее мне.

Я принял ее двумя пальцами, стараясь не коснуться его ладони в белоснежной перчатке. Хотя уверен, пальцы под тонкой тканью весьма ухоженные. На обороте карточки аккуратным почерком были выведены несколько слов. «Плато» и ниже – «сегодня в полночь».

Я еще не успел обзавестись собственным набором визитных карточек. Да и не собирался, если уж быть честным. Кому мне их вручать на войне – зулусам, что ли? Поэтому я обратился с просьбой к Лоуренсу. Было в этом что-то иезуитское – просить заклятого врага дать мне карточку для дуэли. Это ведь почти то же самое, что сделать его своим секундантом.

– Вы не одолжите мне одну из своих визитных карточек? – спросил я у майора. – А то у меня тут совсем не было времени заказать их. Я ведь даже не знаю, кто этим занимается в Питермарицбурге.

– Охотно, – отозвался Лоуренс, вынув из кармана мундира визитную карточку и протягивая ее мне. Он даже был столь любезен, что дал мне перо. Перо это оказалось именным.

– Удивительно, – усмехнулся я, тщательно, почти каллиграфическим почерком выводя на картонке слово сабли, – именно перо у боевого офицера. Вы ведь, кажется, майор конницы Фэйна?

– Шутка товарищей по полку, – улыбнулся в ответ Лоуренс. – Я ведь только числюсь в этом полку, а служу, как вам отлично известно, совсем в другом ведомстве. Вот они мне и подарили как-то вместо сабли ?то самое перо.

– Хорошая шутка, – кивнул я, возвращая ему перо, и обернулся к Эберхардту. – Я так понял, секундантов у нас не будет, верно? – Я протянул ему визитку Лоуренса.

– Война, – пожал плечами немец. – Дуэли и так под запретом, а теперь и подавно. Так что, чем меньше людей будет знать о нашем намерении драться, тем лучше.

– Местные извозчики знают это ваше плато? – уточнил я на всякий случай, хотя и был уверен, что это так.

– Конечно. Это ведь излюбленное место встреч разного рода парочек. Ближе к утру туда всегда приходят разные падальщики, чтобы объесть свежие трупы. Убитых на дуэлях редко опознают. Говорят, местные гиены особенно неравнодушны к лицам.

– Тем лучше, – кивнул я и, наконец, отошел от Лоуренса и Эберхардта.

Однако не сделал я и пары шагов, как меня ловко поймал за рукав своей единственной рукой полковник Дарнфорд. Он прошелся со мной немного, чтобы удалиться от Лоуренса и Эберхардта, и завел весьма странный разговор. А начал его полковник такими словами:

– Вам лучше всего покинуть Питермарицбург, мистер русский шпион. Я не лезу во все эти ваши игры с майором Лоуренсом. Скажу откровенно, они мне просто неприятны. Мало того что здешняя армия – настоящая помойка. Хуже любых других колониальных войск. Так еще и вы с Лоуренсом затеваете тут свои танцы.

Он глядел мне прямо в глаза, и надо сказать, мне стоило известных усилий выдерживать его взгляд.

– Из ваших манипуляций с карточками я понял, что вы приняли вызов этого прохвоста Эберхардта. Откажитесь от этой дуэли и покиньте Питермарицбург. Сегодня же. С первым конвоем, что отправляется к Роркс-Дрифт. Я и сам буду там, скорее всего, если все эти бальные дела меня не задержат.

Мне очень не хотелось лгать полковнику, особенно глядя в глаза. Ложь он раскусит в секунду – это я отлично понимал. Но и отмалчиваться не удавалось. Дарнфорд замолчал и явно ждал моего ответа. Мне не оставалось ничего, кроме как перейти в наступление.

– А откуда вдруг такая забота о русском шпионе, полковник? Чего вы хотите добиться, увезя меня в Роркс-Дрифт?

– Здешняя армия – несусветный сброд. Офицеров и сержантов не хватает катастрофически. А тут еще двое из них решили поубивать друг друга. Пускай вы и черные мундиры, но вы – даже вы – нужны сейчас нашей армии. В Роркс-Дрифт или Зулуленде, не важно. Поймите меня правильно, мистер русский, мне плевать на вас и ваши дела с майором Лоуренсом, равно как и на этого пройдоху Эберхардта. Погибнет он – так, наверное, все отцы семейств и мужья молодых жен вздохнут с облегчением. Но он должен сражаться вместе с нами в Зулуленде. Точно так же, как вы должны оборонять Роркс-Дрифт. Без офицеров, какими бы они ни были, не будет настоящей армии. А из-за вашей идиотской затеи мы можем лишиться сразу двух.

– Не беспокойтесь, полковник, – ответил я, – вы этой ночью лишитесь только одного.

– Вы, юноша, сумасброд и авантюрист, – выдал мне характеристику Дарнфорд.

Он уже собирался развернуться и уйти, когда я сказал:

– А кто другой отправился бы служить в Африку, проделав путь без малого через полмира?

На это полковник мне ничего не ответил. Он только мрачно попрощался со мной и ушел.

Извозчик, который подобрал меня после