Знатные распутницы - Жюльетта Бенцони

Бедный Бенжамен! Весь день и последующую ночь замок содрогался от криков раненой Жермены, которые доносились до самой Женевы!

– Ты не представляешь, к чему меня может толкнуть твоя измена, – рычала раненая тигрица. – Без тебя я не могу ни жить, ни дышать, без тебя я умру!.. Ты хочешь моей смерти? Ты же не можешь быть таким бесчувственным!.. Я мать твоей дочери!.. Я – твоя богиня!

Вопли продолжались до бесконечности. На рассвете бедный Бенжамен в полном изнеможении поклялся, что никогда не женится на Шарлотте. И сбежал так быстро, как могли нести его ноги.

А они кратчайшим путем несли к его любимой. Добросердечная Шарлотта немного успокоила его, но не стала скрывать, что считает его недостаточно настойчивым и несколько слабоватым.

– Ведь эта женщина не является ни твоей женой, ни твоей матерью, – сказала она ему.

– Но она считает себя и той и другой в одном лице! Что касается моей слабости… Я еду к ней!

Чтобы еще раз попытаться образумить свою мучительницу, он мужественно возвратился в Коппет. Как и прежде, ему было предписано присутствовать в летнее время в салоне мадам де Сталь. Его исчезновение ухудшило бы положение. Но он пережил столько сцен, криков, драм и бессонных ночей, что сил почти не осталось и Бенжамен твердо решил… не идти на открытый разрыв с Жерменой, а заключить брак с Шарлоттой тайно! Он нервничал, как только слышал голос Жермены.

Ему удалось провести зиму со своей молодой женой, и это время показалось ему вершиной счастья, но затем пришла весна, а с ней ужасная перспектива возвращения в Коппет. Шарлотта, которая видела, как при мысли об этом ее муж становился все более мрачным, решила взять дело в свои руки.

– С этим пора, наконец, покончить! – сказала она ему. – Позволь, я сделаю это сама. Я позабочусь о том, чтобы она тебя освободила!

И в то время, как ее муж, близкий к нервному срыву, вернулся не далее как на Фернё-Вольтер, Шарлотта перебралась в деревню Сешрон недалеко от Женевы. Там она взяла перо и бумагу и написала опасной сопернице короткое письмо, под которым спокойно поставила подпись «Шарлотта Констан», и отправила его с верховым.

Поскольку ответа до следующего дня не предвиделось, она вошла в свою комнату и принялась готовиться ко сну, решив сначала принять ножную ванну. Она с удовольствием погрузила ноги в теплую воду с ромашкой, как вдруг, едва не сорванная с петель, под свирепым напором распахнулась дверь. На пороге стояла Жермена. Она покраснела от гнева, глаза сверкали, тюрбан сбился на бок, одежда была в беспорядке. Как богиня мести стояла она перед молодой женщиной и пронзительно визжала:

– Итак, вы это сделали! Вы его у меня украли! Из-за вас он меня предал.

Как ответить на такие трагические упреки, особенно, если ноги находятся в ванне с ромашкой. Шарлотта вынула ноги из ванны, вытерла их и почувствовала себя бодрее. Сражение могло начинаться… Оно длилось шесть долгих часов. Для Жермены это было обычным делом, тогда как для ее противницы явилось большим достижением. К сожалению, победителя не было, – и в конце словесной дуэли обе участницы так же упорно стояли на своих позициях, как и в начале.

Но тут Бенжамен решил, что он все же мужчина, и направился в Коппет, где на него, естественно, обрушились потоки брани, оскорблений и упреков, – шестичасовое сражение накануне не ослабило боевой дух баронессы. И еще раз Бенжамен оказался побитым!

Потрясенный, униженный и полностью лишенный сил, он отступил. При этом он был вынужден подписать более чем странный договор: его брак должен быть негласным, и он остается жить в Коппет, как и прежде. Что касалось его жены, то «великодушная» Жермена не возражала, чтобы та оставалась жить на постоялом дворе в Сешроне.

– Она там очень хорошо устроена, – заявила она в завершение. – Кожные ванны, которые там можно принимать – великолепны… ты же запомни раз и навсегда, что в Коппет без тебя не обойтись. Я ожидаю именитых гостей: Тальма, мадам Рекамье, принца Августа, прусских аристократов…

Хитрая бестия слишком хорошо знала, что имела шанс выиграть партию, поймав Бенжамена на его снобизме и тяге к респектабельности. В сравнении с этим блеском постоялый двор с ножными ваннами был убожеством. Бенжамен согласился и вернулся к Шарлотте, чтобы убедить ее, что другого выхода нет. До смерти уставшая, она со всем согласилась. Однако несколько дней спустя, узнав, что ее муж вместе с баронессой и всем этим веселым обществом отбыл в Лион, она, полная ревности и ярости, тоже направилась туда.

Прибыв в Лион, молодая женщина в отчаянии в своем номере в отеле попыталась покончить жизнь самоубийством. Драма была великолепна. Разбуженные криками, сбежались гости отеля. Известили супруга, который примчался в слезах, с искаженным от боли лицом… однако в сопровождении своего домашнего тирана.

У изголовья больной разыгралась наполовину трогательная, наполовину гротескная сцена (доза яда на этот раз оказалась несколько слабой). Жермена с удовольствием играла роль спасительницы.

– Я не хочу, чтобы вы умерли, дитя мое! – успокаивала она молодую женщину. – Я ухожу. Но оставьте мне вашего мужа еще на это лето, поскольку он является незаменимым украшением моего салона. А после этого, я вам клянусь, он будет принадлежать вам!

Шарлотта закрыла глаза и с облегчением вздохнула. Наконец, она победила. Ее Бенжамен будет принадлежать только ей, поскольку мадам де Сталь не из тех, кто не держит слова. Теперь он принадлежит только ей и навсегда…

Навсегда? Но это была иллюзия! Гроза миновала. Любезный Бенжамен Констан был теперь уверен, что жена его любит, и более или менее уверен в том, что, наконец, избавился от ненасытной Жермены. И он не нашел ничего другого, как мгновенно… влюбиться в мадам Рекамье!

БОЖЕСТВЕННАЯ ЭММА

БОЖЕСТВЕННАЯ ЛЕДИ

1. «Богиня здоровья»

Доктор Грэхем был, несомненно, шарлатаном, но это не помешало тому, что его «храм Эскулапа», находившийся на Адельфи Террасе, пользовался в 1782 году большой популярностью. То, что обещала вывеска при входе, звучало действительно заманчиво: «Утраченную молодость и жизненную силу – вы обретете здесь вновь!»

У входа в заведение толпились знатные клиенты, разморенные после горячих и отвратительно пахнувших грязевых ванн, которым приписывалась волшебная целебная сила.

Лондонские аристократки приходили в вуалях. Они ожидали от грязевых ванн того же эффекта, что и парижанки от гипнотизера Месмера, у которых он в то время пользовался авторитетом.

Среди пациентов доктора Грэхема преобладали мужчины. Но их привлекало не столько возможное лечебное действие грязи, сколько в значительно большей степени «богиня здоровья», присутствовавшая на сеансах.