С. Х. В. А. Т. К. А. - Андрей Левицкий

— Но как этот путь внутри артефакта открывается? Из кабины вертолета на него смотрели лица Вояки и Растафарыча. Тимур сказал:

— Не знаю. Путь как-то… проявляется внутри артефактов. Там вроде Зоны, то есть ее отражение… отпечаток. Я не знаю.

— А что ты там говорил, будто Стае твой в артефакте растворяется?

— Я так понял, среда внутри «слизня» как бы ядовитая. Там долго не выжить, она растворяет человека в себе. То есть его личность. Стае, когда прислал мне артефакт, в записке предупредил, что через пять дней погибнет. Сегодня — пятый день. То есть четвертый, но сутки бандероль ко мне шла. К ночи не станет Стаса, и потом уже некому будет нам про короткий путь рассказать.

— Ну это еще как посмотреть, — возразил Филин. — Если теперь «слизни» эти срослись… можно будет самому внутрь во сне попасть и путь этот найти.

— Командир, надо бы перелететь нам, — напомнил Боцман.

— Ладно, все внутрь.

Тимура усадили между Гадюкой и Филином, Вояка и Растафарыч оказались сзади, Боцман устроился впереди рядом с незнакомым Тимуру мужиком в военной форме. Тот хмуро оглядел троих пленников, отвел глаза и сказал, уставившись на приборную доску:

— Вы обещали, что отпустите меня, когда прилетим на место.

— А мы еще не прилетели! — отрезал Боцман. — Заткнись и врубай шарманку!

Когда машина начала подниматься, разворачиваясь к полю, Жердь спросил:

— Шкет, а чего ты так долго тихарился? Лежал там, молчал… Ясно ж было, что мы победили, э?

— На «трамплин» напоролся, — ответил Тимур. — Он меня подбросил, и я сознание потерял.

— А-а… — протянул Жердь, и тут Филин резко повернулся к пленнику.

— Сознание потерял? — повторил он. Тимур молчал.

— Потерял, — повторил Филин. — Типа обморок, а? А это ж как… как сон.

Тимур подался назад, когда Филин сорвал автомат с плеча Боцмана, но наткнулся на Гадюку, который пихнул его обратно. Приклад АК врезался ему в лоб.

Последнее, что он услышал, были слова главаря бандитов:

— Вот и поспи.

* * *

Через обмякшего Шульгу Боцман наклонился к главарю и спросил:

— Командир, насчет «ментала»… Объясни.

— Это аномалия, которая создает «слизни», — сказал Филин. — Она в Могильнике. Вроде как единственная на всю Зону.

— И зачем она тебе?

— Что значит — зачем? Она «слизни» делает. Каждый «слизень» не меньше двадцати тысяч стоит. Какие еще вопросы?

— И это все? — Боцман почесал бакенбард. — Но… А как часто она их делает? Что, если раз в год? Или реже? Что ж нам, так и куковать рядом с ней?

— Разберемся, — махнул Филин и продолжал, не замечая, что Боцман глядит недоверчиво: — Пока надо попасть к «менталу». Узнать, что это за скрытый путь, все разведать, а потом думать.

— А я слышал, некоторые аномалии можно передвигать, — вставил Жердь. — Не, серьезно! Вроде научни-ки сообразили, как делать такие… эти… энергетические, как их… ловушки типа. Захватываешь такой аномалию, и она как в коконе таком светящемся. Не распадается, не срабатывает, просто бурлит внутри него. Ну, этот, фильм видели старый такой, как его?.. «Охотники на привидений», во! Там мужики призраков в такие коконы ловили и лучом светящимся удерживали. Вот типа такого что-то. И аномалию можно потом перевозить. Только не любую аномалию вроде — с некоторыми получается, с некоторыми нет. Раздобудем такую ловушку, купим, у нас возле схрона «ментал» этот определим да будем артефакты, как яйца у наседки, тягать. Э, глядите, приходит в себя шкет.

У сидящего между Гадюкой и Филином человека дернулась голова. Потом шевельнулись руки, пальцы сжались, будто он схватился за невидимую рукоять…

Пилот на переднем сиденье сдавленно вскрикнул, и вертолет накренился.

* * *

«Смотри», — тихо сказал Стае.

Теперь Обрыва не было, хотя отдельные куски ландшафта, фигуры и деревья еще летали, но большинство из них опустились и срослись, как элементы конструктора «Лего».

«Ментол» там?» — спросил Тимур. К своему удивлению, он узнал холм, на котором совсем недавно стоял, и кукурузное поле, и зеленые заводи за ним…

«Я уже все разведал. Идем покажу».

Голос брата был совсем слабым, и Тимур старался не глядеть на него, потому что силуэт напоминал льдистое облачко, сквозь которое просвечивал пейзаж.

«Иди за мной. Быстрее».

Они поспешили вперед.

«Что снаружи?» — спросил Стае на ходу.

Тимур закончил рассказывать, когда они уже пересекли кукурузное поле.

«Здесь время движется не так, — пояснил Стае. — Вертолет еще не успеет сесть, а ты уже будешь знать дорогу к «ментолу».

«Но что это даст? Вокруг меня бандиты Филина, все со стволами. Я с ними не справлюсь».

«Наверное, нет. Но ты… у «слизней» есть одно интересное свойство. Я скажу позже, а пока что запоминай».

И Тимур запоминал. Чтобы пройти весь путь, им пришлось пересечь камыши, нырнуть в воду и сделать один необычный поворот — ив конце концов аномалия открылась взгляду. Она была… странной. Ничего подобного он не видел раньше.

Но еще более странной показалась Тимуру дорога, которая привела их к «менталу» от кукурузного поля. Он никогда не думал, что такое возможно, даже в Зоне. Хотя, если задуматься, только здесь подобный путь и мог существовать. Ясно, почему никто не знал о нем, найти его случайно можно было лишь при невероятном стечении обстоятельств.

Они остановились перед «менталом». Место, где притаилась аномалия, наполняло бульканье, а еще здесь необычно пахло. Под ногами плескалась вода.

«Почему она такого цвета?» — спросил Тимур.

Стае сказал:

«Кальций. Где-то он выходит на поверхность, и вода вымывает его. Ты запомнил, Тим?»

«Я все запомнил. Но это уже почти не важно. Мы летим в вертолете, слышишь? Рядом четверо бандитов, у всех стволы. Контейнер у них, и я ничего не могу сделать».

«Ты можешь закрыть глаза».

«Что?» — удивился Тимур.

«Закрой глаза, Тим. Закрой и посмотри на то, что увидишь».

Если бы у Тимура было тело, он бы окинул его скептическим взглядом.

«Что ты говоришь? Меня нет, ты что, не видишь? Это ты здесь весь, а я…»

«Потому что я умер, а ты спишь. Только это не важно. Попробуй закрыть глаза».

«Но как?! — закричал Тимур. — У меня нет глаз! Нет век! Ничего нет, только мысли…»

«И все-таки закрой глаза. Просто представь, что они есть, представь, как закрываешь их… Ну! Ты делал это миллион раз, вспомни, как это происходит, и закрой глаза еще раз, даже если их нет!»

«Это какой-то бред», — сказал Тимур недовольно.

И попытался сделать то, о чем просил Стае.

Вот он сидит в кабине вертолета между Филином и Гадюкой, рокочет двигатель, сзади притихшие Растафа-рыч и Маша, на которых наставил ствол Жердь, впереди Боцман и незнакомый пилот. Тимур неподвижен, он смотрит прямо перед собой, положив руки на колени, глядит между двух голов в лобовое окно… А потом закрывает глаза.

Обычно это происходит мгновенно, но сейчас он представлял, что веки смыкаются медленно, что темнота опускается на мир сверху, поле зрения сужается до светлой полоски, в которой расплываются предметы, она становится совсем узкой… исчезает… только пятна и круги перед глазами…

«Эй!» — Он дернулся.

«Не открывай! — донеслось из окружившей его мутной темноты. — Сохрани это ощущение! Сейчас увидишь… Ну же… Есть?»

«Есть», — сказал Тимур.

Он видел.

Пятна, круги и тени, что клубились под несуществующими веками, сложились в картину. Он видел кабину и людей вокруг, но как-то необычно: темные силуэты, в середине которых горел огонь. У одного — это же Филин! — темное жгучее пламя, у другого, управляющего вертолетом, что-то тусклое, едва заметное. Боцман горел ровно и ярко, Жердь чадил, разбрасывал искры, огонь его души дергался, мерцал, вспыхивал и пригасал.

«Это их сознания?» — спросил Тимур, усилием воли удерживая видение, а вернее, удерживаясь внутри этого видения.

Откуда-то издалека, из-за границ ментального мира, донесся голос Стаса:

«Да, и ты можешь проникнуть в некоторые. Человеком со слабой волей, раненым или напуганным, управлять легче. А вот с Филином тебе не справиться. Боцман тоже вряд ли подойдет, а Жердь… ну, может, он…»

«Погоди, мы уже подлетаем! — закричал Тимур. — Я вижу… нет, чувствую! Но как…»

Он понял, что видит глазами пилота — в сознание того проникнуть оказалось легче всего. Совсем близко была панель с приборами и рукоятками, стекло, а дальше — полоса земли на краю кукурузного поля.

Пилот ощутил его присутствие. Тимур понял это, когда холодный факел, которым казался чужой рассудок, испуганно полыхнул. Ему почудилось, что пилот вскрикнул, со всех сторон задергались светящиеся нити… Это же… это его…

Тимур мысленно потянул за одну из них — и ощутил, как дернулась голова пилота… Нет, его голова! Он рванул за две другие нити — шевельнулись руки, — пустил их волной…