Конец земной истории - Инна Бачинская

– П-поговорить. Андрей влюбился, как мальчишка, квартирная хозяйка видела их вместе, а в квартире ничего, п-понимаешь? Ни ее телефона, ни фотографии, ничего. Не бывает так. И на п-похоронах не была, хотя не могла не знать, а на могиле цветы. Я видел такие в цветочном магазине, специально зашел, там такие цены, что п-простому смертному не п-подступиться. В п-приличном ресторане п-пообедать дешевле.

Кирилл передернул плечами, что означало – мало ли кто принес цветы.

– П-понимаешь, нутром чувствую, она это. Вроде как прощения просит.

– Может, замужем…

– Я уже думал, п-потому и светиться не хочет. Андрей осел, хотел семью. Звал меня, я обещал п-подумать. Не сложилось. Я скоро уеду, Кирилл, мне уже п-пора. Я хочу п-поговорить с ней. П-просто п-посмотреть на нее.

– Ты думаешь, нечисто?

– Не знаю. Андрей был здоровый лось, никогда на сердце не жаловался.

– Было вскрытие, вроде все нормально.

– На всякий случай. П-поможешь?

– Чего делать-то?

– Соседи говорят, она ездит на синей букашке – «Хонде Сивик», один глазастый п-пацанчик, сосед, запомнил. Я тут со среды, а синюю «Хонду» еще не видел. Сколько их в городе, как по-твоему? П-пять? Десять? Узнай у знакомых гайцов, сколько и на кого регистрация. За мной не п-пропадет.

– Можно. А как ты ее узнаешь?

– Узнаю. Сделаешь?

Синих букашек в городе оказалось семь. Кирилл вручил Сергею список, и тот протянул ему пакет с литровой бутылкой «Абсолюта».

– Не возьму! – твердо сказал Кирилл. – Забери.

– Возьми, друг, – попросил Сергей. – П-помянете Андрюшу. Спасибо тебе.

– Не за что. Дай знать, как получится. Бывай!

Они подали друг другу руки и разошлись. Кирилл вернулся в банк, Сергей уселся на скамейку в ближайшем сквере и принялся изучать список…

Трех владелиц букашек Сергей отмел сразу по причине возраста. Не представлял он, что Андрей мог влюбиться в женщину за сорок. Оставались четыре, и ему предстояло увидеть их и оценить…

Двух из них он тоже отмел. Одна оказалась толстой женщиной с двумя детьми; другая была просто уродиной. Две другие… тут нужно было думать. Одну постоянно сопровождал хмурый амбал, а вот четвертая… К четвертой стоило присмотреться. Она была интересной женщиной и явно одинокой. Не блондинкой, а брюнеткой. Не дробной, а крупной. Что-то подсказывало ему, что это женщина Андрея. Звали ее Евгения Волох. Он следил за ней два дня и убедился, что она одинока. На третий день он подсел к старухе на скамейке у подъезда и спросил:

– Мамаша, тут у вас в подъезде живет девушка, зовут Евгения, не помню в какой квартире…

– А зачем тебе? – подозрительно спросила старуха.

– Нравится она мне. Я п-провожал ее в прошлом году, дом п-помню, а квартиру забыл. Меня не было в городе, вот, вернулся и думаю, а вдруг замуж вышла.

– Не вышла, как жила одна, так и живет. В пятнадцатой, на третьем. Ты ж смотри, не обижай Женю. Она девка хорошая, только с мужиками не везет.

Ее окна светились неярким красноватым светом. Сергей сидел на скамейке в глубине двора, смотрел на ее окна. Он решил было прийти к ней запросто, постучать, назваться другом Андрея, посмотреть на ее лицо. Он был стреляный волк и чуял опасность и предательство за версту. Ему бы только посмотреть ей в глаза…

Евгения Волох… Если это она, она все ему скажет. Если знает. Может, пустой номер. Ну, на нет и суда нет. А если не она? Есть еще одна в запасе, та, которую сопровождает амбал. А дальше по обстоятельствам. Одно «но» – не умеет он с женщинами, никогда не умел, да и профессия не располагает. Да и пугать не хотелось бы. С мужиком разобраться – нормально, а с женщиной… нужно действовать красиво, обиняками, лестью и хитростью. А ему, Сергею, не дано. По раздумье, он достал мобильный телефон, щелкнул на нужном номере. Часы на башне начали бить. Четыре, после паузы еще два удара. Два ночи. Не самое подходящее время для звонков, подумал он мельком. Но что-то подсказывало ему, что нормально, можно звонить, на том конце свой человек. Он почувствовал, как стало покалывать в кончиках пальцев, что всегда служило предвестником опасности, внезапной догадки, предвкушения удачной охоты…

На той стороне ответили.

– Не разбудил? – спросил Сергей. – Надо бы сбежаться.

– Горит? – спросили там, не удивившись и не выказав признаков неудовольствия.

– Не горит, но п-поджимает. Утром сможешь?

– Смогу. В десять, бар «Тутси», это рядом с театром…

– Знаю, видел. Бывай.

Свет в ее окнах погас. А он все сидел на скамейке в чужом дворе в чужом городе. Часы на площади пробили три. Ночь была светлая, нехолодная, тихая.

Андрей… Эх, Андрюша, куда же ты вляпался? Мог позвонить, спросить… Последний раз они говорили около года назад, а потом – длительная командировка за пределы. Куда звонить? Некуда было звонить. Да и не позвонил бы Андрей, скорее всего, потому что привык разруливать сам, а может, не чуял опасности. С его волчьим чутьем, которое выручало не раз, он не почуял капкан…

Не верил Сергей в сердечный приступ. Не верил, и точка.

Он сидел, вспоминал, перебирал слово за словом разговор с Кириллом. Кирилл сказал, свой – надежный, с таким в разведку… Сидел с егерем… как его? Когда тот нарезался, боялся, что схватится за ствол… Сидел до утра. Егерь был в отключке, а Андрей сидел до утра, потому что боялся оставить его одного с ружьями. Вместо того чтобы запереть сейф и забрать ключ. Егерь утром пришел в себя, а Андрей уснул в кресле…

От этой душеспасительной истории смердело за версту, она вызывала в нем протест – не было необходимости сидеть с упившимся мужиком до утра. И не стал бы Андрей вытирать сопли ни егерю, ни кому другому. Скорее всего, и не сидел. Ушел, а потом вернулся.

Договаривай, скомандовал он себе. Ушел с винтом на пару часов, вернулся, почистил, поставил на место. Упал в кресло и расслабился. Вполне. Он, Сергей, и сам сработал бы именно так, слаженно и четко. Алиби налицо, в случае чего. Кого же он снял? Кто перешел ему дорогу? И каким боком тут женщина? Эта Евгения Волох?

А потом замочили судью из соседнего дома, которая баловалась по окнам с телескопом. А потом умер от сердечного приступа Андрей. Такая интересная получается цепочка…

Они подошли к бару одновременно – здоровенный как слон Монах в вязаной шапочке, надвинутой на глаза, и поджарый Сергей в короткой кожаной куртке. Монах подергал дверь – было закрыто. Он постучал кулаком. Загремели замки, дверь приоткрылась, и на улицу высунулся озабоченный Митрич.

– Привет, Митрич! – приветствовал его Монах. – Это мы. Пустишь в заведение?

– Олег! – обрадовался Митрич. – Раненько вы сегодня. А где Леша? – Он распахнул дверь, и они вошли.

– Леша на работе. А нам с другом нужно поговорить. Это Сергей, мой знакомый. Это мой старинный друг Митрич.

– Очень приятно, – сказал Митрич. – Садитесь, ребята.

– Нам бы перекусить и по кофейку. Твои фирменные, с огурчиком, штук шесть.

Они уселись на «отрядном» месте, и Монах сказал:

– Нашел?

– Нашел. Но не уверен. – Он достал мобильник. – Вот они. Шесть штук. Четыре не наши, но я все равно снял, для п-порядка. А вот эти две п-подходят. Я хотел поговорить с этой, ее зовут Евгения Волох, но… – Он замялся.

– Все правильно, – сказал Монах, рассматривая фотографию. – Красивая женщина. Мы обштопаем это дельце леге артис, что значит, согласно законам искусства. Комар носа не подточит. Тем более в чем мы ее можем подозревать? Число разумных гипотез, объясняющих любое данное явление, бесконечно. Посмотрим. Ты был в цветочной лавке?

– Был. Там новая девушка, она не знает, кто п-покупал розы. Могла бы и запомнить, цены там – мама не горюй.

– Ясно. Что ты о ней знаешь?

– Работает в рекламном агентстве, вот адрес. Ездит на синей «Хонде Сивик». Обедает в кафе напротив офиса, в двенадцать тридцать. В семь вечера едет домой. Одинокая. Волос темный, видишь, а соседи говорили, блондинка.

– Цвет волос не примета для дамы.

– Не п-примета. Я думал зайти к ней, но…

– Она не откроет. Мы ее возьмем на улице… О, Митрич! – обрадовался Монах и потер руки. – Сережа, давай! Я еще не завтракал!

– П-послушай, а может, не надо? – сказал вдруг Сергей. – Андрюху не воскресишь. А эта Евгения… что она может знать? Хозяйка говорила, много их там крутилось. День-другой, и новая. Ты извини, что я п-позвонил. Сидел на скамейке в ее дворе, вспоминал… и п-позвонил. Настроение накатило. Ты хороший человек, Олег, но не надо. Отбой.

Монах долгую минуту рассматривал Сергея, вытягивая губы трубочкой. Потом сказал:

– Ты что-то узнал? Что случилось?

– Ничего не случилось, а только не надо. Спасибо, и разбежимся.

– Сережа, я ведь не пацан, я ведь понял, кто вы – ты и твой дружок.