Демонолов (СИ) - Камилл Марк

Один из разведчиков подошел к Карлу с Люменом и сказал:

– Белая звезда, впереди есть небольшая деревня. Людям не помешает отдых и ночлег. Дальше по тракту бор, за котором выход к ущелью. К проходу в Раздельные земли. Куда повернуть обоз?

Люмен усмехнулся и кивнул в сторону пунцового полурослика, который был готов вот-вот взорваться от возмущения.

– У него спрашивай насчет обоза и людей. У меня другой путь, аддарай.

– Потому я и спрашиваю, белая звезда. Если ты сейчас направишься в Иль’Таир, то и мы с тобой. А обоз пойдет дальше один.

Люмен хмыкнул. Он чувствовал, что Карл хотел, чтобы малдани и дальше сопровождали обоз. За пределами Бернстоуна на границе с Раздельными землями всегда было опасно. А теперь уже точно. Но сказать об этом прямо полурослик не желал.

– Я тоже отдохну в деревне. А после направлюсь в Иль’Таир.

Малдани дождавшись ответа, кивнул и ушел.

Ольха шла в конце каравана погрузившись в свои мысли. На ее мускулистом плече лежали два топора дровосеков обмотанные железными лентами и превращенные в импровизированную секиру.

В основном обоз составляли полукровки и нелюди. Но с дюжину обычных крестьян Люмен успел заметить.

Всего он приметил около полсотни людей. Не считая их с Карлом, Ольху, Феалис и сопровождающих малдан.

После того как Карл объявил людям о том, что они сворачивают с дороги в сторону ближайшей деревни, начался небольшой спор.

Шесть человек отделились от обоза и пошли прямо по тракту к ущелью. Остальные поддержали общее решение сделать привал и дать людям за ночь отойти от случившегося.

Деревня состояла из двух Г-образных улиц вольтами, расположенных друг к другу.

Низенькие дома с покосившимися крышами были повсюду. Словно местный зодчий не разрешал строить другие. Разве что кроме корчмы и дома старосты.

Первая повторяла форму улицы и имела две заполненные лошадьми конюшни. Изнутри корчмы доносился шум и звуки драки. Были слышны спорящие голоса.

Дом старосты расположился в месте, где первая улица загибалась в бок к чаще леса.

Высокий трехэтажный дом, сбитый из крепких дубовых срубов, имел две небольшие башни. На каждой из которых возвышался череп. На одной лосиный, а на другой, череп большой дикой кошки.

От этого места веяло злом. Похоже здесь осели те, кого не приняли в раздельных и выгнали из Бернстоуна.

Когда обоз почти заполнил поляну перед трактиром из ее окна вылетел человек.

Люди быстро сбились в кучу. Малдани кутавшиеся в плащи смешались с толпой сжимая в руках свои излюбленные серпы.

Тот, кого выбросили из окна оказался послушником первой церкви.

Монах в красном балахоне поднялся и, отряхнувшись, медленно обернулся на стоящую у него за спиной толпу.

Его губы еле заметно прошептали: «Вот, черт…»

После чего он свистнул и достал из-под рясы клинки.

Из ближайших домов начали выходить беглецы из Бернстоуна. Беглецы первой церкви решившие переждать бурю крамолы в лесу.

Люмен понял, что сейчас снова начнется битва и решил поговорить с монахом.

Но стоило ему выйти из толпы, как послушник качнулся и упал на бок, выронив из рук свои клинки. Из его лба торчала стрела с черным опереньем малдан.

В топе быстро перекликнулись своей звонкой речью темные эльфы и бросились в атаку на удивленных монахов, выходящих из домов и корчмы.

Люди сначала толпились на месте, а потом, каждый взяв что было под рукой, побежали к дерущимся.

Кто-то бросил факел в разбитое окно таверны. И там тут же вспыхнуло пламя. Раздались крики и чья-то ругань.

Люди активнее повалили на улицу, где уже шли короткие стычки.

Лошади в стойлах начали ржать и срываться с привязи убегая в чащу. Пару служителей церкви успели взобраться на животных и скрыться в лесу.

Люмен отошел в сторону вместе с Карлом и дюжиной крестьян, сторонящихся битвы. Демонолов больше не хотел убивать и применять магию крови. Того что он сделал в городе было достаточно. Теперь он займется собой. Своей жизнью и своим делом, обещанным учителю.

В начале разберется с зовущей его жрицей аддарай и, наконец, отправится на юг, заниматься тем, чем должен. Но уже на земле нелюдей. Наверняка и там есть свои демоны требующие упокоения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Книга оглушительно шептала заклинания, прося, применить хотя бы одно. Сила магии крови будоражила вены чернокнижника прося выход. Сила, уравновешенная книгой, окутывала демонолова и соблазняла.

Казалось Люмен начал слышать заточенных в книге демонов. Но бегущие на него три монаха прогнали эти мысли вернув чернокнижника обратно в реальность.

Люмен посмотрел в сторону Карла готовый защитить своего знакомого, но полурослик был проворнее его и уже куда-то скрылся.

Демонолов выхватил из повозки вилы и отбил удар одного из монахов, крикнув ему:

– Уходите, пока есть такая возможность. Мы не будем вас преследовать, – удар мечом разрубил вилы пополам.

– Скажи это тем, кого вы убили в городе, отродье! – он плюнул на Люмена и замахнулся для нового удара.

Не успел послушник поднять оружие над головой как его смел удар секиры.

– Чет ты совсем дерешься хреново, красавчик, – она развернулась и рубанула заслонившегося копьем монаха.

Раздался хруст, и кровь оросила лицо полукровки. Третий послушник быстро ретировался, скрывшись за спинами дерущихся.

Люмен попытался разглядеть в сражающихся Феалис. Его взгляд быстро нашел акробатку выписывающие пируэты вокруг служительницы первой церкви.

Кажется он уже ее где-то видел. Точно, это была та девушка, которую воскресили на площади после нападения демонов. Епископ оживил ее, вернув сорванную голову на место.

Девушка ругалась и озаряла золотой магией пространство вокруг себя, отталкивая и отбрасывая наседавшую на нее малдани.

Спустя час перевес уже был на стороне нелюдей. Монахи начали складывать оружие и сдаваться.

Раненную и обожженную Феалис уже не способную держать в руках оружие и стоять, против ее воли уволокли от центра поляны, где сейчас собирали сдавшихся.

Больше половины были ранены или находились в очень тяжелом состоянии. Жрица кричала на державших ее крестьян и просила позволить исцелить умирающих у нее на глазах послушников. Но вместо этого толпа требовала крови и смерти.

Вперед вышел Карл и начал кричать. Но хор толпы был слишком сильный. И общее решение принялось само собой.

Нелюди стали хватать оружие и подбегали к раненым и выносить приговор лишая их жизни.

Над жрицей решили поиздеваться, начав срывать с нее одежду и царапать оружием, бить концами древков.

Некоторые послушники пытались бежать со связанными руками, но их быстро нагоняли стрелы малдан.

Аддарайцы молча наблюдали за расправой и не вмешивались. Разве что, кроме Феалис. Которая, почуяв кровь и расправу над служителями, отпихнула в сторону бинтовавших ее нелюдей, и направилась в сторону кричащей жрицы.

Карл толкался среди толпы нелюдей стараясь образумить их, но его просто не замечали.

Полурослик прыгал, бил по ногам крестьян и пытался донести им, во что они превращаются, кем станут после всего сотворенного. Но ободранные штанины озверевших людей лишь презрительно отталкивали его жалкие попытки в сторону сырой земли.

Когда пленных почти не осталось, кто-то оглушительно рыкнул и начал раскидывать нелюдей в разные стороны.

После того как кто-то вырубил шесть самых буйных зазывал расправа остановилась.

Ольха держала в руке окровавленную палку и указывала ей на толпу. Позади нее лежала с округленными от ужаса глазами служительница. Кажется епископ тогда назвал ее Ионеией. Ее черные волосы спутались с кровью, а рьяный взгляд янтарных глаз угас и превратился в детский, затравленный. Смелая и праведная Иония быстро превратилась в испуганного зверька, который сейчас трясся от ужаса и пытался спрятаться под телегой, набитой мешками с зерном.

Рядом с ней лежали трое стонущих послушников, зажимавших свои раны и истекая кровью.