Поставить мир на кон - Наталья Бульба

Мне оставалось только развести руками. Хоть он и был не прав.

— Как пожелаешь. Он вот-вот должен появиться. Передал, что нашел кое-что интересное. Так что если ты готов усмирить свое любопытство, можешь поведать мне пока о Лайсе и дочери.

Гадриэль остановился около кресла, в котором ему никак не сиделось, и повторил мой жест.

— Усмирю. Все равно от тебя сейчас ничего адекватного не услышишь. А Лайсе…. — Он пожал плечами. — Я ухожу — она провожает меня на пороге. Я прихожу — она встречает меня на пороге. Как при этом она успевает быть наставником группы целителей в академии, я не понимаю, да и не хочу этого делать. Наш дом, это — она, и когда я возвращаюсь, то не могу представить, как я мог жить без нее. И Латише уже сейчас похожа на свою маму. Такая же спокойная и в свой годик с небольшим рассудительная. Я никогда не думал, что дети могут быть такими.

— Значит, ты простил меня за обряд? — С того дня прошло два года, но я опасался задавать ему этот вопрос. Зная, что он с Лайсе счастлив, но продолжая ощущать оправданную неправильность моих действий.

— Простить можно за то, — без волнения начал мой друг, — что оставило после себя след вины. В том, что произошло, твоей вины не было. Если кому предъявлять претензии, так Вилдору. Но и в этом особого смысла я не вижу. К тому же, мне уже давно следовало сказать тебе спасибо. Не заставь ты меня произнести клятву, я бы еще долго выбирал между проснувшимся чувством и желанием сохранить свою свободу.

Да, он был прав: его союз с Лайсе, Александр и Альена… они были предопределены неизбежностью вторжения, как еще несколько десятков подобных у светлых, драконов, демонов, людей. Мы пытались спасти кровь древних родов, уникальные способности, надежду на наше будущее. Прикрываясь этим и обеляя себя. И хотя в нашем мире редко когда женщина вставала рядом с мужчиной перед алтарем не из необходимости укрепить то, что готово было разрушиться, дать возможность продлить готовый рухнуть мир, влить новую струю в вырождающийся род, за эти две пары я нес личную ответственность, отказываясь находить себе оправдания.

Так что, услышав ответ друга, я лишь кивнул в знак того, что принял его мнение к сведению.

— Мои слова тебя не убедили, — улыбнулся он мне. — Тогда тебе стоит заглянуть к нам в гости и удостовериться в этом самому. Хорошо, что Лайсе понимает твои затруднения и мне не приходится объяснять жене, почему наш правитель отказывает нам в чести его принимать.

Я внимательно посмотрел на Гадриэля и, заметив озорной блеск в его глазах, счел возможным ему подыграть.

— Если послушать тебя, то я разрываюсь между неразрешимыми проблемами, терзаюсь чувством вины и совершенно не способен к адекватному восприятию происходящего, а значит и к взвешенным решениям.

— Обрати внимание, — засмеялся он, — это были твои слова. Лично я еще помню, что ты — мой правитель, а я — твой начальник разведки. Который, заметь, умудрился пропустить нападение на твой дворец, попытку похищения твоей жены, но… — он сделал короткую паузу, которые мне всегда так нравились своей непредсказуемостью, — выиграл для темных эльфов третье место в турнире мечников Лилианы.

Мне ничего не оставалось, как покачать головой. Никакие проблемы не стоили того, что я не поздравил друга с такой победой. Хорошо еще, будучи уверен в этом, приготовил подарок.

— Я хотел сделать это в другой обстановке, но….

Теперь была моя очередь улыбаться, видя тень недоумения на его лице.

Я демонстративно медленно подошел к стене, чувствуя спиной его напряженный взгляд, с нежностью воина, который не понаслышке знает, что от оружия зависит его жизнь, потому и лелеет его с тем же неистовством, что и свою возлюбленную, снял с креплений единственный меч, висевший в этом кабинете с первого дня моего правления.

— Один из знаменитых мечей, выкованных еще при прежнем властителе. Светоч драконов, названный «Укротителем ветра».

Клинок, отозвавшись едва слышной песней, скользнул из ножен, поймав на лезвие луч солнца, разбил его веером. Вспыхнули выведенные древними мастерами руны, сложившись в надпись, которую еще помнили, но прочесть уже не могли, утеряв язык, на котором говорили создатели этого чуда: сохрани честь воина.

— Нет, — выдохнул Гадриэль и отступил на шаг, догадываясь, но не веря.

Я же вернул клинок в ножны.

— Я уже давно хотел увидеть его в твоих руках, но… — в моей улыбке была доля ехидства, которое он должен был понять, — не мог найти подходящего повода. То он был слишком личным, то я опасался, что ты сочтешь его моим извинением, то….

— Нет, — повторил лорд и сделал попытку отступить еще, но наткнулся на тихо вошедшего в кабинет Александра, который, как всегда, посчитал, что он здесь всегда желанный гость.

Впрочем, так оно и было. К тому же, в этот раз его появление можно было считать весьма своевременным.

— Ух, ты! — по-мальчишески воскликнул мой советник, готовый и сам вцепиться в это чудо.

— Лорд Гадриэль! — Он судорожно вздохнул и опустился на одно колено. Повинуясь не словам, а тону, которым они были произнесены. — Во славу, которую ты принес темным эльфам, во славу твоей верности, во славу твоего рода! Пусть этот меч станет символом чести и доблести и памяти, в которой сохранятся события этих дней.

— Во славу! — четко повторил он, принимая ножны с не полностью обнаженным клинком.

— Во славу. — повторил вслед за ним Александр, который в одно мгновение сумел сменить облик восторженного шалопая на соответствующий этому моменту.

Но только я отметил этот, как в его взгляде мелькнула озорная искра:

— За это стоит выпить, — фыркнул он и… как мне показалось, прямо из воздуха вытащил две бутылки вина. Судя по этикеткам, из запасов Тахара.

— Стоит, стоит, — поддержал я его, и взглядом показал Сашке на столик у камина.

Пару мгновений передышки Гадриэлю точно не помешают.

Не помешали. Не успел Александр еще открыть первую, передавая мне обещания властителя помочь, как он уже стоял у нас за спиной. Оставив лежать свой подарок на специальной подставке у двери.

— Знаешь, Олейор….

— Знаю, — улыбнулся я, подавая ему бокал. — И он знает, — кивнул я в сторону нашего третьего друга. — Этот меч принадлежал моему роду тысячелетия. Но из нас двоих, я — правитель, а ты — воин. И твоя забота защищать мою жизнь, как моя — беречь своих подданных. Потому и передал я его тебе без сожаления, а с радостью и гордостью. Стать третьим, имея таких противников….

Я, не дожидаясь, когда Гадриэль отреагирует на мои слова, сделал медленный глоток, наслаждаясь вкусом.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});