Минуя границы. Писатели из Восточной и Западной Германии вспоминают - Марсель Байер

Итак, я делаю новый заход и переключаю регистры своего органа: где некогда находилось варшавское гетто, с бессмысленной жестокостью уничтоженное и стертое с лица земли в мае 1943 года, перед мемориалом, где изо дня в день, даже и в такой вот промозглый, декабрьский, из двух бронзовых канделябров рвутся разорванные ветром языки пламени, в одиночестве, выражая раскаяние за все злодеяния, совершенные именем немецкого народа, упал на колени немецкий канцлер и тем взвалил на свои плечи великую вину, он, который лично не был ни в чем виноват, упал на колени…

Вот, пожалуйста. Уж это кто хочешь напечатает. Носитель великого бремени, человек великой скорби. Может, еще подпустить немножко местного колорита? Парочку реверансов. Повредить это не может. Например, про отчуждение поляков, потому что высокий государственный гость упал на колени не перед памятником Неизвестному солдату, который у них здесь считается национальной святыней, а именно перед евреями. Надо слегка поспрашивать, надо порыться, и тогда всякий настоящий поляк непременно проявит себя антисемитом. Прошло совсем немного времени с тех пор, как польские студенты надумали побуйствовать точь-в-точь как у нас или в Париже, но тогда местная милиция с Мочаром, министром внутренних дел, во главе велела разогнать дубинками этих, как он выразился «сионистских провокаторов». Несколько тысяч партфункционеров, профессоров, писателей и прочих из духовной элиты, по большей части евреев, просто выгнали за дверь. Они уложили чемоданы и уехали, в Швецию, в Израиль. Но про это здесь больше никто не говорит. А вот валить всю вину на нас — это у них считается хорошим тоном. Чего-то они там талдычат «о католической морали, которая живет в сердце каждого истинного поляка», когда этот предатель родины, который в мундире норвежской армии сражался против нас, немцев, заявляется сюда с целой свитой, где и крупповский менеджер Бейтц, и пара писателей левого толка, и еще несколько духовных величин, и подносит полякам на тарелочке нашу Померанию, нашу Силезию, Восточную Пруссию, а потом, на «бис», как в цирке, еще и плюхается на колени.

Но это не имеет смысла. Все равно не напечатают. Моя газета лучше просто отмолчится. Сообщение агентурных агентств — и хватит. И вообще, какое мне дело? Я сам из Крефельда, я наделен рейнским задором. И чего я нервничаю? Бреслау, Штеттин, Данциг? Да плевать я на них хотел. Напишу просто что-нибудь для воссоздания атмосферы: как поляки прикладываются к ручке, как хорош Старый город и что дворец Виланов и еще несколько памятников архитектуры восстановлены, хотя, куда ни глянь, видно, что экономическое положение хуже некуда, пустота в витринах и очереди перед каждой мясной лавкой… В связи с чем вся Польша надеется получить миллиардный кредит, который этот коленопреклоненный тип наверняка посулил своим коммунистическим дружкам. Эмигрантишка! Господи, до чего ж я его ненавижу. Нет, нет, не потому, что он — внебрачный ребенок, такое бывает… Но вот в остальном… И вся его манера держаться… А когда он вдобавок упал на колени… В эту изморось! Смотреть противно… Не-на-ви-жу!

Ничего, пусть только вернется домой, он такое увидит… Да его все газеты в клочья разнесут, и восточные договоры заодно с ним. Не только моя газета. Но ничего не скажешь: на колени он и в самом деле упал здорово…

Марсель Байер

СПАСИТЕЛЬНАЯ СТРОКА

© Перевод А. Кацура

I

Рущук, почти неуловимый,одинокий звук на перепутьемежду бензоколонкой и последнейболгарской сигаретой.

Окраина глухого городка,слюна, дым, в ожиданииспасительной строки средизнакомых захиревших

плит из бетона и галькизамурованной узнаю все тот же бурьян,озаренный сентябрьским светом.Мой взгляд зашкаливает, как

зашкаливает взгляд водителя автобуса,шарящего в кармане брюк:мол, надо бы поторопиться,довольно. Быть может, первый

вояж через границу, Бухарест —не более чем слово, и одолженныйплан города, который,как и всякая печатная бумажка,

заставляет волноваться. Одинокийзвук на перепутье между небом инёбом — Русе и Рущук —весь мой словарь.

II

Мост через Дунай,ЕВРОПА, конец отечественномурадиовещанию. И на мгновеньеты уже не тот,

медлительная, желто —серая вода, безветрие,портовое хозяйство, Вена —там, а на востоке море,

север размыт в тумане.Ты видишь себя во снечужом, видишь себя, паризо рта, зима,

тому сто лет,в ушах трещит мороз,а на салазках несносноедитя — Канетти. Как же стужа?

Гул, вой доносится сзамерзшей речки,и голоса зверей — слова, нас разрывающиев клочья. Попоны и пальто,как славно, что здешний мирсоткан из меха, в который пальцыможно запустить. И вдруг увидеть,что подле расселся оборотень.

III

Быть двуязычным сужденодругим. Или немым, подобно человекупесочному, что по ночам лежал возлетвоей подушки и буравил

угольками глаз, как будтонапрочь позабыл те рифмы,которые ежевечернеглаголел в телевизоре.

Как в комнату беднягу занесло,кому пришел на ум такойподарок? Он — о происхождениини гу-гу — только тыкал

пальчиком, не боле.Войлочный костюмчик, шапка, патлы.В компании зверейбезмолвный дух,

твой сон хранящий.Нынче ясно: оброни он слово,оно бы, верно, резануло слух.Нынче ясно: он был другим. Да,

парень скрытный, но выдалабородка клинышком: значит,родом из соседней страны,пришелец с другого берега Эльбы.

IV

Я вернулся? Длинногласный Русесхоронился под языком,где место полному собраньюприграничных городов,

знакомых только понаслышке.Может, я сошел с Каналаистории? Лелею надеждустать матерым восточным волком?

Паспорт с чернильной меткой.Время сомневаться в цветеглаз, причем своих же, а закатеще не скоро. Мне

остаться? Мир вокругсужается, дорожнаяразметка в обнесенномзабором квартале, передо мной

мазутное пятно. Ступаю на прямую,ведущую к конечной рифме.Только бы услышатьлегкий или хрипловатый,

солидный или лаконичный, без —звучный или громогласный,всегдашний кашель и уловить кивокедва заметный: что ж, иди.

Авторы

Марсель Байер родился в 1965 году в Тайльфингене (Вюртемберг), живет в Дрездене. С 1990 по 1993 г. работал редактором литературного журнала «Концепты»; с 1992 по 1998 г. писал статьи для музыкального журнала «Spex». В Германии изданы его стихи, эссе, несколько романов, среди которых «Летучие собаки» (1995) (рус. пер. А. Кацуры, изд-во «Амфора», 2005), «Шпионы» (2000) и «Кальтенбург» (2008). В 2008 году Байеру была вручена премия Йозефа Брайтбаха. В России, кроме «Летучих собак», опубликованы переводы стихов Байера («Звезда» № 9,2004, «Иностранная литература» № 11,2004).

Марица Бодрожич родилась в 1973 году в Далмации (бывшая Югославия, ныне Хорватия), с 1983-го живет в Германии. В 2002 году она дебютировала сборником рассказов «Тито мертв», а в 2005-м издан ее первый роман «Игрок внутреннего часа». За последнее время у Бодрожич вышел еще один сборник рассказов «Собиратель ветра» (2007), а также сборник стихов «Органы света» (2008). В 2007 году Бодрожич удостоилась литературной премии Берлинской академии искусств, а в 2008 году получила поощрительный приз от премии «Немецкий язык».

Томас Бруссиг родился в 1965 году в Берлине, дебютировал в 1991-м романом «Акварели». В 1995 году вышел его роман «Герои вроде нас», фрагмент из которого был опубликован в «Иностранной литературе» (№ 11, 2004). А в 1999 году — роман «Солнечная аллея» (рус. пер. М. Рудницкого, изд-во «Слово», 2004). В последнее время опубликованы романы «Свечение» (2004) и «Судья Фертиг»(2007). Бруссиг лауреат премии Ганса Фаллады (2000) и Карла Цукмайера (2005).

Рогер Виллемсен родился в 1955 году в Бонне. Телеведущий, писатель, переводчик и эссеист. С 1991 года работает на телевидении. Автор большого числа программ, посвященных культуре, а также документальных фильмов. Взял более двух тысяч телевизионных интервью и создал много передач о выдающихся деятелях современного искусства. Автор многих книг, в т. ч. «Путешествие по Германии» (2002), «Благоприятные дни» (2004) и «Путешествие по Афганистану» (2006).