Брачный контракт на выживание (СИ) - Огинская Купава "Квэлиер"

Я отошла к буфету, чтобы не мешаться под ногами. И оттуда следила за тем, как Аарон воевал с одеждой.

Очень скоро воздух наполнился резким запахом спирта, в котором терялись более слабые ароматы трав.

Когда рана была зашита, а после замазана зеленоватой, не внушающей доверия жижей, и забинтована, Гривс ненадолго оставил нас, отлучившись на кухню, чтобы намешать обезболивающее. Наемник, собрал потемневшие от крови отрезы ткани и вату и унес куда-то. Я помогла Аарону натянуть рубашку.

— Не боишься подхватить заражение крови в таких-то условиях?

— Все не так страшно, как может показаться. Гривс знает свое дело. К тому же он умеет хранить секреты.

Пока герцог застегивал пуговицы рубашки, я накинула ему на плечи куртку.

— Аарон?

— Ммм?

— Что будем делать дальше? Граф мертв и никаких доказательств причастности к покушению на Райли у нас нет. Как думаешь, если найти этого брата, сможем ли мы что-то узнать? Вдруг у него остались какие-нибудь письма королевы или что-то еще. Я понимаю, она твоя тетя и тебе, наверное, тяжело…

— Мы не станем искать доказательства ее причастности к покушению.

— Что?!

— Она королева, Роза. У нее множество союзников, в ее руках огромная власть и самое главное — благосклонность его величества. Даже если мы найдем неопровержимые доказательства, достойного наказания тетя не получит.

— Ты же не предлагаешь оставить все как есть? — зло спросила я. Наверное он был прав. Ведь Райли остался жив, а уж сколько ночей бедному ребенку снились кошмары после случившегося… кого это волнует? И все же, мне становилось дурно от одной мысли о том, что королева продолжит жить в свое удовольствие.

— Нет.

Большего он не сказал.

Вернувшийся Гривс, заметил мое подавленное состояние и предложил смешать для меня успокоительное.

Я отказалась.

ГЛАВА 25

Ночью я не могла уснуть. Лежала в постели, в неуютной спальне герцогского дома и не могла понять как Аарон так легко поверил в то, что за всем стояла королева. Я была в этом уверена, потому что знала о личной жизни графа чуть больше, чем мне полагалось и представляла ради кого он мог бы поступиться принципами. К тому же, теплых чувств к королеве я не испытывала. Для Аарона же она была тетей и матерью человека, которого он собирался сделать королем.

И если раньше у меня не было причин об этом даже думать, то теперь мне начинало казаться, что королеве Аарон не доверял никогда.

Это было просто невыносимо. Я читала книгу и знала историю, но какую-то другую, далекую от этого мира, пусть и породившую его.

Понимая, что уснуть все равно не смогу, я выбралась из постели и на ощупь нашла парчовый халат, накинутый на спинку кресла. Моя привычка разбрасывать одежду по спальне доводила Клару до нервного срыва, но я ничего не могла с собой поделать, это была старая и прочно вросшая в меня привычка.

Я хотела просто проверить все ли хорошо с Аароном. После сомнительного пойла Гривса, он заметно расслабился и очень скоро стал клевать носом. Едва продержался до дома, по стеночке добрел до дверей своей спальни, поддерживаемый под вторую руку верным дворецким. Он единственный из слуг дождавшимся возвращения хозяина и не ушел спать.

В коридоре было темно и тихо. По полу гулял легкий сквозняк и мои ноги быстро замерзли, но возвращаться и искать домашние туфельки я не стала. Ковры в этом доме не любили, а перестук каблучков мог бы кого-нибудь разбудить.

Спальня Аарона находилась в противоположном конце коридора. На столике, установленном в небольшой нише, рядом с букетом сухоцветов стоял фонарь. Похожий на те, которыми мы пользовались в укрытии графа. Забытый или оставленный с какой-то целью, мне он пришелся как нельзя кстати.

Теплый, искусственный свет никак не мог придать узкому, темному коридору ни капли уюта. Даже днем идти по нему было некомфортно ночью же, в темноте, он казался особенно зловещим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но я все равно шла к нужной мне двери. Аарон пострадал из-за меня, и я просто хотела убедиться, что с ним все в порядке.

Я почувствовала себя преступницей, взявшись за ручку двери хозяйских покоев и медленно потянув ее вниз. Дверь открылась неслышно.

Шторы в спальне были плотно задернуты, чтобы внутрь не проник даже тонкий луч лунного света. Аарон лежал в постели. Подложив под спину одну из подушек, чтобы не тревожить рану.

На лице застыло отрешенное выражение, глаза были плотно закрыты… на какое-то мгновение мне почудилось, будто он мертв. Черная пижама сливалась с темным постельным бельем, я не могла понять дышит ли он.

Шла сюда я без особой цели, с неясным желанием посмотреть на Аарона одним глазком и вернуться к себе. Сейчас же, испугавшись не на шутку, я не раздумывая подошла к постели и протянула руку, чтобы удостовериться, что Аарон дышит и мне показалось…

И позорно взвизгнула, когда на запястье сомкнулись холодные и бледные пальцы.

Аарон щурился на свет.

— Роза?

— Когда спишь, ты похож на труп. — выдала я самую важную, на мой взгляд, информацию.

Так и не сумев привыкнуть к свету фонаря, Аарон сдался и закрыл глаза ладонью.

— Который час? Сколько я спал?

— О… сейчас глубокая ночь.

— Тогда что ты делаешь здесь?

— Как бы сказать? Я хотела проверить все ли с тобой в порядке и не умер ли ты случайно во сне. Заглянула, а ты… ну, выглядел так, будто и правда умер. И я немного испугалась.

Аарон собирался что-то сказать. Возможно, нечто не очень приятное, но с первого этажа донесся грохот. Кто-то сильно и часто, стучал в дверь кулаком, игнорируя дверной молоточек.

— Это ведь не за нами пришли, потому что мы убили аристократа? — шепотом спросила я.

— За нами никто не следил. — Райан медленно начал подниматься и я бросилась ему помогать. — Парни заметили бы слежку.

— Приятно, конечно, что ты в них так веришь, — ворчала я, пока он на ощупь искал расшитые домашние тапки, — но кто тогда так ломится в дом?

— Сейчас узнаем. — с угрозой в голосе пообещал Аарон, порывисто поднялся и тут же рухнул назад, зашипев от боли. — Гривс, наглый ублюдок.

Что бы Гривс не намешал в своем пойле, называемом обезболивающим, Аарона оно буквально валило с ног.

Пока герцог воевал с собственным телом, дверь открыл его верный дворецкий. Его низкий, спокойный голос доносился до нас неясным шумом. Как он умудрялся держать себя в руках, в сложившейся ситуации, оставалось для меня секретом.

— По-вашему, я мог не заметить сколько сейчас времени? — пророкотал другой, сильный и хорошо знакомый мне голос.

Следом за этим послышалась неясная возня. Кто-то вскрикнул.

Я бросилась вниз, проигнорировав оклик Аарона и стала свидетельницей возмутительной картины. Рой приподнял дворецкого над полом и впечатал в стену, скомкав его одежду на груди.

— И где королевских рыцарей учат так себя вести? — спросила я, не скрывая злость. — Ты что себе позволяешь?!

Дворецкий рухнул на пол. Рой развернулся ко мне. Без своего мундира и важного вида он выглядел куда моложе.

— Роззи, — послышалось слабое и только тогда я заметила за могучей фигурой рыцаря маленькую и хрупкую, закутанную в плед.

— Лия?

— Что вы устроили в моем доме? — мрачный герцог вырос позади меня. Его шатало, и чтобы не упасть, он ухватился за мое плечо.

— Почему бы нам не переместиться в гостиную, — безнадежно предложила я, уже понимая, что этой ночью мне не отдохнуть.

Отогретая и напоенная чаем пополам с успокоительным, Фелиция начала приходить в себя. И пока она дрожала под моей рукой, Рой пересказал все, что знал: начиная с того, что находящаяся на грани истерики, босая, холодная, в одной ночной сорочке, в дом маркизы прибежала Фелиция, и заканчивая тем, как ему пришлось везти ее сюда, потому что ей требовалось поговорить со мной.