Последний Порог - Роберт Сальваторе

Пожалуй, я не ошибся, провозгласив о своей свободе после того, как этот мир покинул последний из моих друзей. Но, несомненно, это была только часть моего пути. Теперь у меня нет обязательств ни перед кем, кроме себя, но следовать обязательствам своего сердца для меня важнее всего.

Поэтому и теперь я вновь говорю, что я свободен. И говорю это с уверенностью, поскольку сейчас я снова признаю и принимаю то, что живёт в моём сердце, и осознаю те убеждения, которые выступают самым верным ориентиром на этом пути. Мир может быть раскрашен в различные оттенки серого, но мне не сложно различить грань между добром и злом, и никогда не было. И когда этот принцип сталкивается с установленным законом, к дьяволу такой закон!

Никогда я не был так целеустремлён, как в своём путешествии для поиска и возвращения фермера Стайлеса и его банды. Никогда не были так ничтожны сомнения, замедляющие мои шаги.

Это был правильный поступок.

Мой путь предоставил эту возможность, и каким обманщиком я бы стал, повернувшись спиной к требованиям своего сердца.

Всё это я понял, когда спускался бок о бок со Стайлесом по дороге к гостеприимным воротам Порта Лласт. Радостные возгласы с городских стен и ответные крики из каравана показали мне, что это простое на вид решение проблем для обоих этих народов было правильным, справедливым и самым лучшим.

Дорога привела меня сюда. Сердце моё показало шаги Дриззта До'Урдена по этой дороге. Ведомый совестью по этому пути, теперь я с уверенностью могу сказать, что я свободен.

Поразительно, что изначально правильность избранного мною пути подтвердили не приветственные крики жителей Порта Лласт, не облегчение, которое я заметил так явно среди группы беженцев Стайлеса, что они обретут наконец место, которое смогут назвать домом, а лёгкий кивок и одобрительный взгляд Артемиса Энтрери!

Он догадался о моём плане, и когда Далия публично осудила его, предложил, я не знаю почему, свою молчаливую поддержку всего лишь взглядом и кивком.

Я был бы лжецом, если бы утверждал, что не был взволнован, отправляясь в это путешествие вместе с Артемисом Энтрери. Встал ли он на путь истинный? Вряд ли. И я, для большей уверенности, продолжаю относиться к нему настороженно. Но в данном случае он показал мне, что внутри его разбитого и покрытого шрамами сердца действительно есть что-то большее. Конечно, он никогда не признает собственного волнения при поиске этого решения, как и то, что после нашей первой вылазки против сахуагинов он вернулся с довольной улыбкой на своём вечно угрюмом лице.

Но тот кивок кое-что сказал мне.

И это кое-что определяет мой выбор, нет, определяет и определяло мой выбор не раз: во-первых, я вынудил Энтрери ехать со мной на север, а ранее принял его предложение помочь в противостоянии с Херцго Алегни, и даже доверил ему вести нас через канализацию Невервинтера. И что более важно, теперь я знаю, это было правильно. И это служит поддержкой моим решениям.

Я делаю правильный выбор, потому что прежде всего я следую своей совести, потому что мои страхи больше не могут меня поколебать.

Поэтому я свободен.

И что так же важно, я доволен, потому что вернулась моя вера в то, что этот великий цикл цивилизации неумолимо движет расы Фаэруна к лучшему предназначению. Всегда будут препятствия: Магическая Чума, захват Лускана пиратами, появление империи Нетерил, катаклизм, сравнявший с землёй Невервинтер. Но гораздо важнее будет история трудного продвижения вперёд, нелёгких решений и решительности, героев малых и больших. Не сдавайтесь, не отступайте, сражайтесь, и мир станет менее опасным, более свободным и комфортным для большинства людей.

Это вера, которая направляет мои шаги.

Там, где раньше я видел неопределённость и действовал нерешительно, теперь я вижу возможности и приключения. Мир разобщён, смогу ли я всё исправить?

Я не знаю, но думаю, что попытка сделать это будет величайшим из всех приключений.

Дриззт До’Урден

Глава 9

Конкуренция личных интересов

С высоты своей позиции на склоне крутого холма, под солнцем, высоко стоящим в небе, Дорвиллан наблюдал за длинной процессией, петляющей внизу по дороге. На щербатых вихляющих колёсах тряслись ветхие телеги, запряжённые измождёнными ослами и болезненно тощими лошадьми и волами.

На этих телегах ехало больше женщин, чем мужчин, и больше старых, нежели молодых, за исключением совсем уж юных. Дети носились вокруг от телеги к телеге, от повозки к повозке, играя в затейливые игры о воображаемых великих приключениях. Глядя на угрюмые лица возниц, Дорвиллан понял: их родители отчаянно надеялись, что любые подобные приключения так и останутся воображаемыми.

Они откликнулись на зов доброго фермера Стайлеса, и среди каравана было несколько его доверенных людей. Зима вступала в свои права, дороги опустели, и Стайлес отправил повозки на север к фермерским землям на окраинах Лускана, призывая народ присоединиться к десятидневному путешествию в Порт Лласт, в новый дом.

И действительно, Порт Лласт благоденствовал по сравнению с предыдущей осенью. С помощью Дриззта и его друзей и с подкреплением из недавних разбойников горожане вернули все земли города до самого моря и почти закончили новую стену, которую больше разрушали приливы, чем действия сахуагинов. Катапульты вдоль внешней стороны утёсов были отремонтированы и укомплектованы людьми… ну или полуограми, в зависимости от обстоятельств. А самым лучшим было то, что дюжина лодок снова стала пригодной для плавания, и под защитой “настенной артиллерии” в гавань можно было доставить щедрый улов.

Всего пару месяцев назад Дорвиллан объяснил Дриззту, что остался в умирающем Порте Лласт только из преданности упрямому и стоическому населению городка, и его ответ явно указывал на его искреннюю веру в то, что город доживает свои последние дни. Но теперь воспоминание о тех словах, о тех сомнениях, почти смутило эльфа.

И вот перед ним шли новые горожане, и галдёж играющих детей опять наполнит улицы Порта Лласт, и по правде говоря, Дорвиллан не надеялся, что этот звук вернётся в израненный боями, запятнанный кровью город.

— Если они туда доберутся, — напомнил себе эльф и обругал себя, возвращая внимание на извилистую дорогу к северу от процессии. У них впереди было много дней путешествия, но Дорвиллан боялся, что ничего не может быть опаснее, чем эти первые шаги. Он приложил руку к глазам и прищурился, глядя на север, представляя неровный горизонт Лускана. Верховные капитаны города бросили этих людей, это правда, но Дорвиллан сомневался, что эти же самые верховные капитаны потерпят аналогичное отношение к себе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});